Повелительница Вселенной. Будни бога - Тиана Макуш

демоницы взглядом и предвкушающе улыбнулся. Знаю, о чём говорю — Краш, так же как и я, любил жестокие игры.

— Может, тогда от второй откажешься? Зачем тебе две наложницы с такой фурией под боком?

Но мужчина только отрицательно качнул головой. Вот же жадный. Пусть. Самое преданное существо должно быть и самым довольным своей жизнью и службой мне. Расплатившись за демоницу, мы вернулись за эльфийкой. Обе продавались в сдерживающих магию кандалах, но я собиралась в будущем обойтись без такого заметного знака. Мало того, две новые личности в окраинном замке требовали некоторого напряжения для их легализации.

Допускать ту же небрежность, что и с Крашем, я не собиралась. Пусть в этот раз всё будет без лишней нервотрёпки.

Выбравшись за пределы города, добрались до леса и свернули в сторону от дороги. Девушки шли покорно, лишь с любопытством поглядывая по сторонам, но не поднимая голов. Какая нарочитая послушность! Погрузив обеих в коконы безвременья, повесила защиту на Краша — лучше места, чем Гавань, чтобы переждать какое-то время, не существует. Открыла портал в знакомом зале, и оставила там зависшие в воздухе неподвижные фигурки. Фештар молчал, но смотрел очень выразительно.

— Дай руку.

Молчаливый жест и я перенесла нас на крышу центральной башни. Спящий мир не потерял своей красоты, скорее приобретя даже таинственность. Восхищённый вздох стоящего рядом мужчины дал ещё один повод для гордости.

— Что это? Где?

— Мой мир, Гавань. Здесь мы будем жить, когда мальчики вырастут. А пока он спит, ждёт меня. Скучает.

— Я… чувствую, Госпожа. Он словно живой!

— Ты чувствуешь замок, он действительно живой. Но нам пора, нужно ещё обставить появление твоих наложниц, чтобы это не вызвало лишних вопросов. И я навешу на них иллюзии, с той же целью. Будь добр, потом объясни им правила. Пусть сдерживают свою аристократическую гордыню.

— Как прикажешь, Госпожа.

Потом мы вернулись в мои покои в Лируане и после обеда и занятия с мальчиками, как ни в чём ни бывало, выехали из замка. К вечеру были в Листевине и прошли в портал, выйдя в Гавани. Не желая тратить время, оттуда уже вместе с рабынями перенеслись в один из достаточно медленных пустых миров, где я, не снимая стазис, запечатала их магию, наложив специальные татуировки на запястья. Дождавшись, пока последние выцветут в еле заметный узор, открыла новый портал, тут же уничтожив коконы. Пришли в себя девушки уже в Листевине.

Тут как раз наступило утро, как я и рассчитывала, так что мы взяли ещё двоих крипсов (9) и оправились в обратный путь. На привале Краш объяснил наложницам правила проживания в замке, а я наложила человеческие иллюзии. Теперь, вдали от посторонних глаз, Краш перешёл на подчёркнуто-уважительное обращение ко мне, давая понять рабыням, кому ещё им следует беспрекословно подчиняться. Впрочем, думаю, видеться мы будем нечасто.

Разумеется, только заметив, что сдерживающие браслеты исчезли, они попробовали обратиться к своей магии, но быстро поняли, что та молчит по-прежнему. Да ещё и татуировки проступили, обжигая болью. Я улыбнулась и жестом притушила неприятные ощущения и цвет узоров, и теперь девушки знали, кто их автор, смотрели с опасением и уважением. Пусть понимают, что я не просто Госпожа их хозяина, меньше проблем доставят.

* * *

Утро настало непозволительно быстро. Что-то я совсем расслабилась в человеческом теле: легла спасть пару часов назад, после жарких игр с Даром, а проснулась с рассветом и на тебе — не выспалась. Мужчина рядом тоже проснулся, осторожно взял мою ладонь и принялся покрывать мелкими нежными поцелуями. Вот какой ещё любовник наутро будет так самозабвенно благодарить за доставленную накануне… боль? Двухлетнее пребывание в борделе сильно изменило благородного аристократа, сделав зависимым от неестественных для многих существ ощущений.

Я могла бы его избавить от этого, но только изъяв вместе с зависимостью память о прожитых годах и унижениях. Он не захотел. И ошейник сам теперь отказывался снимать, хотя надобность в нём давно отпала. Хотел помнить о том, что нельзя доверять разумным, даже кажущимся безобидными и слабыми. Помнить о предательстве и причине желания мести. О нет, вслух он этого никогда не говорил, но я с лёгкостью читала в его душе. И решила немного побаловать мужчину, приносившего мне столько удовольствия.

За тягу к боли Лидар ненавидел сам себя, но думал, что всё пройдёт, раз вырвался из борделя, что это было намеренное влияние ошейника. То, что не прошло, мы выяснили в самую первую ночь, хотя на тот момент некоторые функции артефакта я отключила. И тогда же, погрузившись в его разум, изучив связи, рассказала мужчине, что из-за чего и как исправить. Не захотел. А я в душе только порадовалась — мне как раз эта его странность очень понравилась, а выносливость модифицированного тела позволяла проявить фантазию. Не слишком нежную. Но что было в моих силах в такой ситуации, так это изменить само отношение Дара к боли.

А пять месяцев назад, когда появился Краш и я смогла большую часть забот скинуть на него, сосредоточившись на мальчиках и собственном удовольствии, мы начали с Лидаром как минимум два раза в месяц выезжать «в свет». Разумеется, меня сопровождал не раб, а милогарский барон Лидар десꞌСианар (в поездках он безропотно снимал ошейник, мгновенно преображаясь) — достаточно состоятельный, но безземельный аристократ с отстранённым взглядом, теплеющим, лишь когда обращался на меня. И танцевал он только со мной, впрочем, иногда принимал и предложения некоторых дам, но только по моему незаметному настоянию. Я тоже танцевала с другими мужчинами.

Избрав маску слабенькой, но взбалмошной магички, я приобрела великолепную маскировку: мол, аристократка-иностранка нашла себе защиту в лице такого же иностранца, но довольно сильного мага (в этом тоже моя заслуга — слабого бытовика я вывела на новый уровень, добавив ему водную магию, склонность к которой была изначально, но в зачаточном состоянии). Потому и позволяет себе вызывающее поведение, но чуть что — прячется за широкую спину любовника.

И пусть Энджиал, когда приобретал баронство у графа Риостийского, говорил, что сестра сильный маг, но откуда бы неодарённому уметь оценивать способности? Стоило это вскользь упомянуть при первой же встрече и «знакомстве» с графом, как все возможные