Тысячный этаж - Катарина Макги

– Он слишком дорогой. Я не могу его принять, – пробормотала она, хотя, конечно, не собиралась возвращать подарок.

Эрис зарылась лицом в кашемир и сделала глубокий вдох.

– Считай, что это подарок от твоего отца за все семнадцать лет, – хрипло сказал мистер Коул.

Отца… Не в первый ли раз он так назвал себя по отношению к ней? Повинуясь порыву, Эрис поднялась и перегнулась через небольшой столик, чтобы легонько поцеловать мистера Коула в щеку, как обычно делала с Эвереттом.

Отец, казалось, слегка удивился такому проявлению чувств, но не возразил. А Леда когда-нибудь делала так? Что ж, ему придется привыкнуть к импульсивности Эрис.

– Спасибо. – Она небрежно повязала шарф на шее, закинув вышитый конец на спину.

К темно-синему платью шарф подходил идеально.

Дождавшись официанта, они заказали ужин. Свет над головой потускнел, зато вспыхнули канделябры на стенах. Эрис глянула в старомодное венецианское окно, выходившее на парк Хэксли – небольшое уединенное место с садами и фонтанами. Ой, но ведь здесь, возле окон, кто-нибудь может увидеть их вместе. Отец, видимо, подумал о том же и развернул стул, чтобы сесть спиной к окну.

– Итак, Эрис, расскажи мне, где вы сейчас живете.

– Где мы живем?

– Где вы с мамой устроились. Ведь там, наверное, вам не слишком удобно?

– Квартирка небольшая, – призналась Эрис.

– На каком этаже?

– На сто третьем.

Мистер Коул побледнел:

– Боже, я и не знал, что все настолько плохо.

В его голосе позвучала неприязнь, и это задело Эрис, но она не подала вида.

– Бедная Каролина, – сказал он скорее самому себе.

Подали закуски. Отец засыпал Эрис вопросами: о маме, об их жизни внизу, о школе, были ли новости от Эверетта Рэдсона. Девушка отвечала, гадая, к чему он ведет. Может, ее мысль и не была такой уж безумной. Может, он действительно собирался предложить, чтобы они проводили время вместе, как семья. Эрис поразмыслила над этим вариантом и решила, что не такой уж он отталкивающий, – сперва, конечно, будет неловко, ведь все узнают о ее родстве с Ледой. Но если мистер Коул и думал об этом, то прямо ничего не говорил.

Они доели, официант пришел забрать тарелки. Отец наклонился, чтобы взглянуть на счет. Эрис поблагодарила его и накинула шарф на плечи: внезапно ей стало зябко.

– В следующий раз мама обязательно придет, – пообещала она, хотя ей провести вдвоем с отцом целый вечер тоже было приятно.

– Эрис, – мягко проговорил он, – не уверен, что следующий раз будет.

– Что?

Мистер Коул опустил взгляд на скатерть. Мрачность на его лице могла иметь только одно объяснение.

– Эрис, мне понравилось общаться с тобой, правда. Я горжусь, что ты выросла такой красивой молодой особой. Ты очень похожа на маму в этом возрасте. – Мистер Коул напрягся. – Но я совру, если скажу, что эти новости не были для меня потрясением. Не уверен, что нам стоит встречаться в общественных местах.

Эрис стало нечем дышать.

– Почему? – выдавила она.

– Наши отношения… очень запутанные. Это усложнит жизнь мне, твоей матери и тебе самой.

– И вашей семье, – проговорила Эрис, когда осознание правды накрыло ее ледяной волной. – Вашей жене, Джейми и Леде.

Мистер Коул заморгал, потом признался:

– Что ж, да. Я не хочу, чтобы они узнали. Понятно почему. Надеюсь, ты понимаешь.

Да, Эрис понимала. Они с матерью были неприятным секретом, который он хотел сохранить в тайне.

– А теперь о финансовой стороне. – Мистер Коул перешел на деловой тон. – Я уже обо всем поговорил с твоей матерью, хотя она не совсем точно описала ваше отчаянное положение.

«Оно не отчаянное, – хотела сказать Эрис, повинуясь своей несгибаемой гордости. – Несмотря ни на что, мы справляемся».

– Я перечислю достаточную сумму на твой счет, как и на счет твоей матери, и буду платить вам ежемесячное содержание. Деньги уже переведены, если хочешь проверить.

Слегка потрясенная, Эрис пробормотала команду, открыла свой банковский счет и ахнула от количества нулей, которые выстроились там в ряд.

– Этого достаточно?

Нелепый вопрос. Более чем достаточно: хватит переехать повыше, даже купить новую квартиру, обновить гардероб. Чтобы жизнь стала совсем прежней. Эрис знала, о чем он спрашивает на самом деле: принимает ли она сделку. Обещает ли молчать. Скрыть правду даже от Леды. Особенно от Леды.

Он покупал ее молчание.

Эрис ответила не сразу. Она вглядывалась в лицо отца. Всю неделю она изучала его в поиске сходства, однако на этот раз пыталась прочесть его эмоции. Робость, покорность судьбе… возможно, симпатию к ней. Пока он молчал, она смотрела на свое отражение в его глазах.

Родной отец отрекался от нее. Это огорчило Эрис больше, чем она могла предположить. Она почувствовала себя одинокой, отвергнутой, обозленной.

Но самой сильной из ее противоречивых эмоций было чувство облегчения, что больше не придется жить в бедности.

Приняв решение, Эрис встала:

– Этого более чем достаточно. Спасибо вам, за шарф и за все остальное.

Мистер Коул кивнул, поняв ее слова.

– Прощай, Эрис, – мягко проговорил он.

Девушка повернулась и вышла из ресторана. Даже не попрощавшись с единственным отцом, который у нее остался. Итак, ее бросили два отца. Отличный повод посетить сеанс психотерапии.

Леда стояла возле ворот парка Хэксли на Первой авеню. Ее взгляд скользил по всей длине тихой улицы, засаженной деревьями. Девушка дрожала от перенапряжения. Идея встретиться в Хэксли принадлежала Россу: он всегда использовал это место и до того, как Леда оказалась в клинике.

Она сделала глубокий вдох и зашла в парк. Благодаря автоматическим датчикам старомодные железные ворота беззвучно распахнулись внутрь. На Леду нахлынули воспоминания. Как она приняла ксенпергейдрен и стала такой сосредоточенной, что переделала все домашние задания до конца учебного года. Как употребляла релаксанты и лежала здесь, на траве, разглядывая анимированные облака на потолке в надежде найти алгоритм. Как они с Кордом однажды приняли споук, после чего часами гонялись за комаром, а потом со смехом ввалились в его квартиру.

И вот она вернулась.

Хэксли считался лучшим парком верхних этажей, где можно было словить кайф. Располагался он в углу Башни, и в потолке находилась масса вентиляторов, иначе воздух бы там застаивался. Здесь не было детских площадок и малышни с нянями. Парк, на восточной стороне этажа, в основном занятой офисными помещениями, почти все время пустовал. Единственное людное место находилось возле окон: там теснились ресторанчики, кафе морепродуктов и французское бистро с видом на сады.