Брутал - Аноним Аноним

Ну-ну... Н-не волнуйся... Э-эльхи-тян, всё хорошо... Тише-тише...

Периодически вздрагивая в нежных объятиях героя, светловолосая девушка слегка повернула голову, незаметно взглянув на ламию.

— Н-нес...

В то же время, Шиасса с отчаяньем смотрела на гнусную улыбку "плачущей" эльфийки.

При этом ламия совершенно не замечала, как по её собственному лицу беспрестанно скатывались слёзы, опадая на холодную поверхность брусчатки.

— На... Пуо... Н-нес... У... Умоляю...

— Тэр! Да помоги мне уже, наконец, приспособить эту хрень! Иначе, сам будешь настраивать долбаный артефакт!

Почувствовав, как на неё вновь надевают до боли знакомый ошейник, ламия окончательно сломалась.

Тихо всхлипнув, Шиасса беспомощно зарыдала, и из последних сил протянула ладошки к единственному человеку, за которого она была готова отдать свою жизнь.

— Напу-у-у... У-у-ухсс... Несс!!

— П-пойдём, Эльхи-тян... Здесь больше нечего делать...

Последний раз взглянув на тщетные попытки обессилившей ламии доползти до его ног, юноша нахмурился и в обнимку с затихшей эльфийкой побрёл к своей группе.

Тем временем, трясясь от горестных завываний, Шиасса хотела вновь подняться на дрожащий хвост.

Но внезапно, её тело будто заковали в булыжник и девушка безвольно шлёпнулась лицом на брусчатку, тут же разбив носик и получив ещё больше новых ссадин.

— Тэр, готово!

— Поаккуратнее нельзя? Я, итак, с трудом понимаю эту зверушку, а теперь её ещё и допрашивать надо... Ладно, поднимайте это чудо и отправляемся. До встречи, господин Набуо.

— А? А... Да... К-конечно...

Заметно погрустнев, герой невольно отвёл взгляд от ламии, к которой подошли двое авантюристов и схватив девушку за волосы, грубо подняли с земли.

Несмотря ни на что, Набуо было неприятно смотреть, как с побитого лица Шиассы на дорогу падали небольшие капли крови, вперемешку со слезами.

К тому же, в отличие от остального тела, глаза ламии всё ещё оставались под её контролем... И юношу смущала та немая мольба и отчаянье, с которыми она смотрела прямо на него.

Естественно, эльфийка не могла упустить из виду подобного отношения героя.

— Н-набуо-сама... Н... Неужели ты всё ещё сочувствуешь этой... Этой твари?

— Н-нет... Просто... А?

Неожиданно, когда авантюристы уже начали неспешно покидать пыльные подворотни, над городом прогремело длинное эхо мощнейшего взрыва.

Обе группы людей удивлённо переглянулись и тут же, не сговариваясь, выбежали из узкого переулка, мгновенно уставившись на небо, куда взирали и перепуганные жители Янскела.

— Ч-что это?

— Хм...

Напряжённо хмыкнув, Тэр получше всмотрелся в плотный столб грязно-чёрной мглы, поднимавшейся высоко к облакам.

По какой-то причине угрюмый дым и не думал рассеиваться в пространстве, лишь увеличивая массивную завесу удушливого газа, через который с трудом проникал даже солнечный свет.

— Господин Набуо, с моей стороны некрасиво просить о подобном у посланника, но...

— Н-но?

— Не могли бы вы помочь нам?

— П... Помочь?

Встревожено разглядывая всё нарастающее облако мрачного дыма, Тэр чувствовал, как его беспокойство усиливалось с каждой секундой.

— Скорее всего, это дело рук убийцы, сообщницей которого и является зверушка.

— Т-так это снова он?!

— Я почти уверен. И с вашей поддержкой у нас должен быть шанс, по крайней мере, задержать его до прибытия старшего рыцаря.

— К... Конечно, я помогу вам!

— Но, Набуо-сама... Как же задание...

Взглянув на напряжённую эльфийку с заботливой улыбкой, юноша уверенно произнёс.

— Пока я сомневаюсь, умирают беззащитные граждане! Как герой, я не могу бросить их в беде!

— Раз вы согласны, прошу, следуйте за нами. Времени в обрез.

— Д-да, ведите! Э... Секунду, а как же...

Неуверенно осмотрев ламию, уже стоявшую на своём хвосте без поддержки авантюристов, юноша задумчиво почесал голову.

— Она идёт с нами. Не волнуйтесь, сдерживающий артефакт активирован. Зверушка не сбежит.

— Т... Тогда, хорошо... Отправляемся немедленно! Я заставлю этого злодея расплатиться за свои преступления!

Наконец, герой вместе со своей группой спешно направился вслед за авантюристами, уже побежавшими к месту мощного взрыва.

В то же время, обессилено взирая на полотна удушливого марева, Шиасса с трудом приоткрыла окровавленные губки и кое-как выдавила из себя всего лишь одно слово.

— П... Пру... Тал...

Глава 49: Пламенная ревность

Издав тихое, но несколько натужное сопение, Брутал с глухим треском вдавил череп солдата в промежуток между его же сломанными рёбрами.

Закончив столь нехитрое действие, юноша придирчиво осмотрел голову капитана, торчавшую из общей массы оскобленных костей и разорванных внутренностей.

И лишь убедившись, что грубо ободранный череп командира идеально дополняет общий вид угнетения и страха, герой посчитал своё новое творение завершённым.

Из развороченной выбоины на поверхности каменной дороги к угрюмому небу гордо тянулся небольшой тотемчик, сотканный из конечностей и внутренностей недавно выпотрошенного солдата.

Казалось, миниатюрный памятник мясного искусства всем своим видом старался доказать, что настоящая красота человека скрыта глубоко внутри него, а не зациклена на одной лишь внешности!

А красочным фоном к гротескной картине служила разбитая брусчатка, заваленная обугленными трупами стражников, мирных жителей и обломками домов.

И конечно, посреди живописной работы возвышался сам художник, оглядывавший собственное произведение недовольным взглядом.

В который раз вернув постоянно сползавшие кишки солдата на положенное им место, юноша, наконец, завершил активную творческую деятельность.

Моментально позабыв про созданный тотем, герой с некоторым трудом выпрямил спину и слегка пошатнувшись, взглянул на своё тело.

Множество ранений, оставленных арбалетными болтами, уже прижигались тёмно-алым пламенем, но Брутал обнаружил, что одна стрела до сих пор торчала из его бедра.

Без малейших сомнений схватившись за древко болта, юноша резко выдернул стрелу из ноги, окропив землю брызгами крови.

Не проронив ни единого звука, герой просто отбросил стрелу с ошмётками собственных мышц в сторону.

В ту же секунду на кровоточащую рану набросилось чёрное пламя, принявшееся стремительно опалять разорванную плоть.

И хотя обгорающее мясо испускало отвратительный запах, а его человеческое тело переносило жуткие боли, на лице Брутала не дрогнул ни единый мускул.

В полном безмолвии осматривая пылающие улицы Янскела, юноша с каждой секундой становился всё мрачнее, источая буквально осязаемую ненависть ко всему окружающему пространству.

И лишь на лице Брутала по-прежнему сохранялось абсолютно холодное выражение, казалось, хранившее в себе всё презрение и угрюмость этого мира.

Наконец, перестав угнетать всё вокруг волнами гнева, юноша, внезапно, скрипнул зубами.

В этот момент даже привычно активное пламя на теле героя притихло,