Сложности - Кристен Эшли

— Он в «Саннидауне». У него черепно-мозговая травма. Серьезные проблемы с памятью. Нарушения внимания и концентрации. Проблемы с чтением и письмом. Недостаток заинтересованности. У него бывают приступы. Порой превращаются в судороги. Иногда они очень серьезные. У него также наблюдается регрессивные формы поведения, которые, по мнению врачей, не имеют ничего общего с ЧМТ, скорей связано с психологической травмой, нанесённой в результате поведения матери, для которой было в порядке вещей напиться и забрать своего пятнадцатилетнего сына с вечеринки под дождем. И это также объясняет ситуацию с дождем. Он становится возбужденным и иногда причиняет себе вред, когда идет дождь. В пятницу вечером пошел дождь, а он проводил выходные со мной. У него случился приступ. Я пыталась остановить его, чтобы он не причинил себе вреда, но Энди зацепил меня локтем.

Я указала всей рукой, пальцы которой были выпрямлены и сжаты вместе, на глаз, а затем заключила:

— Вот и все. Так что мы закончили. Разговор закончен. Как ты и сказал… конец. Спасибо, что выслушал, и приятного вечера. Не беспокойся, я запру дверь после твоего ухода.

И вновь он ответил с нежностью:

— Нет, еще не все сказано.

— Ты прав, — согласилась я, затем выдала следующее. — Даже если бы мы были вместе, ты не имел бы права прижимать меня к полкам в магазине или где бы то ни было. Ты не имеешь права задерживать меня любым способом, если я того не желаю, особенно после того, как я неоднократно просила тебя отойти.

— В тот вечер я сказал, но, к сожалению, не был в состоянии быть настолько откровенным, как следовало бы, поскольку, к сожалению, я ошибочно предположил, что ты уже все знаешь. Но Кавана Беккер готовит метамфетамин. И много. В этом округе. И он в тесных отношениях с твоей матерью.

Я уставилась на него.

Боже.

Боже.

Моя мать.

— Он опасный человек, — продолжил Хиксон. — Он изготавливает его и распространяет за пределами нашего округа, но дома не торгует. Он хорош в своем деле, но делая это и будучи настолько состоятельным, его окружение явно не из лучших. После того как Беккер с твоей матерью пообщались со мной у него дома, Беккер нанес визит мне в управлении на следующий день. Тогда-то он и рассказал, что твоя мать недовольна тем, что ты прервала с ней контакт. Поэтому, малыш, учитывая те игры, в которые они играли со мной, и их поведение, неудивительно, что я предположил, что что-то пошло не так и они пришли за тобой.

Ладно, хорошо.

Черт. Это имело смысл.

И снова черт.

Мама заполучила действительно плохого парня.

Тогда я не думала об этом, поскольку потеря Хикса превысила все остальное.

Но сейчас я начала задумываться.

Я прикусила губу и отвела взгляд, размышляя о том, сколько злодеяний она могла бы причинить с помощью этих новых ресурсов.

И Энди.

Черт.

— Мне жаль.

Когда эти слова прозвучали из уст Хиксона, я вновь посмотрела на него.

Он продолжил говорить.

— Я увидел твой взгляд и, будучи не в лучшем состоянии из-за того, что сказал тебе, как закончил все между нами, еще и ты заблокировала мои звонки, и я беспокоился, что они могут повлиять на твою жизнь и не лучшими методами, и в результате не смог обуздать свою реакцию. А стоило бы, в магазине, в твоей гостиной, неважно где. Но, Грета, твой глаз почернел, а у меня случалось такое пару раз. Ощущения не из приятных, и получить это можно лишь не очень хорошим способом. Я просто поспешил с выводами, которые, как я надеюсь, теперь ты понимаешь, являются обоснованными, хотя и ошибочными, касательно того, откуда взялся синяк.

Черт.

И в этом тоже был смысл.

И снова дерьмо.

Если бы нечто подобное происходило вокруг того, о ком я заботилась, и затем я увидела бы у него синяк под глазом, я бы тоже прижала его к полкам и потребовала рассказать всю историю. А мой рост не достигал метра восьмидесяти семи, и я не была хорошо сложенным альфа-самцом, владеющим значком. Но я не озвучила ему свои мысли.

— Ладно, — огрызнулась вместо этого.

— Мне все равно не следовало так прижимать тебя и устраивать скандал.

— Ты прав. Спасибо за извинения. Теперь можешь идти.

— Грета… — начал он, его тело двинулось, будто он собирался сделать шаг ко мне.

— Не надо, — прошептала я, и он замер. — Только не снова, Хиксон. Просто не надо.

— Коринн знает о нас.

Уже второй раз за этот вечер моя голова дернулась в замешательстве от его внезапного обескураживающего заявления.

— Прости?

— Моя дочь, Коринн. Хоуп рассказала ей о нас. Она… не рада. Считает это предательством по отношению к матери. Но Шоу уже знал — его девушка услышала разговоры в школе и просветила его, чтобы тот не удивился, если бы кто-то другой что-то сказал ему. Сын спокойно отнесся к этому. Но он не был спокоен, когда Хоуп поделилась новостями, которыми как он знал, я поделюсь сам, когда наступит подходящее время. Уже некоторое время у него разногласия с Хоуп из-за того, что она сделала с нашей семьей, проблемы обострились, и сразу после того, как Коринн обрушилась на меня, он позвонил и попросился жить со мной. Все это произошло, когда я ехал в дом Беккера. Я закончил разговор с Шоу, когда выходил из грузовика у подножия крыльца дома Беккера. Затем я вошел и получил удар от твоей матери и Беккера. Я выместил это на тебе…

— Так и есть, — перебила его я.

— И это было неправильно, — продолжил он.

— Да, — согласилась я.

— И я пожалел об этом почти сразу, как только это произошло.

— И ты продемонстрировал это, позвонив мне на следующее утро и рассказав, что мне следует делать, когда я треплю языком?

— Тогда я разозлился на Лу.

— Понятно. — Я кивнула. — И ты выместил это на мне.

Он наклонился и оперся обеими руками о спинку дивана, его голова откинулась назад, чтобы смотреть мне в глаза, и я сетовала на то, что он выглядит потрясающим даже при этом.

— Верно, — начал он. — Я понимаю, что все это не выставляет меня в хорошем свете, и понимаю почему. Абсолютно точно понимаю, милая. Но хочу заметить, что обычно девятнадцатилетний брак не разрушается из-за того, что жена не получила обещания купить ей шикарное кольцо на двадцатую…

Он замолчал и стал внимательно изучать меня, не двигаясь с места.

И я поняла, что по моей реакции стало все понятно.

— Ты знала, — тихо