Война за Пустоши - Михаил Уханов

Вечером, ожидая, когда мои спутники приготовят немудреный походный ужин, я вновь и вновь доставал меч из ножен и принимался его рассматривать. На первый взгляд обычный меч, равно пригодный к рубке и к уколам. Хотя мой меч и именовали Черным мечом Повелителя Тьмы, действительно черными у меча были лишь ножны и обтянутая кожей рукоять. Клинок меча был не черный, а темный той неподражаемой глубиной ручной полировки, что подобна безмятежной глади воды затерянного среди торфяных болот лесного озера. Обоюдоострый клинок, широкий у рукояти и слегка сужающийся к острию. Отличный баланс, ухватистая рукоять в полторы ладони с черной шершавой обтяжкой из кожи неведомого мне морского зверя. Блестящая светлая гарда с двумя боковыми кольцами – такие лучше защищают кисть руки, если приходится рубиться без латных перчаток. Навершие в виде простого стального диска. Ни рун, ни амулетов. Даже самоцветный камень в эфесе, столь обычный у большинства магических мечей, здесь отсутствовал. Строгость и простота. Таких мечей в нашем мире существуют сотни, даже тысячи. Правда, в отличие от большинства своих собратьев, мой меч в минуту опасности был способен полыхнуть белым огнем вдоль клинка. И тогда мало что в этом мире могло отразить удар, нанесенный сверкающим белым пламенем оружием. Конечно, за все приходится платить. Горящий белым светом клинок буквально вытягивал силу своего обладателя, но порой это было необходимо. Уж лучше сидеть без сил над трупом очередного врага, чем лежать убитым.

Я помнил, как впервые взял этот меч в руки в замковой оружейной. Меня, только что вышедшего из зала с главными магическими камнями и ставшего наконец полноправным Повелителем Черного замка, вели под руки маги, ожидавшие за дверью в потайную комнату. Я, еще ощущая идущие сквозь меня колоссальные потоки чистой магической энергии, плохо осознавал, куда именно меня ведут, и очень удивился, когда вместо тронного зала мы оказались в просторной оружейной, укрытой в глубине Цитадели. Внутри на подставках, крюках и стойках размещалось столько оружия, что хватило бы на пару сотен воинов. Копья, топоры, палицы и булавы. И, конечно, великое множество мечей всех форм и размеров. Сверкали в свете факелов полированные клинки и гарды, искрились самоцветы эфесов и ножен. Двуручники размером с рыцаря в полном доспехе соседствовали с короткими мечами длиной примерно в полруки. Мечи прямые и кривые, палаши, сабли и изогнутые ятаганы. Меня буквально втолкнули в это царство боевого металла и отпустили.

– Выбирай, Владыка, – велел своим звучным голосом, так не соответствующим его тощей дряхлой фигуре, белобородый Везергер, тогдашний глава магов Черного замка и мой наставник. Он впервые вслух, при всех, назвал меня Владыкой, до этого старый маг вполне обходился «молодым… э-э-э… господином», что при его почти двухвековом возрасте звучало даже не слишком обидно. – Выбирай свой меч, да послужит он тебе и Великой Тьме.

Я, еще пошатываясь, двинулся вдоль расставленного и разложенного повсюду оружия. Сразу отмел двуручники. Меч размером с самого Владыку, безусловно, пафосен и смотрится прекрасно. Особенно на эльфийском гобелене. На него так удобно опираться, принимая красивые позы! Но стоит учесть, что мне эту железку предстоит таскать с собой до конца эпохи. Ну или пока не помру от ее тяжести. К тому же двуручник плохо сочетается с конным боем, это оружие пешего поединка. Боюсь, что не все мои враги будут настолько благородны, чтобы подождать, пока я слезу с коня или, например, вскочу с ложа. По той же причине я даже не стал смотреть в сторону коротких клинков. Им нужен щит, из-за которого они выныривают в тесноте битвы. А если щита нет, а твой противник ростом с тролля и вооружен дубиной размером с оглоблю?

