Большой десант. Керченско-Эльтигенская операция - Андрей Кузнецов

Днем 28 ноября установилась летная погода. Казалось бы, можно попытаться все-таки выбомбить немецкий флот из Камыш-Буруна. Но, как гиря на ногах, на авиации висела необходимость снабжать Эльтиген. За день 622-й и 47-й шап сделали с этой целью 48 самолето-вылетов и сбросили 8,2 тонны грузов. Для ударов по Камыш-Буруну удалось выделить всего две шестерки Ил-2 11-й шад. Кроме того, 4 Ил-2 210-го полка провели экспериментальный налет с применением только что поступивших в 4-ю воздушную армию противотанковых бомб ПТАБ. Для контроля результатов удара на своем Ил-2 вылетел лично командир 230-й шад Гетьман.

12 Ил-2 11-й шад нанесли удары практически одновременно. К исходу 27 ноября немцы значительно усилили ПВО в районе Эльтигена с целью сорвать снабжение по воздуху. Поскольку Камыш-Бурун находился совсем близко, штурмовики встретили сильное противодействие. Кроме того, на отходе Илы были атакованы 4–6 Me-109. Сопровождение 47-го шап (2 Як-1 и 2 Як-7Б 9-го иап) допустило прокол — один из немногих за операцию. В результате один Ил-2 был подбит и затонул при посадке на воду в проливе. В группе 8-го гшап один Ил из-за повреждений от зенитного огня отстал и был сбит. Из сопровождавших эту группу 6 ЛаГГ-3 25-го иап один погиб в воздушном бою, еще один был подбит и произвел вынужденную посадку.

Сильный зенитный огонь не дал возможности нанести результативный удар. В лучшем случае, баржи незначительно пострадали от осколков и пушечно-пулеметного огня. Возможно, и этот день закончился бы для немецких барж в Камыш-Буруне относительно благополучно. Однако в 13:25 над портом появились четверка 210-го шап. Илы высыпали на баржи 752 ПТАБ и наблюдали 3 больших взрыва «в районе стоянки десяти бронекатеров». Затем эта четверка проштурмовала батарею МЗА на южной окраине Камыш-Буруна и удалилась невредимой. Комдив Гетьман, наблюдавший удар из своего Ил-2, отметил, что «цель перекрыта на одну треть в ее южной части». Четыре Me-109 пытались атаковать штурмовики на отходе, но были связаны боем с четверкой «аэрокобр» 57-го гиап, расчищавшей воздух в районе Камыш-Буруна. Стороны разошлись без потерь, хотя немцы и претендовали на уничтожение двух истребителей.

Результат удара оказался, вероятно, рекордным по эффективности среди налетов на Камыш-Бурун. От действий четверки Ил-2 пострадали четыре БДБ. И это при сильном противодействии! F594 получила несколько прямых попаданий, после взрыва боеприпасов разломилась на части и выгорела. Ее останки затем вытащили на берег. F306 и F369 также получили прямые попадания и осколочные повреждения, однако остались в строю. Новые повреждения получила многострадальная F135. В общем, ПТАБы показали себя очень хорошо. Если бы каждая четверка Ил-2 уничтожала по одной БДБ, не говоря уже о сопутствующих повреждениях, немецкого флота давно бы не было в Камыш-Буруне да и на Черном море вообще.

Увы, для нашего командования этот налет никак не выделялся на фоне прочих. Ведь после многих ударов экипажи докладывали о прямых попаданиях ФАБ-100, а то и ФАБ-250, а не какой-то противотанковой мелочи. Между тем вероятность добиться прямых попаданий немногочисленными крупными бомбами была невелика, учитывая отсутствие бомбового прицела на Ил-2. Напротив, «ковер» из ПТАБов, рассчитанных на поражение малоразмерных целей (танков), практически гарантированно поражал БДБ. Конечно, не каждая ПТАБ наносила баржам серьезные повреждения. Но в нашем случае одна из четырех попавших под «ковер» БДБ была полностью уничтожена.

Поскольку реальная эффективность применения ПТАБ по баржам осталась неизвестной, эти боеприпасы в ходе операции по морским целям больше не применялись. Кроме того, вскоре для ПТАБов нашлись другие цели — штурмовые орудия, атакующие Эльтиген. Сказалось, видимо, и то, что ВВС ЧФ вообще не имели ПТАБов в отличие от 4-й воздушной армии.

