Звезда Авроры - Эми Кауфман

Кэл стоит, согнувшись, над останками зверя, ловя ртом воздух. Я помогаю стонущему Фину подняться на четвереньки, и сердце гулко бьется у меня в груди. Скарлетт закончила жечь шевелящиеся лианы, от них остался пепел. У нее дрожат руки, но она не опускает оружия, готовая стрелять во все, что будет шевелиться, когда не должно.

– На счет три, – тихо говорит Зила, и максимально бережно они с Тайлером переворачивают Кэт на спину, чтобы осмотреть раны.

Нет. Только не это.

– Яйца Творца, – выдыхает Фин, и хотя ему явно неловко в поврежденном костюме, он тянется за сумкой Зилы.

У Кэт по всему левому боку скафандр разорван. Видна кровь, кожа, кость, видны ребра…

Воздух добрался до кожи.

Прямо у меня на глазах, парализованных ужасом, мельчайшие споры будто в замедленной съемке опускаются на ее бок.

– Пыльца! – говорю я в панике и тяну руки, стараясь накрыть ими ее рану, и тут же серебристые перчатки становятся скользкими от крови.

– Это все не будет иметь значения, если мы кровь не остановим, – просто говорит Зила.

Трясущийся Фин подает ей спрей, и она наклоняется нанести его на рану.

– Воздух!

Кэл, поднявшись от тела шимпанзе, показывает на белый шаттл, быстрой дугой прорезающий небо. Остался ли «Беллерофонт» на орбите, я не знаю, но очевидно, что кто-то уцелел в стычке между АОТ и кораблями Бьянки. Прямо у меня на глазах шаттл берет след, оставленный нашей аварийной посадкой, указатель, который остался за нашей спиной.

И начинает снижаться.

Кэт стонет, Зила залепляет ее скафандр каким-то липким пластырем, теряя драгоценные секунды. Тайлер смотрит на Кэт, застыв над ней как статуя, и мысленно просчитывает шансы.

– Зила, – спрашивает он тихо, – ей же недостаточно только первой помощи, да?

– Именно так, сэр, – кивает она. – Ей нужно серьезное лечение.

– Да. А вернуться к кораблю мы не можем. – Тай смотрит в сторону снижающегося шаттла АОТ, потом на колонию внизу, в долине. – Аври, предложения?

Я закрываю глаза, припоминаю все, что знаю о поселении Батлер, пытаюсь восстановить тысячу раз изученную карту. Истощенный перегруженный мозг сперва буксует, но потом я вспоминаю.

– Есть больница, – говорю я. – На западном краю поселения.

Тайлер встает, смотрит вниз на жутковатый рисунок поселения на зелено-серой листве.

– Кажется, вижу, – говорит он. – Фин, идти можешь?

– Так точно, сэр.

Фин выпрямляется, морщась. Экзокостюм издает низкий шипящий шум. Глаза Финиана сужены от боли, но он не жалуется.

– Окей, – говорит Тайлер. – Скар, Зила! Несем Кэт в эту больницу. Кэл, ты доставишь Фина в космопорт колонии, и поищете там замену для реактора.

– Я знаю дорогу, – говорю я с большей смелостью, чем в себе ощущаю.

Тай кивает:

– Держите Аври при себе, а связь все время открытой. Когда найдете то, что нужно, сразу сообщите мне.

Кэл встает одним грациозным движением, кивает мне. Я вытираю руки о мшистую траву – стереть хотя бы отчасти кровь Кэт, и у меня желудок сводит судорогой, когда я вижу, как меняется цвет: от зелено-синего к еще более темному пурпурному. У меня в голове вспыхивает предостережение, я его костями ощущаю. Оно под ногами, оно в небе, полном танцующих спор.

Здесь обитает что-то очень плохое, ужасное, противоестественное.

И в голове я слышу шепот, эхо моего собственного голоса.

Берегись.

Ра'хаам.

У Кэт стиснуты зубы, и тот факт, что она не возражает против разделения отряда, не пытается участвовать в разговоре, говорит мне, насколько ей больно.

Кэл поднимает меня на ноги, мы стоим минуту бок о бок, глядя на раненую девушку, на стоящих рядом ее друзей.

Я их привела сюда.

Это все из-за меня.

– Идите, – говорит Тайлер, не поднимая глаз. – Доброй охоты.

Кэл подбирает из пепла свой дезинтегратор. Мы с ним отправляемся вслед за хромающим Фином, и я себе позволяю еще раз обернуться.

У меня такое чувство, что Кэт я больше не увижу.

До плоской равнины космопорта оказывается куда больше двадцати минут – Фин идет медленно, сосредоточившись на процессе ходьбы. Он несет капсулу для нашего нового ядра реактора. Под биоскафандром не видно, но я за несколько метров слышу, как визжит его экзокостюм. Мы с Кэлом держим оружие наготове, хоть я и не знаю толком, как из него стрелять. И все мы стараемся не вздрагивать от воображаемых звуков.

Мы огибаем разрушенную колонию по краю. Напрямую через центр было бы быстрее, но Кэл говорит, что там слишком удобно ставить засады. Голос у него ровный, движения уверенные, и я невольно стараюсь держаться к нему ближе.

Мысли у меня роятся, перескакивают от шаттла, которого уже не видно, к бледному лицу и окровавленному боку Кэт, возвращаются к туманным воспоминаниям о Мировом Корабле, о том чудовище, которое я уничтожила, даже не коснувшись. Я всем рассказала, что не помню, но это была ложь. Как я призналась Кэлу в лазарете, я теперь это вижу у себя в голове.

Как будто я пассажир в собственном теле и смотрю через экраны глаз. Я помню, как убивала ультразавра. Помню, как разбила Триггер, когда Зила в меня стреляла, помню слова, которые произнесла, когда на мостике «Лонгбоу» переливалась звездная карта. Помню слово, которое теперь слышу во снах с тех пор, как проснулась, опоздав на двести лет.

Эшвар.

Это слово втягивает меня, призывает настолько сильно, насколько отталкивает эта планета. Необходимость найти одного или больше представителей этого древнего вида все время крутится у меня в голове – единственное, что все время возвращается и прогоняет мои страхи и вопросы.

Ладно, не единственное.

Кэл пробирается рядом со мной, подняв оружие, движется с необычной, утонченной грацией. Каждое его движение резкое, текучее. Воин, которым ему от рождения положено было стать, заслонил собой почти все. Не могу забыть, как он бросился на шимпанзе, когда тот напал на меня. Не думая о своей безопасности. Бесстрашно и свирепо.

Он смотрит на меня и тут же отводит взгляд.

Он не похож ни на кого из тех, кого я знала. В смысле, я встречалась с парнями, но это огромная разница, галактических масштабов разница – между киношкой с попкорном в пятницу вечером и тем, как мужчина говорит, что привязан к тебе на всю свою жизнь.

Но когда он заговорил со мной в лазарете, вокруг нас будто включился свет, я была так захвачена врасплох, что понятия не имела, как ответить. Когда Кэл столько времени меня упорно игнорировал, стараясь держать как можно дальше от всего, где есть хоть что-то похожее на действие или ответственность, я была абсолютно уверена, что он меня действительно считает обузой. И если защищает меня, то лишь из чувства долга по отношению к приказам Тая.

Только теперь я знаю, что каждый раз, когда Кэл держал меня на дистанции, это было проявлением долга.