Телохранитель - Мэгги Дэвис

Франческа отбросила все страхи и сомнения, дав волю своим чувствам. Она обняла Джона, прижалась к нему всем телом, словно вверяя себя в его власть.

— Ты прекрасна, — прошептал Джон.

Кровь стучала у Франчески в висках, она едва поняла, что ее собственные губы так же страстно отвечают на его поцелуи. Все ее тело желало раствориться в его силе и страсти.

Не отстраняя своих губ от ее, он прошептал:

— Возвращайся со мной, Франческа. Ты не можешь вот так все бросить.

Все очарование момента тут же разрушилось. Она отстранилась и вопросительно посмотрела на него. Джон ответил на ее немой вопрос:

— Ты сейчас уже в силах вернуться в поместье и продолжить дела.

Глядя в его блестящие черные глаза, Франческа услышала, что в глубине ее сознания словно раздался предостерегающий звонок. Ей не хотелось верить в то, что она только что услышала.

— Что? — спросила она.

Вопрос «Что она делает в объятиях Джона Тартла?» во всей своей прямоте предстал перед ней. Что надо от нее Джону Тартлу, вдруг ставшему таким нежным и страстным? Ответ был ясен и прост.

— И именно для этого они послали тебя в Бостон? — воскликнула она. — Поговорить со мной и убедить вернуться? Некому присматривать за бла-двортским состоянием?

Джон внимательно посмотрел на нее из-под густых темных бровей.

— Черт возьми, Франческа, — пробормотал он. — Ты снова за свое?

Она рванулась из его объятий, и он нехотя выпустил ее. Повернувшись, Франческа отошла и остановилась у противоположной стены небольшой комнаты, чтобы быть как можно дальше от него.

— Ну, давай же, продолжай, — с сарказмом в голосе произнесла она. — Юристы из Майами уже здесь побывали. Возможно, тебе еще не доложили, но мне предложено занять место в совете директоров Фонда Бладвортов — именно теперь, когда компания находится в довольно тяжелом положении.

Она откинула за спину волосы.

— Но можешь передать им мой ответ: «Нет!» Я не собираюсь вам помогать. Да, я могла бы продать кое-что из недвижимости Бладвортов, например ранчо в Вайоминге, да еще все драгоценности, а потом меня убедили бы вложить все деньги в дело, разве не так?

Франческа повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ну почему ты беспокоишься об этом? — воскликнула она. — Я никогда не захочу вернуться обратно в поместье, в Нью-Йорк или в любое другое место до конца своих дней!

Когда Джон Тартл протянул руку, желая привлечь ее к себе, она кулаками в отчаянии ударила его, но с таким же успехом могла бы ударить каменную стену.

— Оставь меня в покое! — крикнула Франческа.

Слезы хлынули из глаз, и она ничего не могла с собой поделать.

— Из всего этого я сделала один-единственный вывод, — всхлипывая, произнесла она. — Люди готовы убивать, унижаться, лгать только для того, чтобы получить то, что им надо! Интересно, что пообещали тебе, Джон Тартл, за твои услуги? За то, что ты проделал весь этот путь из Флориды сюда и теперь убеждаешь меня вернуться обратно?

Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, и, когда заговорил, голос его звучал спокойно:

— Мне никто ничего не обещал. Я пришел сюда только за тем, чтобы поговорить с тобой, и мне совершенно не нужны твои деньги, можешь быть абсолютно спокойна. — Джон глубоко вздохнул. — Мне никто ничего не обещал за то, чтобы я притащил тебя назад. Все это твои выдумки. Все это из-за того, что у тебя чертова куча денег и ты не знаешь, что с нею делать. Если тебе не повезло, и ты столкнулась с алчными, корыстными людьми, я все-таки не советую тебе всех считать такими.

Его взгляд не отрывался от ее лица.

— Я не очень-то хорошо понимаю, о чем мы сейчас говорим. Если в Фонде Бладвортов хотят, чтобы ты была в числе членов правления, можешь согласиться. Компания принадлежит тебе, и ты, во всяком случае, наломаешь не больше дров, чем ребята, которые там уже сидят. А может быть, и принесешь какую-нибудь пользу. Не забывай, я видел тебя в деле там, в Нью-Йорке.

Она продолжала сердито всхлипывать, но и выражение его лица смягчилось.

— А что до моего появления здесь, в Бостоне, то я думал, мне удастся убедить тебя, что этот граф — просто-напросто ошибка, которую вполне может сделать любая женщина. Он использовал свое профессиональное обаяние…

Ее рука взметнулась в воздух, чтобы ударить его, Джон перехватил ее на полпути, и еще до того, как она смогла что-то сделать, другая рука, запутавшись в тяжелой массе ее волос, отвела голову назад, а его губы очень нежно прижались к ее губам. Она попыталась уклониться от поцелуя.

— Франческа, ради всего святого, — произнес он голосом, ставшим внезапно жестким, — что ты со мной делаешь? Неужели это только потому, что я могу предложить тебе самую обычную любовь, какой мужчина может любить женщину? Ты ждешь чего-то другого?

Не дожидаясь ответа, он приник губами к ее губам — властно, настойчиво, вынуждая ответить на поцелуи, передавая горящий в нем огонь желания.

Сознание Франчески содрогнулось под волной обрушившихся на нее чувств, которых ей никогда не доводилось испытать раньше. Ей не приходилось ощущать в другом человеке такую неприкрытую, чувственную страсть, а в себе — столь же откровенный отклик на это. Не было никаких сомнений: она так же страстно хотела его. Джон Тартл обладал какой-то магической силой.

— Нет! — прошептала она, но знала, что невозможно подавить это дикое, страстное желание принадлежать мужчине.

Желание быть любимой и любить боролось в ней со страхом вновь совершить ошибку, снова пережить горечь разочарования, разум и эмоции боролись в ней, и в этой борьбе не могло быть победителя. Она почувствовала, что сходит с ума, и, запаниковав, попробовала выскользнуть из кольца его рук.

— Погоди, — торопливо сказала она. — Ты же не знаешь всего, чтобы судить об этом! Ты не представляешь, какой идиоткой я себя выставила! Ты не знаешь, просто не можешь знать!

Не в силах вынести пристальный взгляд его темных глаз, направленный на нее, она запрокинула голову.

— Франческа… — Джон попытался ее успокоить.

— Я сама бросилась ему на шею! — воскликнула она. — Вела себя как совершенная идиотка. Ты никогда не сможешь это понять!

Из ее глаз брызнули слезы.

— У меня вообще не было никакого любовного опыта… — Признание тяжело давалось Франческе. — До встречи с Куртом я была девушкой!

— Что?!

Не в силах вынести его взгляда, она уставилась на какую-то точку на стене за его плечом, но это мало помогло — Франческе было неприятно даже думать обо всем с ней случившемся.

— Глупо, не правда ли? Старая дева двадцати восьми лет от роду! Думаю, Курта это сильно позабавило. Теперь-то я понимаю, что совершенно потеряла голову. Мне казалось, он был самым лучшим человеком во всем мире. Я предстала перед ним совершенной дурой, а он все это время оставался профессиональным охотником за приданым, да вдобавок к тому же еще и наркоманом…