К вечеру 28 ноября погода снова ухудшилась. Был выброшен на берег ПВО-23, затонули у причала ДБ-20 и ДБ-388 (днем 29 ноября подняты и отправлены в Сенную на ремонт). 3-я группа высадки вообще не имела сил для прорыва и снабжения Эльтигена. Требовалось пополнение с юга, а фарватер вдоль берега был по-прежнему закрыт, траление продвигалось медленно. Для перехода торпедных катеров был выбран «морской фарватер» — рекомендованный курс в открытом море в направлении мыса Такиль, а затем в Кротков по курсу, обеспеченному новым зеленым створом. Вечером 28 ноября этим путем прибыли из Анапы в Кротков ТКА-105, АКА-96 и АКА-106 для участия в намеченной операции по уничтожению БДБ ботами-«торпедоносцами».

Немцы, несмотря на плохую погоду, все же выслали в море дозоры. Раумботы по пути в пролив отогнали зенитным огнем пару истребителей, два раза пытавшихся приблизиться к ним. Впоследствии выяснилось, что это была пара Me-109, присланных для прикрытия перехода по просьбе Адмирала Черного моря, — пример того, что с организацией взаимодействия проблемы были не только у нас. Штормовая погода заставила немецкие дозоры начать отход еще до полуночи.

28 ноября стало известно о предстоящем наступлении противника с целью уничтожения Эльтигенского плацдарма. Теперь все силы были направлены на срыв этого удара.

Поскольку операция явно потеряла фронтовой размах, 15 ноября Ставка дала директиву о расформировании фронта с ноля часов 20 ноября. На базе управления СКФ и 56-й армии воссоздавалась Отдельная Приморская армия (ОПА, использовалась также аббревиатура ОПАРМ). В нее вошли войска 56-й армии, 20-го корпуса 18-й армии (в том числе и группа Гладкова), основная масса частей усиления бывшего фронта. Командующим армией остался Петров. Ему придавалась 4-я воздушная армия, в оперативном подчинении остались Черноморский флот и Азовская военная флотилия. 18-я армия выводилась в резерв Ставки в район Мелитополя и вскоре вошла в состав 1-го Украинского фронта.

Когда 14 ноября стало понятно, что с ходу вырваться с Еникальского полуострова не удалось, Петров направил Сталину письмо с оценкой обстановки и планами на будущее. Командующий считал, что на плацдарме у нас были примерно полуторное превосходство в живой силе и равенство с противником в огневых средствах. Он решил до 17 ноября произвести усиление группировки танками, артиллерией, живой силой, накопить боеприпасы, а к 18 ноября — подготовить прорыв немецкой обороны. Одновременно с началом наступления намечалось высадить одну стрелковую дивизию в районе Мама-Русская — Тархан (в тыл 98-й пд со стороны Азовского моря). На участке 18-й армии (Эльтиген) силами Черноморского флота ликвидировать морскую блокаду, усилить группу Гладкова живой силой и артиллерией, готовить переход в наступление.

На основном плацдарме находились два стрелковых корпуса (шесть дивизий) с артиллерией, в неполном составе, без тылов и без транспортных средств, а также 63-я танковая бригада (23 танка) — всего 25 000 человек, 110 орудий (76-мм и 122-мм), 210 минометов (82-мм и 120-мм). На Эльтигенском плацдарме оборону держали около 4000 человек при 6 орудиях и 40 минометах (все цифры — из письма Петрова).

Немцы оценивали боевой состав наших войск на плацдарме в 8–9 тысяч человек против 2390 своих (данные на 18 ноября). В связи с оценкой соотношения сил очень любопытно взглянуть на страницу Журнала боевых действия 98-й пд за 17 ноября. Там есть жалоба, что 40 % личного состава подразделений тыла и снабжения используются в сводных группах в бою. В то же время на снабжении у дивизии находятся, включая приданные подразделения, 30 тысяч человек! Речь идет не об армии, где может быть масса тыловых учреждений, и даже не о корпусе, а о дивизии. Понятно, что дивизия, кроме своих штатных тыловых подразделений, никакого разветвленного тыла не имела. То есть эти 30 тысяч — в основном, боевые части. Причем 98-я дивизия уже не отвечала за Эльтигенский участок, там действовала 6-я румынская кавдивизия. В соотношении сил нужно учесть также численность зенитных частей люфтваффе и подразделений флота, которые действовали против нашего плацдарма на суше (в первую очередь батареи).