Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - Леонид Колосов

В конце учебного года Том опять пригласил всех к себе. Один из «чиновников» сказал, что он уже позвал к себе знакомого с женой и поэтому не сможет прийти. Гостеприимный Том тут же предложил ему прийти со своим знакомым, что тот и сделал. Познакомившись с этим человеком на вечеринке, Лонсдейл пришел к выводу, что, судя по его поведению и связям, он, скорее всего, сотрудник какой-либо специальной службы, а посему на всякий случай сфотографировал его и записал фамилию. Потом он совсем забыл и об этом случае, и о существовании господина Элтона. Каково же было его изумление, когда, уже находясь в тюрьме, он неожиданно узнал его — именно Элтону контрразведка поручила вести дело Лонсдейла, которого он, кстати, как выяснилось, даже не запомнил.

После выпускных экзаменов студенты в соответствии с традицией устроили прощальный вечер, для чего был выбран большой китайский ресторан, принадлежавший известному в свое время боксеру Фредди Миллсу. Вечер закончился изъявлениями взаимных дружеских чувств, все отъезжающие на свои посты за границу обменялись адресами с остающимися. Большинство не удержалось от того, чтобы не похвастаться новыми назначениями, поскольку почти все получили повышения.

Несколько человек отправлялись в Пекин. Многие ехали в Гонконг. Американец Клейтон Бредт возвращался в США.

— А ты, Гордон? — спросил он Лонсдейла.

— Пока поживу здесь, потом двинусь в Китай.

— Что ж, может быть, еще увидимся.

— Вполне…

Бредт знал, что как американца в группе его недолюбливали, и поэтому общался главным образом с Лонсдейлом и Поупом — канадцы были как бы двоюродными братьями и англичанам, и американцам.

— Слушай, Гордон, хочу поделиться с тобой открытием, — начал он, чуть покачиваясь и стараясь глядеть ему прямо в глаза. — Только об этом — ни-ни…

— Хорошо…

— Так вот, кроме нас с тобой, все тут, в этой группе… Догадываешься?

— Студенты…

— Разведчики! Вот кто.

— Ты уверен в этом?

— Как в том, что сейчас со мной беседуешь ты, а не Мери-лин Монро…

И он стал приводить различные доводы в подтверждение своего открытия. Гордон же упрямо продолжал настаивать, что это не так.

— Повторяю, Гордон, что, кроме нас с тобой, здесь все из разведки.

Бредт, разумеется, был не совсем точен, однако Лонсдейл не мог сказать ему, в чем заключалась его ошибка. Американец наверняка сам узнал об этом много лет спустя из газет. Тем не менее, Гордон не мог не быть довольным тем, что этот, как оказалось, весьма наблюдательный человек ни в чем не подозревал его. И уж если Бредт, который часто сталкивался с канадцами, без колебаний принимал его за канадского коммерсанта, прожившего много лет в США, то англичан можно было не опасаться

Акклиматизация была закончена. Он стал настоящим лондонцем. Через несколько дней Лонсдейл вместе с поздравлением по случаю успешного окончания университета получил из Центра новое задание.

* * *

Вот и все, что успел поведать мне Гордон Лонсдейл — Ко-нон Молодый. Это, повторяю, не роман, не повесть, а живые рассказы моего покойного институтского товарища, а ныне одного из признанных, наконец, талантливейших советских разведчиков, чей лик был недавно увековечен в серии почтовых марок вместе со своим «крестным отцом» Рудольфом Абелем, о котором — следующий рассказ.

Из немалого числа разведчиков, с которыми довелось встречаться, разговаривать и даже брать у них интервью, Рудольф Иванович Абель менее всего походил на представителя «первой древнейшей» профессии. Даже мне, профессионалу, не верилось, что этот человек, какой-то домашний, мягкий и неразговорчивый, столько лет просидел нелегалом, да еще в Соединенных Штатах, где, как известно, контрразведывательная служба работает совсем неплохо. «Завалил» полковника Абеля один из его агентов, которому советский разведчик передоверился. Я не знаю, много или не очень много свершил подвигов Рудольф Иванович на своем поприще, ибо во время интервью он больше рассказывал о своей родословной и американском адвокате Джеймсе Доноване, который защищал в суде провалившегося советского разведчика. Одни говорят, что Абель был всего-навсего «почтовым ящиком» для сбора и переправки в Центр разведывательной информации, полученной от разной агентуры, другие утверждают, что он возглавлял всю «американскую нелегальную резидентуру». Кто прав? Кто знает! Во всяком случае, все или почти все тайны оперативной деятельности Рудольф Иванович унес с собой в могилу. Американцы оценили «вред», нанесенный им безопасности США, на среднем уровне. Да и до генерала не дослужился Абель за столько лет работы. Так и остался полковником. Впрочем, стать нелегалом и акклиматизироваться в стране со столь сложными условиями — это почти что подвиг. Только один раз обмишурился нелегал — хранил письма в виде микрофильмов от своих жены и дочери в номере своей гостиницы, где проживал, да так хранил, что агенты ФБР без труда нашли их. Это уже непростительная оплошность для разведчика.

С чего же начать? Давайте сначала ознакомимся с той характеристикой, которую дал Рудольфу Абелю его адвокат Джеймс Донован: «Абель — культурный человек, великолепно подготовленный как для той работы, которой он занимался, так и для любой другой. Он свободно говорил по-английски и прекрасно ориентировался в американских идиоматических выражениях, знал еще пять языков, имел специальность инженера-электрика, был знаком с химией и ядерной физикой, был музыкант и художник, математик и криптограф… Рудольф — человек, обладающий чувством юмора. Как личность его просто нельзя не любить…»

Заметим, столь высокую оценку дал Рудольфу Ивановичу не кто-нибудь, а человек, по тем временам из враждебного нам лагеря, волею случая оказавшийся почти на пять лет связанным с судьбой советского полковника-нелегала. И постольку, поскольку мне придется еще не раз цитировать Донована — автора книги «Незнакомцы на мосту. Дело полковника Абеля», — позволю себе в нескольких словах набросать и его биографический портрет.

Когда Донован впервые встретился с Абелем, этому преуспевавшему совладельцу солидной адвокатской нью-йор-ской фирмы было сорок лет. За плечами опыт: на Нюрнбергском процессе над фашистскими военными преступниками он занимал пост помощника главного обвинителя со стороны США. Попал тогда Джеймс Бритт Донован в Берлин не просто так. В беседах с Абелем он как-то признался, что прошел большую школу под мудрым руководством своего однофамильца, генерала Уильяма Донована — шефа Управления стратегических служб (УСС), то есть первой в истории Соединенных Штатов шпионской службы, созданной в июне 1942 года. Она явилась предшественницей нынешнего Центрального разведывательного управления США. И хотя кто-то в Вашингтоне сплел вокруг УСС «ширму» — легенду о том, что, дескать, сие ведомство являлось сборищем слабоумных ученых из колледжей, бизнесменов-неудачников, фокусников и актеришек из Голливуда, разорившихся банкиров с Уолл-стрит, жуликоватых барменов из Чикаго, отставных футболистов и миссионеров, никудышных адвокатов и завзятых авантюристов, все эти типажи верой и правдой отрабатывали доллары во благо власть имущих Америки. И Дж. Донован, вышедший из недр УСС, — не исключение, хотя он защищал в силу своего официального, да еще определенного самим федеральным судом статуса интересы подзащитного Абеля.