Книга чая. Магия, пропитанная ядом - Джуди И. Линн

Мое сердце падает, слова убивают меня. Чжэнчжи, Цин'эр…

Я с трудом встаю на ноги. Тяжелая рука ложится мне на плечо, чтобы толкнуть обратно, но канцлер качает головой, жестом призывая охранника отступить. Тот подчиняется.

Я сплевываю кровь изо рта на возвышение, оставляя красные брызги на дереве, и смотрю на него. Канцлер сидит так высоко надо мной, чтобы лишний раз напомнить мне о моем статусе простолюдинки. Как же легко они могут сфабриковать дело.

– Я хочу поговорить с принцессой, – заявляю я, радуясь, что мой голос звучит ровно.

Два чиновника позади него переглядываются и шепчутся, но лицо канцлера Чжоу остается бесстрастным.

– И что такого ты ей скажешь?

– У меня есть информация, которая должна остаться только между нами.

Он отмахивается от меня.

– Она наделила меня полномочиями возглавлять этот процесс, чтобы судить тебя так, как я посчитаю нужным. Ее не интересует то, что ты хочешь сказать.

Мои уши гремят от переполняющей меня ярости, словно во мне ревет дух Черного Тигра. Я думала, ей можно доверять. Единственная услуга. Я считала себя способной переговорщицей, но все, что я узнала нового о себе, так это моя склонность к жестокости.

Лжецы, воры, предатели. Все. Все в этом месте. Включая меня.

– Я не единственная, кто прикасался к еде на кухне. – Я спорю, хотя и понимаю, что это мало что значит для тех, кто уже определил мою вину. – Вам следует заняться поисками настоящего убийцы.

Губы канцлера Чжоу сжимаются в безрадостную линию.

– Думаешь, я настолько глупый, чтобы привлекать тебя к суду без доказательств?

К нам подходит слуга и высыпает на пол содержимое мешка, который он принес. Но вместо одежды, которой я его набила, когда планировала покинуть дворец, из него высыпается множество драгоценностей и монет. Книги о ядах из закрытой секции библиотеки, те самые, что я оставила в своей комнате. А потом… из мешка выпадают осколки шкатулки шеннон-ши моей мамы. Все порошки и травы, засушенные цветы, которые она собирала… все испорчено.

Я испускаю сдавленный крик и пытаюсь сделать шаг вперед, чтобы спасти то, что еще можно, но охранник дергает меня назад.

– Держите ее подальше от этих ингредиентов, – предупреждает канцлер, пока сильные руки охранника удерживают меня. – Кто знает, что она может сотворить при помощи своей магии.

Возвращаясь к моему приговору, канцлер продолжает перечислять все имеющиеся у него улики, кирпичик за кирпичиком замуровывая меня.

– Украденные сокровища из дворца. Книги о яде. У тебя что, совсем стыда нет?

Я вспоминаю, как Вэньи продолжал говорить, хотя его никто не слушал, пока его вытаскивали прочь из Зала Вечного Света. Он хотел спасти Дакси, защитить Цзя. В памяти всплывает, как Лиан говорила о том, как горела столица. Во мне сейчас бушует тьма – пускай все сгорит.

Но я должна продолжать бороться. Ради Шу.

Я обязана выбраться из этого места и вернуться к ней.

– Если вы уже допросили Управляющую Ян, то знаете, что она хотела, чтобы я покинула столицу сразу же после того, как я провалила последний этап состязания. Кто-то сказал Минвэнь задержать меня во дворце.

Канцлер Чжоу недоверчиво смотрит на то, как я все еще пытаюсь препираться с ним.

– Ты…

Я повышаю голос, чтобы перекричать его:

– Солдаты Лучжоу во дворце! Они поддерживают губернатора Су!

– Ты спятила! – выкрикивает он, но тут же оглядывается через плечо и оценивает встревоженные лица других чиновников. Его взгляд устремляется к солдатам позади меня, и я слишком поздно понимаю, что должна была увидеть это еще давным-давно.

Он уже все знает.

Меня не выставляли напоказ перед всеми жителями Цзя и не подвергали унижению в виде публичного суда. Я думала, это потому, что он хотел поставить меня в пример, но теперь мне понятна его истинная цель: трупы не разговаривают.

Я кричу что есть мочи:

– На помощь! Предатели во дворце! Предатели, верные Принцу Даи!

– Заставьте ее замолчать, – шипит канцлер.

– Я хочу говорить с…

Рука в перчатке закрывает мне рот, и меня поднимают вверх.

– Бросьте ее в темницу, – провозглашает канцлер Чжоу. – Она приговаривается к смертной казни тремя сотнями ударов плетью с первыми лучами солнца. Астрологи посоветовались со звездами и пришли к выводу, что ее кровь умилостивит богов. Надеюсь, боги будут добры к ее душе.

Копья вздымаются в воздух, и хор голосов взывает:

– Светлая память императору!

Когда меня тащат по ступенькам вниз, я не могу сдержать смех, который вырывается из моего горла.

До чего же удачное время для казни. Удачное время для убийства.

Завтра я умру.

Дворцовые темницы расположены под землей, блок ступеней, ведущих вниз, окружен каменными стенами. Воздух здесь затхлый и влажный, ощущение, будто это место давно не использовалось. На секунду я вспоминаю комментарий чиновника, который сначала счел меня достойной войти во дворец, о том, что тех, кто выдавал себя за шеннон-ту, отправляли прочь. Я считала, худшее, что может произойти, – быть изгнанной из дворца, но теперь я знаю, что впереди меня ожидают куда более страшные вещи.

Охранник зажигает жаровню дымящимся факелом на одной стороне помещения. Камер здесь куда меньше, чем я ожидала увидеть. Похоже, несколько камер используют для хранения вещей, и в них только паутина и сломанная мебель.

Мои руки и ноги с лязгом освобождают от цепей, и меня толкают в пустую камеру. Дверь за мной закрывается, и мне остается только растирать красные отметины на конечностях, осматривая свое окружение. В углу валяется плетеная соломенная циновка, несколько подушек сомнительного вида, а также горшок для справления нужды. Охранники возвращаются на свои позиции за углом, а я отступаю в дальний конец камеры, радуясь тому, что наконец осталась одна.

После того первого приступа истерического смеха мой разум стал пугающе спокойным.

Моя последняя ночь на этой земле, оставившая после себя пустые обещания и череду ошибок.

Я улавливаю мужские голоса, слышу звук игральных костей, которые ударяются о чашу. Для охранников я лишь та, кто пришел в их жизнь на один крошечный миг, а потом так же быстро уйдет. Я прислоняюсь спиной к стене и вздыхаю.

– Нин? – я слышу хрипящий голос.

Его я узнаю сразу.

– Вэньи! – Я подхожу к решетке, которая разделяет наши камеры. Тело, которое поначалу я приняла за гору тряпок, скорчившись, лежит в углу.