Наследие Дракона - Дебора А. Вольф

Это правда, – голос Рухайи в голове у Измая звучал тягуче и печально. – То же самое среди вашаев. И среди китов, и среди кинов, и даже среди меньших тварей… Мир умирает.

Измай уставился на вашаи.

– Но… что мы можем с этим поделать?

– Что мы можем? Мы можем делать то, что делали испокон веков. Служить и защищать. Вести переписи, отмечать мужчин и женщин, которые способны давать потомство, и предлагать такие союзы, благодаря которым можно будет вырастить еще одно поколение. До сих пор этого было достаточно, или почти достаточно. – Старший кузнец Хадид положил тяжелую ладонь Измаю на плечо и посмотрел ему в глаза с таким глубоким сожалением, что юноша в страхе отступил назад.

– Но почему сейчас?… Что произошло?

– Дело не в том, что произошло, а в том, чему еще предстоит свершиться… А может, это уже началось. Измай Джа’Сайани, всем известно… о твоей симпатии… к Сулейме Джа’Акари, дочери Хафсы Азейны.

– Да…

Неужели об этом знают все? – подумал он в отчаянии.

– Сулейма была ранена. Она может умереть. – Кузнец поднял руку, предупреждая его возражения. – Да, я знаю, ты хочешь, чтобы она жила, но она может умереть по пути в Атуалон или по прибытии в город. Если же она не умрет, если выживет… что будет тогда? Что из этого выйдет, Измай, хранитель народа?

– Если она выживет…

Когда она выживет, – упрямо произнес Измай про себя.

– Полагаю, она встретится с отцом, а затем вернется домой. Она ведь джа’акари.

– Она была джа’акари, Измай. Теперь она – дочь Ка Ату, а у драконьего короля нет наследника. У него остался всего один сын, и этот сын – сурдус… он глух к песням магии. Левиатус не способен управлять атулфахом и потому никогда не сможет быть королем. Неужели ты и вправду веришь, что Ка Ату позволит своей дочери уехать, ускакать в пустыню, чтобы пускать стрелы в заходящее солнце? После стольких лет, которые ушли на ее поиски?

Как-то раз истаза Ани сказала мне – это было много лет назад, – что Хафса Азейна прикончила более сотни человек, чтобы сохранить в тайне местонахождение своей дочери. Более сотни человек, и всех их прислал Ка Ату, пытаясь отыскать ее и заставить вернуться. Веришь ли ты после этого, что Сулейму так просто отпустят? Стоит ей добраться до Атуалона, мальчик, и мы потеряем ее навсегда. Лучше думай о ней так, словно ее уже не вернуть.

– Но ведь повелительница снов очень могущественна, – сказал Измай с изумлением. Он почувствовал, как земля вращается у него под ногами. – Мать ее защитит.

– Защитит? Мальчик, да ты слушал, что я говорил? Ка Ату похож на Спящего Дракона из старых сказок – он так силен, что может расколоть мир надвое и уничтожить всех нас. Его дочери суждено стать Са Ату, Сердцем Атуалона, королевой-колдуньей. Речь больше не идет о том, чтобы уберечь Сулейму от ее отца. Речь идет о том, как бы нам уберечь мир от самой Сулеймы. – Кузнец сжал плечо Измая, а затем позволил своей руке безвольно опуститься. – Мне грустно тебе об этом говорить, эхуани. Я и сам относился к этой девчонке с теплотой.

Измай посмотрел на него еще какое-то время, потом отвернулся и медленно, как будто все это было ему совершенно безразлично, побрел туда, где лежал его наполовину засыпанный песком меч. Юноша поднял клинок и долго смотрел на него, наблюдая за тем, как солнечный свет преломляется и танцует на блестящей стали, чаруя взгляд завитками цвета. Удобный для хватки, хорошо подогнанный по руке, этот меч был прекрасен, и Измаю стало стыдно за свое поведение.

– Лучше бы тебе немного побыть со своей вашаи, – сказал Хадид.

Измай поднял на него удивленный взгляд.

– Что?

– Свежеиспеченные зееравашани, как правило, должны провести вместе какое-то время, чтобы узнать друг друга получше. Может быть, вам с Рухайей стоит прогуляться денек, а то и три? Твой брат сказал бы тебе то же самое, но поскольку его здесь нет… – Здоровяк кивнул. – Ни лагеря, ни домашних дел, ни завистливых глаз, верно? И хоть ненадолго никакого кузнечного звона, а? Но, заметь, я говорю только об одной короткой прогулке. И потренируй свои стойки, пока будешь таскаться по пескам, это очень порадует истаза Аадла.

Он снял с пояса большую кожаную сумку и бросил ее Измаю. Юноше показалось, что сумка набита преимущественно провизией и мехами с водой.

– За короткое время с тобой произошло много изменений, и, осмелюсь заметить, тебе, должно быть, есть о чем подумать. Самому мне гораздо легче размышлять вдали от людей.

Это пришлось бы мне по вкусу. – Рухайя перестала оскорблять старшего кузнеца своими гигиеническими процедурами и села ровно, с интересом навострив уши. – Очень даже по вкусу. Мы с тобой могли бы ходить на охоту и ни с кем не делиться добычей.

Измай кивнул, не в состоянии сказать ни слова – у него в горле появилась оскомина. Кузнец начал было отворачиваться, но вдруг замер, и его грубое лицо озарилось ленивой ухмылкой.

– А знаешь, мы не так уж далеко от Эйд Калмута, Долины Смерти. Когда я был еще мальчишкой, я мечтал ускакать туда и посмотреть на местные развалины, но, конечно же, мне этого не разрешали. Полагаю, никто и не подумал сообщить тебе о том, что это – кхутлани?

– Нет. – Измай вернул меч в ножны. – Но если это запрещено, обещаю, что ни за что…

– Ах-аат! – Кузнец поднял руку в знак предупреждения. – Если никто не догадался сказать тебе о том, что что-то запрещено, едва ли кто-то станет винить тебя за вольность. Я и слышать не хочу о твоих планах, мальчик. Так что иди и побудь со своей вашаи. А когда вернешься к нам, придется тебе навсегда оставить всю эту детскую дурь. Ты посвятишь себя упражнениям. Мы подыщем тебе лошадь, и ты станешь истинным джа’сайани. Заруби себе это на носу.

Измай кивнул.

– Хорошо. Тогда ступай, побудь глупым мальчишкой в последний раз. А когда вернешься, может быть, расскажешь мне сказки о Долине Смерти.

Старший кузнец племени подмигнул Измаю, потом развернулся и зашагал прочь.

Долина Смерти? – Рухайя зевнула и потянулась, вонзив в песок свои длинные черные когти, затем отряхнулась и обнажила клыки в довольной усмешке. – Звучит многообещающе.

Ты – очень странная кошка, – сообщил ей Измай.

Он распустил завязки на сумке и заглянул внутрь. Судя по всему, там был собран трехдневный запас рыбно-джинберрийского пеммикана, который Измай ненавидел больше всего на этом свете, две связки дров и несколько запечатанных воском мехов с водой. Он будет спать под звездным небом, насытившись скромной пищей. Никакой палатки, никакого постельного белья, никаких спутников, если не считать огромной саблезубой кошки, которая никогда не обещала, что не станет его есть.

Лучше не бывает, – подумал Измай.

Лучше не бывает, – согласилась Рухайя.

Юноша повесил сумку на плечо, протянул руку, чтобы почесать мягкий мех на шее Рухайи, и отправился на северо-восток, навстречу своему последнему большому приключению.