Прекрасный хаос - Маргарет Штоль

Мэкон резко вздохнул. Я видел, как он борется, стараясь продержаться еще немного и добить Охотника, но вскоре зеленоватое сияние угасло.

Прозрачный Охотник застонал, катаясь по асфальту.

Мэкон рухнул на колени, Лена присела рядом с ним и обняла:

— Как тебе это удалось?

Он некоторое время молчал, затем сказал:

— Сам толком не понимаю. Но похоже, что я являюсь неким проводником. Если говорить совсем просто — я создаю свет.

— Вы дали новый смысл понятию светлый чародей, мистер Равенвуд! — обратился к нему Джон.

Мэкон посмотрел на Джона — уникального гибрида, не подверженного влиянию солнца.

— В Свете есть Тьма. Так задумано.

Раздался душераздирающий звук, и Охотник испарился.

После столкновения с Охотником на парковке Мэкон и Лив забрали Джона в туннели. Они окружили его всяческими заклинаниями в надежде, что теперь он будет в безопасности. Охотник, если у него хватит сил, при первой возможности доложит о своих злоключениях Абрахаму. Однако Лив в этом сомневалась. Я не стал допытываться у нее, что она имеет в виду: хватит сил, чтобы дотащиться до Абрахама или остаться в живых.

Добравшись домой, мы с Леной в обнимку уселись на ступеньках крыльца. Я попробовал запомнить ощущение от ее тела, крепко прижавшегося к моему, и зарылся лицом в ее волосы. Меня окутал аромат лимона и розмарина. Хорошо, что некоторые вещи не меняются… Я взял ее за подбородок, поцеловал и погрузился в ощущение ее губ, прижатых к моим.

А ведь сегодня я мог ее потерять…

«Но я с тобой», — возразила она.

«Да, Эль».

Я попробовал расслабиться, но в голову лезли воспоминания о прошлом лете. Отголоски тупой боли продолжали наполнять собой пустоту. Наверное, подобное было с Линком, когда Ридли бросила его. Никогда не забуду его подавленность от жутких золотистых глаз Ридли.

Лена мучилась еще больше, чем я.

«Перестань, Эль».

«Итан?»

«Не думай о Ридли».

«Не могу. Она напоминает мне Сэра… мою маму. И ты знаешь, куда это ее привело…»

«Ридли не такая».

«Пока».

Я снял бутоньерку с ее тонкого запястья и прикоснулся к узкому серебряному браслету Сэрафины. И внезапно меня словно ударило током. Я понял, что на всех вещах Сэрафины лежит проклятье — крыльцо подо мной закачалось, и я потерял сознание…

…с каждым днем Сэрафина все хуже понимала, где она находится. Она как будто бродила в тумане, растерянная и оторванная от повседневной жизни. Она уже перестала контролировать свои эмоции. Они оставались где-то далеко на периферии сознания. Единственным местом, где она чувствовала себя, как дома, стали туннели. Лишь глубоко под землей она ощущала связь с миром чародеев и элементами, создающими силу, которая струилась в ее жилах. Пребывание там успокаивало ее и давало возможность вздохнуть с облегчением.

Иногда она часами сидела в маленьком кабинете, который устроил для нее Абрахам. Обычно она могла провести там некоторые время, по крайней мере, до прихода Охотника — ее сводный брат считал, что Абрахам зря тратит на нее свое драгоценное время.

— Опять заявилась? — с нескрываем презрением спросил он.

— Я просто читаю. — Сэрафина хотела избежать ссоры.

Охотник казался ей злобным и жестоким, но в его словах всегда была доля истины.

— Не пойму, почему дедушка Абрахам так тебя любит, — прислонившись к дверному косяку, протянул Охотник. — Ты хоть представляешь, что многие чародеи готовы убить за одну возможность стать его учениками? — процедил он, не вынимая изо рта сигареты.

— Почему ты ненавидишь меня? — не выдержала Сэрафина, устав от его постоянных нападок.

— Ты — темная чародейка, фурия катаклизмов, а притворяешься светлой! Зачем возиться с таким ничтожеством?

— Я не притворяюсь, — возразила Сэрафина, однако его слова причинили ей боль.

— Ладно тебе! — расхохотался Охотник, демонстрируя острые клыки. — То есть ты сообщила своему мужу о том, что развлекаешься здесь? Интересно, сколько он будет с этим мириться?

— Не твое дело!

— Значит, ты ему ничего не рассказала, — заключил Охотник, кидая окурок в банку из-под лимонада.

Сэрафина почувствовала, как напряжение в ее груди растет.

Внезапно стол с жестяной пепельницей загорелся, и Охотник отдернул руку. Все случилось в одну секунду: Сэрафина просто рассердилась на Охотника, и начался небольшой пожар.

— Так-то лучше, — закашлялся от дыма Охотник.

Сэрафина судорожно тушила огонь старым одеялом.

Охотник, естественно, и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Он развернулся и направился в кабинет Абрахама. Сэрафина уставилась на свои покрытые сажей руки. Наверное, у нее еще и лицо перепачкано. Нельзя показаться Джону на глаза в таком виде, подумала она и бросилась в тесную ванную в конце коридора. Проходя мимо убежища Абрахама, она услышала доносящиеся оттуда голоса и остановилась.

— Не понимаю, почему ты так вцепился в мальчишку! — отрезал Охотник. — Он не боится солнца? Ну и что? Он даже ходить не умеет! Сайлас убьет его раньше, чем он нам пригодится!

Они говорили о мальчике, о котором Абрахам рассказал ей в их первую встречу — ребенке чуть старше Лены.

— Сайлас не осмелится! — оборвал его Абрахам. — Сам пораскинь мозгами! Этот мальчик — следующее поколение инкубов. Он сохранит нашу силу, утратив все наши слабости!

— С чего ты взял?

— Ты думаешь, я выбрал ему родителей наугад? — раздраженно воскликнул Абрахам, начиная уставать от глупых вопросов.

Наступила тишина. Затем Абрахам нарушил паузу:

— Совсем скоро чародеи будут стерты с лица земли! Обещаю тебе!

Сэрафина задрожала. Может, убежать и никогда уже не возвращаться в туннели? Но она одернула себя. Она останется здесь ради Лены. Иначе жуткие голоса в голове уничтожат ее.

Добравшись до дома, Сэрафина обнаружила, что Джон ждет ее в гостиной.

— Малышка только что заснула, — шепнул он, целуя ее в щеку. — Где ты была?

Она присела рядом с ним на диван и собралась в очередной раз солгать. Сейчас она скажет, что заглянула в библиотеку или гуляла по парку… Но в ее сознании опять зазвучали злорадные слова Охотника: «Интересно, сколько он будет с этим мириться?»

— Я была в туннелях, — призналась она.

— Что?! — изумленно переспросил Джон.

— Я познакомилась с одним из своих родственников, и он кое-что объяснил мне о проклятье. Вторая природная фея, которая родится в семье Дюкейн, получит право объявить себя. Лена сможет выбирать! — сбивчиво выпалила Сэрафина.