Молотодержец - Грэм Макнилл

Ульфдар чувствовала, что с трудом сдерживает клокочущую в ней ярость, которая стремилась вырваться наружу. Перед сражением она выпила горький травяной отвар, который теперь струился по жилам и разжигал ярость. Руки и шею воительницы защищали железные гривны, новые татуировки на голом теле обладали силой отводить вражеские клинки, а золотистые волосы Ульфдар вымазала кровью и поставила гребнем на голове.

Король Отвин взмахнул громадным топором, заново прикованным к запястью, и испустил яростный и гневный вопль. Тюринги вторили боевому кличу короля, и Ульфдар почувствовала, как бешено стучит сердце.

Широко распахнув глаза и оскалившись, король крикнул вновь. Он весь затрясся, а потом, не в силах более сдерживать ярость берсерка, метнулся вперед. И бросился на орков — одинокий воин против целой орды. Жажда битвы тут же передалась всем тюрингам.

С громким воплем, ничуть не уступавшим в ярости боевому кличу врага, берсерки устремились на орков. Ульфдар легко догнала короля, скрипя зубами и размахивая на бегу мечами. Она до крови закусила щеку с внутренней стороны. Острый металлический привкус крови смешался с поглотившей ее упоительной яростью, и воительница пронзительно вскрикнула, когда увидела морду первого орка из тех, кого она сегодня убьет.

Король Отвин надвое рассек топором одного зеленокожего и бросился на других. Меч Ульфдар погрузился в тело врага и рванулся вверх, когда воительница очертя голову бросилась на следующего противника. Она почувствовала, как у жертвы сломалась кость, и, легко приземлившись, крутанулась и прошлась мечом по морде следующего зеленокожего.

К ней устремилось копье, но Ульфдар увернулась и обрушила оба клинка на горло нападавшего. Хлынула кровь. Ее окружили орки, они рубили и кололи, но она попусту не тратила энергию на оборону, а просто атаковала изо всех сил. Она крутилась среди врагов, ее мечи превратились в два стальных вихря, которые перерезали горла и вспарывали животы.

От скользящего удара булавы по плечу Ульфдар развернуло. Она перерубила нападавшему руку в локте, упиваясь болью, шумом и суетой боя. Через неприятельские ряды продирались сотни ее соплеменников — вопящих и жаждущих убивать.

Воин-берсерк, с повреждением тазовых костей, продолжал крушить орков, даже лежа на земле, пока громадный зеленый кулак не проломил ему череп. Другой берсерк задушил своего убийцу собственными внутренностями, еще один отбросил оружие и голыми руками рвал орков. От избытка переполнявших ее чувств Ульфдар пронзительно визжала.

Ужас что творилось: кровь, грохот, жестокость. Из ран текла кровь, причем Ульфдар не помнила, когда их получила, но даже боль опьяняла ее. Ее настиг удар меча, он обрушился на железную гривну, сломав воительнице руку.

Ульфдар завопила от боли и здоровой рукой обезглавила орка. Все больше зеленокожих атаковали берсерков, но ее король пробивался в ряды врага все дальше и дальше. Его громадный топор описывал одну дугу за другой и крушил все на своем пути.

Всюду кровь и смерть. Тюринги пробили кровавую просеку в войске орков. Поврежденная рука сильно болела, но этим Ульфдар подпитывала свою ярость и вновь вступила в драку, нанося удары уже только одним мечом.

Клинки норовили прикончить ее. В спину угодило копье. Воительница развернулась, мечом отрубила древко и обратным ударом прошлась по шлему орка. Металл хрустнул, и мертвый монстр повалился навзничь, выдернув меч из ее руки.

Вокруг грохотало сражение, но мир Ульфдар ограничивался противником. Воительница схватила упавший меч и с хохотом и яростным визгом бросилась вперед, вгрызаясь во вражьи доспехи и плоть.

Медно-рыжие волосы знаменем струились по плечам королевы Фрейи, которая выпускала из своего лука смертоносно точные стрелы. Каждый раз, попадая в цель, она громко вскрикивала, хотя при таком количестве врагов промахнуться было просто невозможно. С тем же успехом можно было рукоплескать лучнику за то, что он не промазал и попал в море.

У колесницы королевы были укрепленные слоями задубевшей кожи высокие борта, и катилась она на колесах с железными ободами, на осях которых крепились острые длинные ножи. Медба направляла колесницу одной рукой, а другой сжимала копье.

К войску орков устремились двести выстроившихся в шахматном порядке грохочущих боевых колесниц. Песчаная почва седловины перевала была идеальной для них. Медба направляла колесницу все ближе и ближе к врагу, и Фрейю охватила дрожь удовольствия.

Как и следовало ожидать, берсерки короля Отвина тут же устремились вперед, стоило им завидеть орков. Зигмар попросил Фрейю защитить короля тюрингов, ибо не сомневался в том, что тот кинется на врагов, не дожидаясь приказа. Берсерки замечательно бились, клином вгрызались во вражескую армию и пробивались к самому ее центру.

Но количество орков было столь велико, что они окружили и убивали тюрингов, которые угодили в ловушку. Фрейя видела короля Отвина на вершине целого холма мертвых тел, он дюжинами истреблял врагов своим громадным топором, прикованным цепью к запястью. Сотни берсерков еще пробивались вперед, но все медленнее и медленнее, и их явно ждала гибель.

Армии яростно обстреливали друг друга. Шустрые гоблины спускали стрелы с черными древками, которые в большинстве своем с глухим стуком ударялись о деревянные щиты или отскакивали от железных кольчуг. Стрелы же унберогенов и черузенов, напротив, производили в рядах орков настоящее опустошение: тысячи железных наконечников наповал сражали зеленокожих.

Всадники галопом кружили перед ордой врага, подъезжали поближе, стреляли и уносились прочь. Кто-то оказывался достаточно быстрым, а кое-кто нет, и тогда зеленокожие стаскивали конников с лошадей и разрывали несчастных на куски.

— Приготовься, моя королева! — крикнула Медба, привлекая внимание Фрейи к маневру.

Орки были близко, королева пустила последнюю стрелу и отложила лук, вооружившись палашом. Конечно, с колесницы удобнее сражаться копьем, но палаш принадлежал легендарному герою из ее рода, а потому Фрейя не могла сражаться ничем другим, как не могла перестать любить своих сыновей.

Фрейя взмахнула мечом и стала крутить им над головой. Ужасно воняло орками. От пыли першило в горле.

Яростью светились красные глаза зеленокожих, доносилось их нечистое горячее дыхание.

— Вперед, мои храбрецы! — вскричала королева.

Фрейя, надев на запястье кожаный ремешок петли, застыла на изготовку у боковины колесницы. Медба дернула вожжи, и кони повернули.

Все возничие изменили направление движения, и азоборнские колесницы помчались параллельно линии орков. Хлынула кровь, полетели отрубленные конечности, и орки попадали с ног, разрезанные косами, терзавшими их передовую линию. Медба искусно правила вдоль строя зеленокожих, а Фрейя рубила им головы.

Вслед за королевой азоборнов неслись вопли ревущих от боли орков. Передний ряд врага крушили колесницы, раненых добивали копьями, а стрелы добирались до тех, кто поодаль. Не дожидаясь приказа королевы, Медба повернула колесницу, и следовавшие за ними воительницы последовали ее примеру.