Баллада о Звездной Республике - II - Елена Долгова

она по-русски, вполне правильно, однако с легким акцентом.

— Это доппельгангер Женечки, — пояснила Ингуся. — Ее зовут Джинни. Переставляешь, Артурчик, ее привезли сюда всю покалеченную, но Кирилл Сергеевич сделал новые ножки из стволовых клеток. Они почти приросли и скоро моя новая подруга сможет ходить, а потом вернутся на Теро. Там ее встретят как героиню.

— Жаль, что, едва успели познакомиться, как придется расставаться, — сказал Яровой, пожимая женщине руку.

— Да-да. Капитан Сибирцев сказал — скоро портал закроют навсегда. Мы больше не увидимся, лейтенант. Я только-только нашла друзей, а теперь придется их потерять…

— Хотите остаться с нами?

— Хочу, но не могу, — Джинни улыбнулась.

… Разговор пришлось прервать — хирург-окулист Алакаев вышел из бокса за перегородкой.

— Как он? — негромко спросил Яровой.

— Выжил, потому что супервиро. Ожоги заживают, но глаз спасти не удалось.

— И что теперь?

— Поставили имплантат, а остальные проблемы — не мой профиль. Если можете — поговорите с ним сами, а я с этим молодым человеком общего языка не нашел.

… Новый киберглаз Генри Элфорда диссонировал с гладким юношеским лицом. Сам терайа лежал под белоснежной простыней.

— Ты кто? — холодно спросил он по-английски.

— Артур Яровой. Мы с тобой сражались — помнишь?

— А, точно, вспомнил, как тебя сбил.

— Я тебя тоже сбил, так что нам одинаково повезло.

— Ладно. Рад познакомиться поближе. Зачем явился?

— Чтобы передать привет от Мартынова, он скоро вернется на «Алконост» и явится к тебе сам. Еще он предупреждал, что лучше называть тебя Хэлом.

Хэл сделала паузу и навел на Феникса свой новый искусственный глаз.

— Я стал крайне безобразен, — с легко усмешкой заметил он. — Самое то для сына тирана.

— Брось выделываться. Тебя никто ни в чем не упрекает.

— Какая разница, в чем тебя упрекают враги? Я всегда знал, что умру за отца. Теперь на самом деле умер. То, что валяется на койке — не в счет.

— Доктор говорит — ты будешь жить.

— Только до тех пор пока не вернусь на Теро, потому что меня там убьют, — равнодушно ответил Хэл. — Реднеки это обещали, и обещание сдержат.

— Ленц им не разрешит.

— Ха! Смешна шутка. Кстати, не подумай лишнего — я не жалуюсь. Мы оба пилоты, давай, так что не будем про ерунду. Кстати, ты шикарно крутишь бочку. Меня очень впечатлило…

* * *

Мартынов посетил Генри Элфорда на следующий день, как только прошел через портал и прибыл из резервного лагеря возле гор.

Хэл уже не лежал, а сидел в кресле и манипулировал новым глазом, пытаясь настроить фокус.

— Привет, Мартинес. твои друзья подарили мне хорошую игрушку… она видит в темноте.

— Еще и в других диапазонах. Сам-то ты как?

— В порядке. Даже телепатия вернулась.

— Моя невеста хочет с тобой поговорить. Она знает, что ты меня спас от расстрела.

— Заочно передай ей «всегда, пожалуйста,».

— У тебя точно все нормально?

— Нормально? — Элфорд-младший вскинул голову и уставился на Мартынова в упор. Слушай, я знаю что мой дадди преступник, но, понимаешь… это мой отец. Я все равно люблю его. Даже если ненавижу.

«Этому уроду Элфорду с сыном повезло. Что тут сказать — повезло больше нормального».

— Ладно, давай, не будем о грустном, я не из-за этого пришел.

— Ну-ну… Ставлю гинею против песчинки — ты пришел, чтобы спросить насчет бумаг по феро…

— Их нет. Кто-то сжег.

