На электричках. Путешествие из Владивостока в Москву - Александр Лучкин

— Вы с нами только до Сергача? — удивился он. — Электричка же ходит!

— Электричку давно отменили, — пояснил я.

Проводник только покачал головой.

Когда поезд отправился, он еще раз подошел ко мне, расспросил про отмененную электричку. Посочувствовал местным жителям — как, мол, они добираются, возмутился порядком властей и пообещал сообщить мне о прибытии в Сергач за пять минут. Поезд идет всю ночь, и пассажиры устроились на ночлег, откинув спинки сидений. Кто-то уже спал.

Час пролетел незаметно. За окном показались огни крупной станции — это был Сергач. Состав въехал на станцию, и я пошел в тамбур на выход. Проводник возился с заевшей дверью. Тем временем в тамбур вышел пассажир с сигаретой в зубах.

— Покурить выпустите? — обратился он к проводнику.

— Стоянка только две минуты. Какое покурить? — возмутился проводник, но потом улыбнулся и добавил: — Как тронемся, в нерабочий тамбур вас выпущу. Три чая у меня купите до Москвы.

— А раньше за покупку лотерейного билета пускали, — вспомнил курильщик.

— То раньше, — мечтательно произнес проводник. — А сейчас умные все стали. Понимают, что лотерея — лохотрон. Поэтому пускаю за чай. Мне план по чаю выполнять надо.

В сравнении с Канашом Сергач показался мне совсем уж краем Земли. Везде незнакомая чувашская речь, ни слова по-русски. До гостиницы я шел через деревню. Навстречу ехал мужчина на велосипеде «Украина». При каждом повороте педалей раздавался жалостный скрип. На руле в сетчатой авоське болталась пустая трехлитровая банка. Из-за забора доносился запах навоза и березовых дров. Самая настоящая деревня!

В гостинице меня дожидалась администратор.

— Это по поводу вас звонили? — уточнила она.

— Да, это по поводу меня, — подтвердил я, не вдаваясь в подробности.

Меня разместили в трехместном номере. Это называется «с подселением». Но поскольку гостиница пустовала, в номере я был один. Приняв душ, за который пришлось заплатить отдельно, устроился на ночлег.

Сквозь сон я слышал, как по подоконнику ритмично постукивают капли дождя. Встал, открыл окно. Комната моментально наполнилась влажной прохладой и свежестью. Несмотря на ранний час, администратор не спала. Она проводила меня до стеклянных входных дверей и щелкнула задвижкой. Наверное, отправилась почивать.

Дождь прекратился. Я шел по улицам Сергача на станцию, обходя разросшиеся после дождя лужи. На одном из гаражей на воротах хозяин изобразил две волчьи морды. Они прижимались друг к другу, ежась от утренней прохлады. На калитке красками был нарисован большой толстый кот и рука, тянущаяся его погладить.

На станции Сергач уже собрались пассажиры. Они стояли не у вокзала, а на небольшом перроне, затерянном в переплетении железнодорожных путей. Сомнения не было: они ждали единственную электричку Сергач — Арзамас — Нижний Новгород в 5:55. Других электричек в Сергаче нет. О том, что они ждали не поезд, а именно электричку, говорило отсутствие багажа и повседневная одежда. Пассажиры, отправляющиеся поездом дальнего следования с подобных станций, одеваются более торжественно.

Электричку еще не подали. На улице накрапывал мелкий дождь, и я прошел по виадуку в здание вокзала, чтобы взять билет до Арзамаса. Внутри было тихо и пустынно. В левом крыле зала ожидания расположился табор цыган. Они спали прямо на полу, на пестрых ковриках и одеялах. Среди казенной обстановки железнодорожного зала ожидания табор выглядел будто яркий цветок.