А дальше началось мучение. Я брал меч за мечом, но ни один из них не ложился в руку. Один слишком короткий, другой тонок, у третьего витая гарда настолько замысловатой формы, что такой клинок держать страшно, вдруг пальцы запутаются. Четвертый сияет самоцветами, как костер в ночи. Гномы от зависти слюной изойдут, но я вроде бороду до пояса пока не собираюсь отращивать. Пятый… чем не понравился пятый меч, уже не помню, равно как и двадцать пятый, и сто двадцать пятый. Время шло, я хватал клинок за клинком, постепенно приходя в отчаяние. Все не то, ни один из клинков меня не привлекал. Я уже начал посматривать в угол, где стояли боевые топоры и секиры, как вдруг обратил внимание на простой с виду меч в неброских ножнах, небрежно прислоненный к стене. Мне уже было все равно, но я положил ладонь на его рукоять и вдруг почувствовал, как по руке прошел странный холодок. С легким, почти беззвучным шелестом клинок покинул ножны из черной кожи. Казалось, он сам вылетел из ножен, взметнулся в победном жесте над моей головой, и белый огонь полыхнул вдоль отточенного лезвия. В первый, но далеко не в последний раз в моей жизни. Это был мой меч, оставшиеся клинки я даже не стал смотреть. И никогда не жалел об этом. Но сейчас, перед новой встречей с драконом, я сомневался, сохранило ли мое верное оружие свои столь внезапно обнаружившиеся свойства и не утратит ли их в минуту новой опасности. Маги, неоднократно осматривавшие мой меч вместе и по очереди, уверенно заявили, что ощущают в клинке некую скрытую силу. Но хватит ли ее для победы над Глуумом, я не знал и терялся в сомнениях.

А тем временем наш маленький отряд продолжал свой путь на юго-восток. Заросшие лесом холмы мало-помалу превращались в настоящие горы, становившиеся все круче и круче. На третий день пути мы увидели, как восходящее солнце осветило белоснежные снеговые шапки на горных макушках. Вот они, Шааган-Уул, Белые горы. Ну, несостоявшийся брат мой и союзник Глуум, куда ты спрятался? Я пришел за тобой, как и обещал!

Заснеженные вершины Шааган-Уул казались совсем близкими, однако в этот день мы до логова Глуума так и не добрались. Лагерь разбили задолго до захода солнца. Мне показалось, что можно было проехать еще, чтобы сегодня добраться наконец до подножия Белых гор, но орк отказался ехать дальше. Он сопел, пыхтел и продолжал уверять, что лучшего места для ночлега не придумаешь.

Мы встали лагерем у небольшой речушки, весело журчащей по горному лугу. Вода в реке оказалась настолько холодной, что от пары глотков начинало ломить зубы. Вероятно, истоки этой реки находились высоко в горах и питались водой из тающих ледников. Вскоре стало ясно, что мы здесь не первые из гостей. Горные травы изрядно разрослись к концу лета, но мы обнаружили следы нескольких давних кострищ и выбеленные горным солнцем кости овец и лошадей. Это мне не понравилось. Орк явно хотел, чтобы мы остановились именно здесь, на этой стоянке. Но зачем ему это надо?

Я решил немного схитрить. Лагерь мы оставили на месте, но, как только сумерки сменились настоящей темнотой и Ногоон захрапел на зависть и посрамление любым драконам, все остальные, стараясь не шуметь, покинули стоянку и расположились неподалеку от нее, за небольшой скалистой грядой. Отсюда наш лагерь был как на ладони. Временами мне казалось, что я слышу храп орка, но, скорее всего, мне это чудилось. Шум горной речки надежно скрывал все посторонние шумы, место и время были просто идеальными для ночного нападения. Так что, когда первые робкие лучи солнца погнали в глубь горных распадков клочья утреннего тумана, а нападения так и не случилось, я был даже слегка разочарован. Впрочем, мое разочарование померкло на фоне изумленной рожи достойного Ногоон-аб-Илтгэгча, после своего пробуждения не обнаружившего спутников в лагере. Он обрушил было на нас поток упреков в недоверии и скрытности, но хмурые лица невыспавшихся нордов и их красноречивые взгляды быстро заставили его замолчать. Мы быстро свернули лагерь и двинулись дальше.