Честь – никому! Том 1. Багровый снег - Елена Семенова

– Танечка, я как раз тебя ищу! – весело сказала Вавочка.

– Зачем?

– Пойдём со мной на позиции!

– Я не уверена, что нам следует идти туда, – покачала головой Таня.

– А я уверена, что следует! Там тоже нужна помощь! К тому же, – глаза Вавочки заблестели, – это интересно!

– Откуда у тебя эта кукла? – спросила Таня.

– Подарок одного офицера. Буду теперь всё время носить её с собой, чтобы не потерять! Она будет моим талисманом!

– Какой ты ещё ребёнок, Вавочка!

– А ты смотришься классной дамой! Так ты идёшь со мной или нет? Если нет, я пойду одна!

Таня помялась несколько минут, но, не в силах противостоять Вавочкиному напору, согласилась, внутренне ругая себя за неумение выдержать характер и удержать подругу от очередного безрассудства. Вместе они добрались до участка Партизанского полка, и Вавочка, не преставая щебетать, потянула Таню на вершину кургана, откуда бил по вражеским позициям пулемёт. На холме находились два полковых командира с адъютантами и прапорщик Зайцев, виртуозно обращавшийся со своим пулемётом.

– А, Вавочка! Здравия желаю! – шутливо приветствовал он появившихся сестёр. – И вам, Татьяна Сергеевна, также! Вот, посмотрите на мою работу! Вон, видите у фермы всадники?

– Вижу! – воскликнула Вавочка.

– Это начальство ихнее! Сейчас я их распушу!

Вновь застрекотал пулемёт, и красные командиры мгновенно рассыпались в разные стороны. Вавочка захлопала в ладоши:

– Браво! Я вам помогать буду!

– Чем? – рассмеялся Зайцев.

– А ленту вам патронами набивать буду!

– Вавочка, ты будешь отвлекать прапорщика от цели, – заметила Таня, желая как можно скорее увести подругу с обстреливаемого кургана.

– Помилуйте, Татьяна Сергеевна, мой глаз – алмаз! Осечек не даёт! – ответил Зайцев.

Вавочка уселась на землю и, поправив косынку, стала старательно набивать патронами пулемётную ленту. Её звонкий голосок продолжал при этом щебетать. В разговор вступили и присутствующие офицеры, с улыбками глядя на явившуюся помощницу, как смотрят старшие на шалящего ребёнка.

На холм поднялся генерал Богаевский с толстыми, закрученными кверху усами. Окинул взглядом представившуюся картину, покачал головой:

– Что это такое, Вавочка, зачем вы здесь? – спросил строго. – Вы что, не понимаете, как здесь опасно?

– Ваше превосходительство! – Вавочка умоляюще сложила маленькие руки и улыбнулась. – Позвольте мне остаться: здесь так задорно!

– Хорошо. Но только до моего ухода.

– Спасибо, ваше превосходительство!

Таня с облегчением вздохнула: вовремя пришёл Африкан Петрович, а то бы ни за что не увести отсюда Вавочку. А на курган так и сыплются снаряды… Вот, загрохотало совсем рядом, и чёрный фонтан земли окатил всех присутствующих. Вавочка отряхнулась и продолжила весело набивать ленту, а Таня мысленно перекрестилась: спаси и сохрани, Царица Небесная!

– Всё, пора уходить, – заявил Богаевский. – «Товарищи» пристрелялись. Следующая очередь будет в точку.

Офицеры и сёстры спустились с холма.

– Ступайте в лагерь, – сказал генерал последним. – Боевая линия не лучшее место для прогулок. И я запрещаю вам появляться здесь впредь! Вы меня поняли, Вавочка? Татьяна Сергеевна, прошу хоть вас проследить!

– Идём, – решительно сказала Таня, когда Африкан Петрович ушёл.

– Куда?

– В лагерь, конечно! Или ты не слышала приказа?

– Танечка, ну, погоди немного! Давай ещё посмотрим! Сходим ещё на один участок и вернёмся! Вдруг встретим Николая Петровича?

– Сомневаюсь, что он нам обрадуется!

– В таком случае, я пойду одна! – решила Вавочка и двинулась вперёд.

Таня развела руками и последовала за ней. Они пошли через поле, пригибаясь от свистящих пуль и снарядов.

– Сестра Калитина, не отставайте! – смеялась Вавочка.

Внезапно голос её оборвался. Она вздрогнула и стала оседать на землю.

– Вавочка! – Таня кинулась к подруге. Та лежала неподвижно. И впервые лицо её, обрамлённое чёрной косынкой, было строгим, а губы, на которых всегда цвела улыбка – сжаты. Три шрапнельные пули пробили мгновение назад колеблемую лёгким дыханием грудь, остановив чистое сердечко. Руки Вавочки сжимали подаренную ей куклу. Таня горько заплакала, но в следующий миг шрапнель поразила и её…

11-12 апреля 1918 года. Екатеринодар

В адовом пламени екатеринодарского боя самый опасный участок фронта достался Корниловскому полку, и сутки боя свели его численность до шестидесяти семи человек, способных держать оружие. Корниловцы получили приказ занять Черноморский вокзал. Для командного пункта полковник Неженцев выбрал невысокой придорожный курган, расположенный вблизи кирпичного завода, откуда хорошо просматривалось поле боя. Этот курган был прекрасной мишенью для большевиков, так что находиться на нём можно было лишь лёжа, и генерал Казанович, приведший в помощь редеющему Корниловскому полку свой второй батальон, выговорил Митрофану Осиповичу:

– Отчего вы не переменили место? Что вам за охота сидеть сутки на этом проклятом кургане? Сколько вы здесь уже потеряли людей! Здесь быть убитым – только вопрос времени!

– Отсюда наилучший кругозор, – отозвался Неженцев, поправляя пенсне на близоруких глазах. – К тому же за ночь мы окопались.

– Лёгкие окопы – очень слабое прикрытие, – покачал головой Казанович. – А большевики успели пристреляться.

В эту же секунду одним из снарядов, то и дело взрывавшихся на кургане, разорвало в клочки ординарца полковника. Чтобы определить, кто именно погиб, пришлось поочерёдно выкликивать живых…

Митрофан Осипович Неженцев отличался железной энергией и мужеством, несмотря на то, что свою военную карьеру начинал со штабных должностей. В чине капитана он был назначен руководителем разведывательного отделения Восьмой армии, где и произошла его первая встреча с Корниловым, определившая всю дальнейшую судьбу тридцатилетнего офицера. Лавр Георгиевич прибыл в армию, когда разложение уже охватило её целиком, многие командиры были вынуждены подать в отставку, комитеты заправляли всем, а солдаты братались с противником. В день прибытия командующего построенные части резерва устроили митинг с требованием прекращения ненужной «буржуазной» войны. Два часа потратил Корнилов на бесплотные попытки убедить развращённых комитетчиками солдат в необходимости наступления, после чего, измученный нравственно и физически, отправился осматривать систему укреплений. Митрофан Осипович последовал за ним. На линии окопов Корнилова ожидала картина невообразимая: у проволочных заграждений стояли германские офицеры и несколько солдат, нахально рассматривающие русского командующего и приветствующие его. Взяв у Неженцева бинокль, потемневший лицом от всеобщего беспорядка Лавр Георгиевич поднялся на бруствер и стал рассматривать окопы противника. Его фигура в этот момент была превосходной мишенью для немцев, и кто-то из присутствующих не замедлил предостеречь генерала. Не поворачивая головы, Корнилов ответил напряжённым до вибрации голосом: