Случайный хозяин для невольницы - Маргарита Дюжева

ими словно бестолковый воробей. Я слушала его рассказы о том, какого это быть драконидом, ловила каждое слово, все больше понимая и принимая саму себя.

— Сегодня утром он отправился домой. Сказал, что я готова, что он научил меня всему, что считал нужным. Дальше я должна набивать свои шишки сама.

— Ох уж этот Хьюго, — усмехнулась Ксана.

— Я улетаю завтра.

— Куда? — спросила ведунья, хотя и так прекрасно знала ответ. — к барьеру?

— К Хельму.

Она не стала меня отговаривать, не стала расписывать прелести жизни в большом городе, потому что понимала, читала все в моих глазах. Здесь мое сердце было мертво. Оно осталось там, у барьера, в Дестине.

Хельм отпустил меня сразу, как только мы вернулись в лагерь. Это были единственные слова, которые он успел произнести, прежде чем его взяли под стражу. С тех пор я его больше не видела, потому что в тот же день меня попросили прочь. Лишним людям нет места в Дестине.

Огненный маг мигом доставил меня в Раллес, в двух словах рассказал обо мне наместнику и тут же отправился к обратно. Я помню, как изнывала, ожидая их возвращения, как гудела голова от множества вопросов, как в голове рождались все новые и новые воспоминания, переплетаясь в картину моей жизни.

Я не знала, кто я, не понимала, что мне делать, бродила как потерянная по замку, пытаясь найти хоть какой-то островок спокойствия и опоры.

Сначала к моему появлению отнесли с недоумением, но, когда прошел слух о том, что я истинный драконид, ко мне выстроился хвост из женихов и желающих подружиться. Такое количество внимания утомляло, и большую часть времени я предпочитала проводить со своим угрюмым наставником, нежели со всеми этими друзьями и кавалерами.

Через месяц приехала Ксана с мужем. К тому времени я уже окончательно вспомнила все, что произошло, и с ходу засыпала их вопросами о том, как обстоят дела у барьера.

От них я узнала, что Хельма помиловали и оставили в лагере. Потому что, во-первых, за него поручились Джер, Нольд и ведунья, а, во-вторых, он сделал то, о чем люди Туарии не могли и мечтать. Он уничтожил ту тварь, с которой начался первый прорыв, остановил потоки тварей из Запределья, закрыв самый древний разлом.

Другого за такое наградили бы орденами и несметными богатствами, а ему просто сохранили жизнь и разрешили остаться.

— Я думала, ты встретишь тут какого-нибудь молодого человека, влюбишься в него и выйдешь замуж, — произнесла Ксана, внимательно наблюдая ща мной.

— Нет. Не думала, — я покачала головой, — ты прекрасно знала, что я свой выбор сделала. Только он. Только Хельм. Чтобы не произошло. Дракониды выбирают свою пару один раз и на всю жизнь.

— Как и джинны, — добавила с улыбкой Ксана.

Я тоже улыбнулась.

— Я не хотела уходить раньше, только из-за Хьюго. Теперь он улетел, и я тоже покину Ралесс. Наместник мне выписал именную грамоту, — усмехнулась я, — теперь я не буду лишним человеком в Дестине.

— Ты никогда и не была лишней.

Мой последний день в Ралессе я провела с ведуньей. Мы погуляли по парку, сходили в город. Она мне показала кондитерскую, в которой продавались просто изумительные сливочные пироги…

А на следующий день я вскочила с постели ни свет, ни заря, попрощалась с наместником и его семьей, получив приглашение в любой момент приезжать в гости, а потом отправилась в путь налегке. Все платья, туфли и облака кружев я без сожаления оставила в замке. Со мной была только одна сумка, настолько легкая, что в облике дракона ее вес даже не ощущался.

Я не воспользовалась переходами, а проделала весь путь по воздуху, наслаждаясь каждой секундой полета, одновременно сгорая от предвкушения.

Я возвращалась в Дестину. К нему.

До колючего леса мне удалось добраться на заре второго дня. Он плотной стеной поднимался к небу, угрожающе растопыривал колючие ветки-лапы, ограждая серые земли от остальной части Туарии.

Последние километры пронеслись, как во сне. Я перемахнула через угрюмые заграждения, и передо мной раскинулась знакомая долина. Только она уже была не серой.

Тяжелые облака, что раньше день и ночь висели над разломом, скрывая синее небо, наконец стали расступаться и пропускать солнечные лучи, которые ярким веером расходились во все стороны.

Серая земля ожила. На том месте, где когда-то было Вдовье Озеро, зияла глубокая пустая воронка. Луж почти не осталось. Лишь местами сохранились уродливые черные пятна, но их со всех сторон теснила пробуждающаяся жизнь.

Шелковистая трава сплошным ковром покрывала долину до самого горизонта. В воздухе пахло не серой, как это было раньше, а свежестью и теплыми цветами. Делары перестали тревожно гудеть и ярко светились на солнце своими навершиями.

Перемены были разительными. Но сильнее всего изменился сам лагерь. Больше не было купола, делающего его невидимым, для тех, кто находился за пределами. Вся Дестина стояла как на ладони. Со своими улочками и неказистыми строениями. Я нашла взглядом библиотеку, лазарет, столовую и даже свои дом, на краю площади. Одного взгляда на него хватило, чтобы сердце забилось быстрее.

Как ни странно, но именно здесь я научилась чувствовать себя свободной и счастливой.

С востока, от каменных гряд мне навстречу подлетал знакомый черный дракон. Он раскатисто заревел, а а поприветствовала его взмахом хвоста, заворачивая к драконьему лежбищу, еще сверху заметив, как туда вышел одинокий человек, и из-под ладони смотрел вверх. На небо. На меня.

Я камнем упала вниз, лишь у самой земли распахнув крылья и плавно приземлившись на все четыре лапы.

Хельм улыбался. Той самой улыбкой, которая все эти месяцы жила в моем сердце и делала меня живой.

Я обернулась человеком, подошла ближе к нему и тихо сказала:

— Привет.

Вместо ответа джинн просто сгрёб меня в объятия и прижал к себе, гладя по волосам, как маленькую.

— Моя Киара, — горячие губы прикоснулись к виску.

— Мой джинн, — я прикрыла глаза, с трудом справляясь с тем, что творилось внутри и боясь разреветься. В его присутствии я так часто становилась плаксой.

— Я тебя ждал.

— Я знаю. Ты снился мне каждую ночь, — уткнулась носом в широкую грудь и блаженно прикрыла глаза, поэтому пропустила тот момент, когда рядом с нами появились еще люди.

— И кто это к нам опять пожаловал? — строго спросил Овеон, — тебе здесь медом что ли намазано?

Чтобы