Охота на оборотня - Алина Илларионова

— Шушеля мать!!! Ядррёна воррона!!! …!!! …!!!

— Эээ… Вилль? — неуверенно позвала знахарка.

— Чего?!!

Бешеное лицо эльфа стало меняться, как по волшебству. Чёрные ресницы жалостливо дрогнули, рот слегка приоткрылся, а брови поползли вверх… В обеих руках Алесса сжимала по бутылке, и на донышке одной из них лежал маленький серый ключ.

Вилль шумно выдохнул и, согнувшись в элегантном поклоне, плавно повёл рукой.

— Добро пожаловать, госпожа Залесская! Вы правы, у меня здесь жуть как уютно! Приходите чаще, будем вместе бутылки собирать! Надо же додуматься — заперли шкаф, чтобы я не открыл, и сунули ключ в скалозуба, чтобы не нашёл! Когда не надо, у них воображения — хоть отбавляй, когда надо — зулейка мозгов на кружку спирта!

— Ты не волнуйся, выпей водички, — пробравшись к столу и наполняя из чайника памятный стакан, с сарказмом заявила Алесса. — Фу!

Эльф отобрал стакан, не нюхая, выпил, после чего глубокомысленно изрёк:

— И тут спирт! Но пошёл хорошо…

Да, стражники были отменными выдумщиками.

Вилль, закатав рукава, нырнул в шкаф и храбро принялся за раскопки. Подчинённые умудрились засунуть рукояти почти в самое основание пирамиды из зазубренных мечей да тупых ножей. Им гораздо важнее было здоровье капитана, за которое можно выпить, нежели вещественное доказательство. А над грудой ржавых мечей и развешанными на гвоздиках маленькими арбалетами, лежала на полочке «Великая головная боль капитана Винтерфелла». Точнее «Свод происшествий» или попросту «Отчётник». Записи последних двенадцати дней следовало проверить с пристрастием.

Под лязганье перебираемых Виллем старых мечей и хруст бутылочных осколков, девушка пошла к печурке. Скоро окончательно стемнеет, и к тому времени затрещат дрова в печке и польются первые восковые слёзы. И свечные блики будут играть в битом стекле. По-праздничному яркие огоньки, живые и подвижные в отличие от того, чьё сердце тогда едва билось… Нет! К шушелю, всё закончилось!

За неимением лучшего материала для розжига, Алесса настрогала мелкой щепы и сложила в печь. На лист грязной, мятой бумаги уложила мох, скорее прелый, нежели сухой. Трут получился так себе, ну да на безрыбье, как говорится… Лихо чиркнула кресалом о кремень — ай, да искорки, любому гному на зависть! Однако отсыревший старый мох её мастерства не оценил. Ещё искры, и трут издевательски зашипел. Девушка пробовала снова и снова, но эффект был всё тот же — никакой.

— Арвиэль, а что означает надпись на саблях?

— Надежда жива, пока живёт Вера в неё. Это — девиз и мой жизненный принцип.

Эльф стоял у неё за спиной и любовался бесплодными попытками создать уют. В руках, по локоть перепачканных ржавчиной, он держал стакан и чайник. Вилль покопался в поленьях и, без видимых усилий переломив о колено пару чем-то приглянувшихся, сунул в печь. Наполнил стакан вонючей жидкостью «для сугрева» и плеснул на дрова.

— А теперь я покажу тебе настоящее эльфийское волшебство, Алесса из леса! Призываю тебя, о, саламандра! Даруй мне свою благосклонность! — торжественно провозгласил Вилль, и сноп искр улетел в печь.

Видимо, эльфы — великие заклинатели духов, ибо сырые дровишки вспыхнули моментально, да ещё как весело! Саламандра осталась довольна подношением.

Симеон уютно возлежал на столе между «Отчётником» и бледным Индикатором Преступлений, по-кошачьи подвернув передние лапки. И щурился он, как обыкновенный хитрый кот. «Хорошшо, шшто помирились, хорошшо», — думал Симка, разглядывая странную пару узкими, зеленовато-жёлтыми глазами.

