Нефть и кровь: Беспощадная борьба наследного принца Саудовской Аравии за мировое господство - Джастин Шек

крупной в Индии компании. Тахнун ибн Заид, советник по делам национальной безопасности Абу-Даби, прибыл на мероприятие на собственной яхте, но почти все время проводил рядом с Мухаммедом на его Serene.

Ар-Румайян сдал в аренду собственную мегаяхту Ecstasea для проведения нескольких встреч. Среди гостей главы Суверенного фонда были Карла Дибелло и еще один бизнесмен. Попивая коктейли, отдыхающие лениво играли в настольный теннис.

На острове Синдала, который два года назад Египет передал Мухаммеду в обмен на финансовую помощь, было организовано закрытое выступление Джона Ледженда[63]. Специально для мероприятия Robb Report, журнал о роскошном образе жизни, оборудовал небольшую курортную зону. Обладатель нескольких звезд Мишлен шеф-повар Джейсон Атертон[64] открыл поп-ап ресторан с дегустационным меню из семи блюд, вдохновленным этим пустынным регионом. Гости наследного принца могли расслабиться в построенном по спецзаказу спа-центре, поплавать на прозрачных каяках и погонять на спортивных автомобилях по пустым дорогам, тянущимся вдоль побережья. Казалось бы, «Неделя Красного моря» должна была стать ежегодным мероприятием типа Каннского яхтенного фестиваля, но наследный принц придавал «Неделе» гораздо большее значение.

Для Мухаммеда Serene не просто передвижная резиденция. Вместе с судами поддержки она представляет собой тщательно охраняемый дворцовый комплекс, из которого принц может управлять страной, не боясь террористов и заговорщиков. Кроме того, на яхте принц может оставаться самим собой.

На Serene установлена лучшая видео- и аудиоаппаратура, позволяющая мгновенно превратить яхту из площадки для встреч с дипломатами в зал дискотеки. Одно из помещений, куда не пускают даже членов экипажа, представляет собой ангар для вертолета, переделанный в современный ночной клуб с шестами для танцовщиц.

Яхта стала для Мухаммеда цитаделью, вопреки помехам и препонам, чинимым многими двоюродными братьями и тысячами мусульманских проповедников, помогающей проталкивать Саудовскую Аравию в XXI в. Когда мировая общественность разглядела в наследном принце начинающего автократа, Serene помогла ему заручиться поддержкой хотя бы сверхбогатых людей.

На встречах, которые следовали одна за другой, Мухаммед обсуждал с гостями возможности инвестирования в Саудовскую Аравию. Однако никто не мог устоять перед соблазном спросить, готово ли само королевство вкладывать деньги в западные проекты и фонды. Саудовские деньги, которыми единолично распоряжался наследный принц, не давали покоя зарубежным предпринимателям и политикам. Мало кто в этом мире может позволить себе так легко разбрасываться миллиардами долларов, как он. Возможность попытаться перехватить хотя бы пару миллионов была слишком соблазнительной, чтобы ею не воспользоваться.

Как-то после обеда Масаёси Сон и Мухаммед на небольшом судне отправились на девственный риф, где в масках с дыхательными трубками больше часа проплавали под водой. Однако Масаёси приехал не только для того, чтобы приятно провести время. SoftBank намеревался создать еще один фонд стоимостью 100 млрд долл., и японец надеялся, что Мухаммед щедро заплатит ему за то, что он не отвернулся от него в самые тяжелые времена. Захочет ли принц стать главным инвестором нового фонда? У японца хватило дерзости задать этот вопрос, несмотря на то что старый Vision Fund трещал по швам из-за грубых ошибок, в том числе огромных вложений в WeWork – компанию, прикидывающуюся технологическим стартапом, а на самом деле занимающуюся субарендой офисных помещений. Если бы SoftBank не удвоил вложения в WeWork, компания уже давно бы обанкротилась[65]. Многие другие предприятия, в которые инвестировал фонд Масаёси, чувствовали себя не намного лучше.

В мире не так много бизнесменов, похожих на Мухаммеда: фантастически богатых людей, которые могут в мгновение ока решить, куда пристроить немалую часть своих денег. Масаёси просил принца отбросить в сторону показатели эффективности компаний и задуматься о будущем, которое не за горами. Готов ли он удвоить свою ставку на завтрашний день?

