Прекрасная монашка - Барбара Картленд

Аме была совершенно уверена в том, что Изабелла Беррингтон не имеет ни малейшего понятия о том, что Хьюго любит ее. Поэтому Изабелла всегда разговаривала с ним в добродушном, но шутливом тоне. Аме ничуть не сомневалась, что Хьюго вызывал интерес у леди Изабеллы, но она воспринимала его не более, чем приятного собеседника, как члена небольшого круга близких по духу людей, чьим обществом была довольна, а преданность Хьюго считала само собой разумеющейся.

Изабелла никогда не представляла себе, что Хьюго может оказаться среди ее поклонников или человеком, который сгорает от любви. Хьюго удавалось скрывать свои чувства. Он был благороден и слишком честолюбив, чтобы признаться в любви женщине, которой он не мог предложить ничего, кроме доходов с должности секретаря герцога Мелинкортского.

Теперь Аме увидела все в совершенно ином свете.

Если сравнить этот выигрыш с состоянием его друзей, то это были не такие уж большие деньги. Аме часто беседовала с леди Изабеллой о жизни светского общества в Лондоне и Париже и немного знала о том, во что обходятся развлечения и увеселения и каким состоянием нужно обладать, чтобы занять заметное положение в этом обществе.

Но ведь у леди Изабеллы были и собственные деньги, и, как думала Аме, им с Хьюго было бы нетрудно прожить на совместный доход, согласись они оба чем-то пожертвовать друг для друга. И все-таки, как безнадежно все это выглядело теперь! Из сада доносился веселый смех Изабеллы Беррингтон. Аме слышала, как тяжело вздыхал Хьюго, ему было так плохо, словно силы покидали его, унося надежду на жизнь.

— Мне лучше выбросить куда-нибудь этот проклятый билет, — проговорил он внезапно. — Что хорошего он мне сулит? Мне ведь совершенно не нужны эти деньги. И меня вполне устраивает работа у Себастьяна. Я должен так поступить. Потому что обязан забыть обо всем и помнить лишь о том, что у меня есть только ум, который должен контролировать дух и дисциплинировать тело, который знает, что любовь — это сентиментальность, надеяться на чувства я не имею никаких оснований.

Он скомкал лотерейный билет.

— Ну разве я не безнадежный глупец и тряпка, способный только проводить бесконечные часы в мечтах о завоевании Луны, воздев очи к звездам?

Он непременно бросил бы скомканный лотерейный билет в пылающий камин, если бы Аме не схватила его за руку и не отобрала бы у него билет.

— Остановитесь! — спокойно приказала она ему.

Хьюго посмотрел на девушку чуть ли не с открытой враждебностью в глазах.

— Почему вы это сделали? — воскликнул он. — Какое оправдание вы готовы предложить моему больному сердцу, моей надломленной и истерзанной душе?

Взор Аме был неотрывно прикован к его лицу.

— Я собираюсь предложить вам попытаться показать свое мужество, — сказала она как можно мягче. — В своей жизни я встретила двух англичан: вас и монсеньора, но мой отец тоже был англичанином, и, кроме того, я много наслышана об английском характере. Поэтому я не хочу слушать ваши стенания по поводу разбитого сердца, а предлагаю средство для его излечения; помочь в таком положении может именно то, что является сутью английского характера — храбрость! Единственное, что вам надлежит сейчас делать, это проявить смелость и следовать велению своего сердца. Поверьте, ни что не мешает вам признаться леди Изабелле в своей любви и попросить ее руки. Да и с какой стати вам следует чего-то опасаться?

Запомните, в битве, которая никогда не начнется, невозможно проиграть, но и победы тоже вы никогда не дождетесь. Леди Изабелла, разумеется, никогда не ответит вам «нет» на предложение стать вашей женой до тех пор, пока вы не сделаете ей этого предложения. Но ведь она может и согласиться. Так что же заставляет вас так бояться совершить этот шаг? Почему вы так унижаете себя?

Ведь вы мужчина, вы во много раз умнее тех, кто нашептывает ей пошлые комплименты.

— При чем здесь ум! Сейчас он не имеет ни малейшего значения, — гневно воскликнул Хьюго. — Только посмотрите на этого кретина-француза, который находится рядом с ней! Не думаю, что он когда-либо использовал данный ему богом разум для чего-либо другого, кроме написания любовных сонетов о бровях своей возлюбленной или решения задачи о том, на какую лошадь ему лучше поставить на скачках, и тем не менее Изабелла внимательно слушает его. Посмотрите на нее — она даже улыбается. Она поглядывает на него из-под полуопущенных ресниц, ей с ним интересно! Да, этот француз даже заставляет ее смеяться своим шуткам!

— Да, она слушает его, — согласилась девушка, — но скажите, как же леди Изабелле услышать вас, если вы не разговариваете с ней. И как она может узнать о вашей страсти, если вы всегда уравновешенный, холодный и серьезный, когда вам выпадает случай поговорить друг с другом.

— Я холоден! — хрипло рассмеялся Хьюго. — Боже ты мой! Да если бы она только знала! Если бы она только догадалась о моих чувствах к ней! О тех ночах, когда я лежу, мучимый бессонницей, и твержу ее имя, когда я запираюсь в своей комнате, мечтая сжать ее в своих объятиях и излить этой женщине свои чувства, когда временами я почти теряю контроль над собой.

— Вот видите, — проговорила девушка, — в вас бушует такая пламенная страсть, а вы все-таки чего-то боитесь.

А почему бы вам не выйти сейчас же в сад, прогнать этого французика и признаться леди Изабелле в своей любви?

— Вы искушаете меня, Аме, — хрипло проговорил Хьюго. — Прошу вас, оставьте меня одного. Неужели вы не видите, как я страдаю от этой проклятой пытки?

И никто — ни вы, ни кто-либо еще — не сможет мне помочь.

В этот момент Аме с чуть заметной улыбкой на губах немного отошла от него.

— Так вы, оказывается, трус! — бросила девушка Хьюго. — Никогда бы раньше даже представить себе не могла, что англичанин способен оказаться трусом, и особенно тот, которому благоволит монсеньор. Я очень разочарована и больше не верю в вас. Вы просто испугались! Испугались глупого виконта и, разумеется, леди Изабеллы.

Вполне возможно, что укор и насмешка девушки побудили Хьюго перейти к действиям. Он резко обернулся к Аме; в глазах его светилась неукротимая ярость.

— Так я вам докажу, боюсь ли я чего-нибудь! — воскликнул он и, положив лотерейный билет, который перед этим держал в руках, в карман, крупными шагами пересек комнату, распахнул французское окно в библиотеке и направился в сад к Изабелле.

Быстро шагая по вымощенной плитами тропинке, подошел к беседке, где находились леди Изабелла и виконт де Тремор. Аме, затаив дыхание, наблюдала за его действиями: руки ее были сжаты от охватившего девушку возбуждения, сердце билось намного чаще, чем обычно.

Она увидела, как Хьюго подошел к леди Изабелле, поклонился ей, после чего что-то сказал виконту. Что именно, девушка не расслышала, но, очевидно, сказано было достаточно резко, так как виконт де Тремор вскочил со своего места и во весь рост вытянулся перед Хьюго, затем ответил что-то в довольно вызывающей, если не сказать грубой, манере.