— Так дадди и сжег, можешь не сомневаться. — Хэл хмыкнул, хотел потереть лицо, но отдернул руку от киберглаза. — Да знаю я, знаю, на Теро сейчас полмиллиона человек загибаются без сыворотки…

Он не недавно зажившими пальцам немного неловко расстегнул воротник, стащил через голову армейский жетон на цепочке и кинул его на кровать.

— Там внутри карта памяти. На ней копии документов по феро — я их сделал сразу, как вернулся их Йоханнесбурга. И еще… обещай, что больше сюда не придешь. Все равно портал закроют, и больше не увидимся.

* * *

Мартынов сдержал слово — он больше не беспокоил Хэла, лишь узнавал о его состоянии у Корниенко.

Еще через два дня старпом Валеев прибыл на борт и вызвал Демиурга к себе.

— Ну что, товарищ доппельгангер, — заговорил он, едва заметно улыбаясь. — Сергей Геннадьевич поручил официально оформить вас на «Алконост». Документов, конечно, нет, поэтому информацию запишем с ваших слов. Как звали отца?

— Мартынов Александр Анатольевич.

— Мать?

— Лусия Мария Кабрера.

— Место рождения?

— Альтернативная реальность, республика Аргентина.

— Тогда кто вы по тамошним документам?

— Андреас Мартинес Кабрера.

— Так и записать?

— Нет. Пишите — Мартынов Андрей Александрович.

— Год рождения?

— Сложно сказать. В общем, тридцать лет назад.

— Я вам на планшет анкету отправлю — остальное заполните сами. Какую академию закончили, квалификация, опыт, знакомые типы кораблей… В общем, товарищ Мартынов, от имени командования Российского Космофлота, на основе приказа капитана вы зачислены в штат «Алконоста» в звании лейтенанте. Это, конечно, не окончательно. Вернемся на Землю — центр подтвердит. Не сомневаюсь — подтвердит, а, может, и в звании повысят. А пока — от души поздравляю.

— Служу Человечеству.

* * *

Выписанная из госпиталя Ингуся набрала на браслете код. Дверь каюты с шипением уехалав стену, иогромные Ингусины газа от удивления сделались еще больше.

— Ну, Женечка, ну, Андрюша. ну, вы, мои дорогие, даете. Если решили целоваться в моей каюте, так хотя бы закрылись на другой код.

Она развернулась и зашагала по коридору «Алконоста», гордо выпрямившись и скрестив на груди руки. Несправедливость жизни жгла супервирину огнем.

«После всего, что я сделала, после того, как расчистила им путь… они… они меня не любят! Артурчик крутит с Рысью. Пилоты — Гвоздь, Пересвет, Енот… говорят, что я героиня, но даже поцеловать не хотят. А я… самая умная, самая сильная, самая красивая. Я даже почти бессмертная, другой такой нет. И что? Боятся. Болтают, будто я зазнайка. И еще — они видели убитых мною терайа и им стало противно».

Ингуся прикинула, не поплакать ли, но у нее ожидаемо не получилось. «Чертова моя совершенная природа».

Она остановилась у виртуального иллюминатора, рассматривая Космос. Созвездия Девы и Росса, звезды Спика, Порима и Виндемиатрикс, скопления тысяч далеких галактик сияли в черной пустоте. Ингуся увлеклась разглядыванием и поначалу не обратила внимания на подошедшего сзади командира десантников.

— Привет, Инга.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант… ой, извините. Вы теперь капитан-лейтенант.

— Ну, зачем так официально.

— А как надо?

— Ребята зовут Ангелом, но какой я ангел… Двенадцать лет на службе, три ранения и небритая морда.

— А при чем тут я?

— Э… В общем, я очень тебя уважаю.

— Уважаешь?

— Э… Ну, вообще-то, даже больше, чем уважаю. Я других таких не видел, чтобы девушка была и