За всю историю существования Неверры кольцо никогда не украшало палец представительницы другого народа, но теперь воспротивилось воле Богини. Оно должно было попасть к эльфийке, но выбрало науми-оборотня. Тай-Кхаэ'лисс выковал гном по велению своего Бога. Казалось, Двуликая совсем позабыла своё творение, и о его судьбе печётся кто-то другой. Домовой не знал, почему Нерушимые Правила аватар ломаются одно за другим, но чувствовал, что так надо.

— Хозя-аин! — позвал Симеон. — Сидор-то рукоятями побрезговал, а вот камушки повыковырял! Сразу видно — хороший торговец, настоящщий!

— Ну да! — усмехнулся Вилль, сдвигая рукояти в сторону и усаживая знахарку на стол рядом с котом. — И ножны мне старые дал! Видишь ли, Алесса, голову я ему не принёс, а откуда её взять-то?

— Я из-за ножен и подумала, что сабли прокопьевские! — вздохнула девушка. — Да и рукояти очень похожи.

— Говоришь, показались тебе похожими? Тогда не рассказывай никому о том, что видела, пусть все думают, как ты. Так вы хотите послушать сказку о злом колдуне, госпожа Залесская? — эльф лукаво изогнул бровь в ответ радостному кивку. Откинул корпус немного назад, принимая удобную позу, скрестил руки на груди и начал:

— Когда и где родился господин колдун, сказать про то не могу. Его способности пробудились лет в шесть-семь, как и у остальных детей-магов. В тринадцать он поступил в Академию Магии и обучался там ровно десять лет, пока не стал целителем. Быть может, уже тогда в нём пробудился интерес к экспериментам и чёрной магии.

Потом началась Алая Волна. Я не знаю, принимал ли он участие в равеннской резне, и на чьей был стороне. После войны маги устроили чистку в своих рядах. Думаю, колдуну было что скрывать, и он решил уехать подальше от столицы.

По дороге он встретил жреца Триединого, убил его и взял себе одежду, атрибуты и имя. В первой же попавшейся деревне он, заплатив кузнецу, переплавил треугл в медальон и спрятал в него либр.

Скрываясь от ловцов беглых магов, Теофан, вероятно, объездил все окраины Неверры…

— Пока однажды, знойным златнем не постучался в ворота славна града Северинга… — Алесса слушала внимательно, положив ногу на ногу и подпирая кулачком подбородок.

— Да. Он приехал восемь с половиной лет назад. Северинг — резервация, и, как ты сама заметила, все мы живём общиной. У нас есть всё, и даже власть своя собственная. Берена поддерживает и стража, и ремесленники, и зажиточные горожане. Он лично знает Императора, и сумел выпросить у Аристана дополнительные привилегии для города. Мы до сих пор не платим налога на лес, да и торговые доходы в отчётах явно занижены. Для казны урон невелик, а Северинг процветает.

— Вилль… А ты никогда не задумывался, почему капитаном выбрали тебя? Помимо этой ерунды о престиже?

Эльф прикусил губу и, нахмурившись, отвёл взгляд в сторону.

— Задумывался, конечно… Но сейчас это не важно. Слушай дальше. Какое-то время Теофан приживался, зарабатывал доверие и репутацию. Приколдовывал понемногу, но так, чтобы не привлекать внимание. Пока не испортился Индикатор Преступлений. Прокопий сам и попросил равеннского мага оставить настройку только на убийства. Не хотели путаницы… А вышло… У Теофана оказались развязаны руки. Раньше ему приходилось колдовать за городской стеной, где Индикатор не действует. Теперь в его распоряжении оказался весь город. Ещё год он решил обождать, чтобы история с Индикатором немного затёрлась, а затем достал свои записи. Видишь ли, при досмотре его повозки мы… эээ…