Призыв мертвых - Джеймс Баркли

Спаси меня,

Поддержи меня.

Тебя славит Конкорд и Эсторр, мой дом,

Как один мы стоим

В дивном свете Твоем

И повсюду хвалу мы Тебе воздаем.

Мертвые маршировали молча.

Теперь они находились в тридцати ярдах от линий Медвежьих Когтей. Нунан достал из футляра на поясе увеличитель и поднес к глазам. Едва рассвело, но можно было разглядеть мрачные подробности. Знаки отличия, свисавшие с разорванной ткани. Кровавые подтеки, указывавшие на раны. Пустые, бессмысленные взгляды.

Генерал перестал водить увеличителем по рядам наступавших, сосредоточившись на одном человеке, шедшем в середине строя. Он не был мертвым. Совершенно точно, вне всяких сомнений — живой человек. Цардит! Его бритую голову сплошь покрывали то ли рисунки, то ли татуировки. И он говорил. Губы его двигались, и хотя он не кричал, существовало явное соответствие между ритмом марша мертвецов и издаваемыми им звуками. Мертвые шли в такт этим звукам, словно под барабан.

— Кто это?..

Впрочем, это не имело значения. Важно, что там, среди них, находился живой человек, и именно он задавал темп движения.

Нунан схватил за плечо горниста, с дрожью взиравшего на приближавшихся мертвецов, и приказал.

— Труби атаку! Живо!

Сам Нунан побежал назад, в тыл своего строя, и, в то время как прерывистый голос горна возвещал о наступлении, подозвал центурионов.

— Сломать их наступление, сбить натиск! Они хотят взять нас на испуг, чтобы мы, дожидаясь их, поддались страху. Не выйдет! Ударьте им навстречу, Когти! Лучники, цельтесь в центр. Там командир, цардит. Его нужно достать! Выполняйте! Выполняйте немедленно!

Приказ покатился по рядам, повторяемый центурионами и подхваченный горнами. Легион пришел в движение. Ширилась и все громче звучала песня. Стрелы стали хлестать по фронту наступающих мертвецов, сбивая ритм движения. Справа и слева выдвигались фланговые отряды мечников. Мертвые не обращали на них внимания, двигаясь прямо на сариссы.

— Вступить в бой! — скомандовал Нунан.

Молитвенная песнь оборвалась, и лишь эхо ее отдалось от утеса. Пехотинцы с последним шагом вперед всадили длинные сариссы в незащищенные тела мертвых, причем многие легионеры при этом вскрикнули или застонали, словно это их поразила сталь. Со склонов, подбадривая себя воинственным кличем, устремились в бой мечники.

Мертвые продолжали идти. Те, в кого вонзились сариссы, подались было назад, но не упали и, восстановив равновесие, попытались продолжить движение вперед, еще глубже нанизывая себя на острия копий. А их уже поджимали шедшие сзади.

По рядам легионеров стала распространяться тревога: их наступление захлебнулось, едва начавшись. Остановить натиск мертвых не удалось, и возникло ощущение, что чем крепче сжимают солдаты свои сариссы, тем с большей легкостью нанизанные на них мертвецы продвигаются вперед. Не зная, что делать, копейщики начали отходить. Центурионы ревели, призывая держаться, но мертвые уже вклинивались в промежутки между древками.

И тут на них с разбегу, выставив вперед щиты и рубя гладиусами, обрушился правый фланг мечников. Нунан услышал хруст столкновения. Инерция удара отбросила шедших с краю мертвецов внутрь строя. Теряя равновесие, они сталкивались и валили с ног других, упорно пытавшихся идти вперед, словно не осознавая, что их атакуют уже с трех направлений.

Однако вспыхнувшая у Нунана надежда быстро угасла. Мертвецы на флангах стали разворачиваться навстречу нападавшим. Мечи легионеров разили их без пощады, но они вставали и снова устремлялись вперед, даже с раскроенными черепами. Лишившиеся рук, а с ними и возможности держать оружие, они все равно шли на легионеров, напирая своим весом. Скорость первоначального натиска была потеряна, мечники увязли в массе врагов. К тому же отчаянная фланговая атака не смогла помешать центру вражьего строя, давя на сариссы, медленно, но верно продвигаться вперед.

Чтобы окончательно вывести из строя хоть одного мертвеца, требовалось нанести слишком много ударов, затратить слишком много сил. Между тем они начали наносить ответные удары, причем, вопреки ожиданиям Нунана, не наугад. Медвежьи Когти выкрикивали имена товарищей, умоляли их прекратить это, и порой случалось, что кто-то медлил или даже ронял меч. Но таких было меньшинство.

Штандарты начали колебаться. Нунан увидел, что Когти попятились, в то время как мертвецы в центре уже пускали в ход оружие. В это невозможно было поверить, но факт оставался фактом. На его глазах пронзенный насквозь мертвец подошел вплотную к истошно кричавшему, но так и не выпустившему сариссы легионеру и рубанул его мечом в грудь. Солдат рухнул, увлекая за собой мертвеца, который при этом упорно норовил продвинуться дальше. Однако в образовавшуюся брешь, прямо по упавшим, уже направлялись другие мертвецы. Многие бойцы фаланги выпустили из рук древки ставших бесполезными сарисс, хотя мертвых это, разумеется, не остановило. Теперь их встречали мечами.

Дрогнувший было строй легиона сомкнулся, и солдаты обрушились на врага с вновь вспыхнувшей яростью. Мертвецам разрубали черепа, отсекали руки и ноги. Они падали, но многие упорно пытались встать и продолжить наступление. В отличие от живых они не чувствовали боли, не ведали страха, не испытывали усталости. Наступательный порыв Когтей вязнул в этом болоте и неизбежно гас.

Но легионеры еще наседали. Через их головы летели стрелы, но мертвецы почти не обращали на них внимания, а если они мешали движению, просто обламывали торчавшие из тел древки. Цардит, который вел мертвецов, оставался невредимым. Нунан слышал его голос — единственный голос во всей безмолвной вражеской армии.

— Мы должны добраться до командира! — крикнул Нунан. — Больше стрел в центр. Нажмите, Когти!

Снова запели горны, хотя казалось, что они, как и те, кого звали в бой их звуки, теряли уверенность. Однако легионеры возобновили натиск. Их щиты были подняты, чтобы расчищать путь, мечи готовы разить врага, но в глазах стоял страх. Люди боялись, что каждый из них, сраженный роковым ударом, станет таким, как те, против кого им приходилось драться. Робость начала овладевать ими.

— Нунан!

Генерал повернулся. К нему в сопровождении механиков, несших большие клети и жаровню, бежал Роберто Дел Аглиос. Между тем напряжение в рядах сражавшихся легионеров достигло крайней точки. Целостность строя опять оказалась под угрозой, и, чтобы не допустить прорыва, легион начал отступать.

— Держаться! — взревел центурион. — Держать строй!

— Боже Всеобъемлющий! Генерал, мы не можем остановить их! Мы не можем даже сдержать их.

— Тогда помогите мне. — Роберто тяжело дышал. — У нас нет больше выбора.

Механики поставили клети на земли и подняли крышки. Внутри находились проложенные соломой фляги. Нунан уставился вниз, а потом поднял глаза на Дел Аглиоса.

— Не может быть, чтобы ты задумал это.