Кассир, единственный бодрствующий человек на вокзале, сообщила, что билеты берутся в электричке у контролеров. Пока я обследовал вокзал, на первый путь подали товарняк. Цистерны и вагоны с углем медленно катились вдоль перрона. Состав встал, преградив мне путь к дальней платформе, где пассажиры ожидали электричку. Пришлось снова взбираться на виадук. Интересно, кто решил поставить товарняк на первый путь? Да еще перед отправлением электрички, когда из поселка на поезд идут пассажиры. С виадука было видно, как к станции с разных сторон тянутся одинокие фигуры.

Подошла четырехвагонная ЭД9М. В первом вагоне расположились торговки, едущие в Нижний Новгород. Они называли город старым именем Горький. Торговки везли с собой товар в тележках на колесиках. Только электричка тронулась, они разлеглись на лавках и стали перекрикиваться через весь вагон, а потом сбились в кучу в двух соседних купе и начали стрекотню. Пока доехали до Арзамаса, торговки перемыли кости всем односельчанам. В Арзамасе я сошел. Торговки же пошли на пересадку, на согласованную электричку до Нижнего Новгорода.

Станция Арзамас-2 находится на отшибе города. Вокзал двухэтажный. На втором этаже — зал ожидания, кассы и ресторан. Единственная стойка с кодовыми ячейками хранения находится в общем зале, при входе в вокзал. До электрички на Муром оставалось несколько часов, и я положил рюкзак в ячейку хранения, чтобы не таскать с собой по городу. Для открытия ячейки нужно было получить у дежурной вокзала медный жетон, похожий на монету, но без чеканки. Жетон выдается после оплаты и предъявления паспорта.

Свободный от ноши, я выпорхнул из здания вокзала на площадь. Черным пятном маячил паровоз серии «Эр» с надписью «Арзамасский железнодорожник» на тендере. Под паровозом, меж колесными парами, спал бездомный, положив голову на рельсы. За тендером спряталось небольшое кафе «Греция». Солнечное название кафе совсем не подходило к окружающей обстановке и вносило в общую картину привокзальной площади легкий диссонанс.

До центра я добрался на рейсовом пазике. Кондуктор сонно потерла глаза, отсчитала сдачу, оторвала бумажный билетик от рулона и протянула мне. Пазик бодро тарахтел по пустым улицам Арзамаса. В выходные дни автобусов на линии меньше, чем в будни. Кто-то из водителей получил возможность сходить с утра на рыбалку или подольше поспать. Водителю, сидящему за рулем, повезло меньше: ему предстояло крутить баранку до вечера. На одной из остановок зашел человек и поприветствовал водителя. Отражение шофера в салонном зеркале кивнуло в ответ.

— Мы в баню сегодня с ребятами собрались, — деловито заявил приятель. — Идешь с нами?

— Нет, не могу! — мотнул головой водитель. — Работаю до восьми, потом домой.

— Ну, смотри. Второй раз уже пропускаешь! — укорил знакомый.

На следующей остановке ввалилась толпа женщин с авоськами: в центр, на рынок за продуктами. Со скрипом затворилась дверь. Пазик захрипел старым мотором и неторопливо отвалил от остановки.

В центре Арзамаса много православных церквей и соборов. Паломники и туристы стремятся осмотреть все за несколько часов, галопом. Воскресенский собор на Соборной площади построен в честь победы русского народа в Отечественной войне 1812 года. Самый крупный собор, на вершине холма у реки Тёши. Величественный и монументальный, он сплотил вокруг себя остальную архитектуру центра: храм Казанской иконы Божией Матери, церковь Святого Николая, Гостиный ряд. Разнообразие церквей настолько велико, что сразу и не сообразишь, зачем такое скопление на одном пятачке. Когда-то давно каждая церковь, каждый собор имели определенное значение. За период гонения на Русскую православную церковь смыслы смешались и утратились. Сейчас здания церквей восстановлены, а основным назначением их стало славить Бога. О разделении и о смыслах мало кто заботится. Это уже история.