Как оказалось, именно это и делало принца несокрушимым. После убийства Хашогги Мухаммед смог удержаться у руля не только благодаря репрессиям и сосредоточению власти в своих руках. Ему помогли главным образом прочные связи с самой эффективной за всю историю человечества рыночной экономикой. Так, принц поддерживал хорошие, хотя и чисто рыночные отношения с Трампом, но в вопросе партнерства с Америкой важно даже не это, а то, что через Blackstone и Vision Fund саудовские деньги идут на финансирование инфраструктурных проектов США. Еще несколько лет назад никто не слышал о Мухаммеде, а теперь весь мир смотрит на него как на выдающегося принца. Он стал жизненно важным фактором глобальной экономики, так как одной рукой управляет ценами на нефть, а другой осыпает крупные компании деньгами, с помощью которых те с легкостью справляются с конкурентами.

В конце концов, «Неделю Красного моря» Мухаммед организовал не столько для того, чтобы показать, что Саудовская Аравия будет двигаться вперед, сколько для того, чтобы потешить свое честолюбие. Скорее всего, мероприятие не заставило его пересмотреть свой подход к внешней политике. В Эр-Рияд принц вернулся в бодром расположении духа.

* * *

Мухаммед почувствовал, что восприятие Саудовской Аравии изменилось, и это, вкупе с хорошим приемом со стороны Дональда Трампа и других мировых лидеров, желавших сохранить с ним отношения, вдохновило принца на разработку плана, согласно которому 2020 г. должен был стать годом его возвращения. В 2015 г. начался его подъем, в 2016 г. он представил свой план реформ, в 2017 г. начал проводить реформы и захватывать власть, в 2018 г. появился на мировой арене и пережил стремительное падение после убийства Хашогги. В 2019 г. он залег на дно, чтобы перегруппироваться.

Чтобы начать все с чистого листа, Мухаммеду требовалось серьезное достижение или хотя бы решение преследовавших его проблем. Поэтому он поручил своим людям разработать план прекращения бойкота Катара и восстановления мира в Йемене, а также приказал не жалеть денег на подготовку саммита G20 в Эр-Рияде (принц хотел, чтобы это мероприятие запомнилось надолго). Ответственным за организацию саммита Мухаммед назначил Фахада ат-Тунси, саудовского министра, руководившего такими мегапроектами, как NEOM. Ат-Тунси должен был сконцентрировать все свои усилия на организации встречи.

Но Мухаммед быстро изменил такой подход к внешней политике. В декабре 2019 г. лидеры Турции, Катара, Ирана, Малайзии и Пакистана должны были встретиться на саммите глав мусульманских государств в Куала-Лумпуре. Согласно официальным заявлениям, правители этих пяти государств намеревались обсудить проблемы, с которыми сталкиваются мусульмане, но на самом деле они хотели изменить баланс сил в мусульманском мире, ослабив влияние оси Саудовская Аравия – ОАЭ – Египет. Видя новый, более агрессивный подход Мухаммеда к управлению королевством, главы не столь влиятельных стран поняли, что дружба с Саудовской Аравией может выйти им боком.

Эта новость привела Мухаммеда в ярость, и он вызвал в Эр-Рияд премьер-министра Пакистана Имрана Хана. Атмосфера на встрече радикально отличалась от дружеской обстановки, в которой протекал визит наследного принца в Пакистан в январе 2019 г. (это была одна из первых зарубежных поездок Мухаммеда после убийства Хашогги). Тогда Хан приказал посадить все самолеты в стране, выслал для встречи воздушной флотилии Мухаммеда истребители JF-17 Thunder, а когда борт принца приземлился, перед трапом расстелили красную ковровую дорожку. Пока на всех улицах страны чествовали почетного гостя, Хан и Мухаммед заключили договоры на сумму 20 млрд долл. Власти дали газетчикам строгое указание: писать о визите наследного принца исключительно в положительном ключе и не заикаться о его неблаговидных поступках. Пакистану были нужны саудовские деньги, а Саудовской Аравии был нужен Пакистан.

Однако в Эр-Рияде Мухаммед сделал все, чтобы показать, что считает саммит в Куала-Лумпуре неприемлемым. Говорят, Хан попытался дипломатично объяснить принцу смысл встречи, но тот и слушать не хотел. Он лишь холодно потребовал от пакистанского премьера отменить поездку в Малайзию. Мухаммед пригрозил Хану, что, если он этого не сделает, Саудовская Аравия и ОАЭ аннулируют визы 4 млн гастарбайтеров из Пакистана, ежемесячно посылавших заработанные деньги на родину. По сути, принц угрожал вышвырнуть на улицу всех пакистанских иммигрантов. Вернувшись домой, Имран Хан позвонил Махатхиру Мохамаду, премьер-министру Малайзии, и сказал, что не прилетит на саммит.

«Он испорченный мальчишка, но мы не можем позволить себе противостоять ему», – сказал Хан своему советнику после разговора с Мохамадом.

Эпилог

Буря решимости