Аллоды. Все корабли Астрала - Роман Афанасьев

Наконец Ползунов, устав от такого танца, с ревом прыгнул вперед, взмахнул мечом, потом еще раз, развернулся вокруг себя и обрушил на противника сильнейший удар. Эрик отпрыгнул назад, и огромный клинок Ползунова с хрустом врубился в доски палубы. Не отводя взгляда от противника, тяжело дыша, Глок потянул на себя свое оружие, выдернул его из досок и замер, жадно глотая воздух.

– За что ты сражаешься, Глок? – с насмешкой бросил Эрик. – За себя?

В ответ уставший громила лишь зарычал и снова поднял меч – но вперед так и не шагнул. Эрик вдруг опустил клинок и засмеялся. Лихо, задорно, так, словно в самом деле тронулся рассудком.

– Ты дерешься за свою шкуру, Ползунов! – объявил Эрик, медленно шагая вперед. – Всего лишь за себя самого. А я сражаюсь за будущее гибберлингов. За весь наш род! И сила всего рода – вместе со мной!

Ползунов выпучил глаза на смеющегося Резака и попятился. Глаза Эрика пылали, шерсть стояла дыбом. Казалось, он и правда безумен – точно так, как о нем и говорили раньше. Все еще смеясь, Эрик ухватил свой меч обеими руками и вдруг ринулся в атаку, так, словно он только что славно отдохнул на собственной постели.

Гордей не понимал, откуда у его друга взялись новые силы, он не верил своим глазам. Роли поменялись – теперь Эрик, безумно хохоча, наступал на своего противника, размахивая клинком, а Глок пятился, вынужденный защищаться. Резак налетел на него подобно урагану, а его короткий клинок казался молнией, сверкающей из туч. Удары сыпались на Ползунова непрерывно – сверху, сбоку, снизу. Короткий клинок позволял Эрику быстро развернуть оружие, поменять направление удара. А вот длинный клинок Глока был не так подвижен.

Обороняясь из последних сил, уставший Ползунов отступал, шумно сопя и задыхаясь на ходу. А Эрик, продолжая беззаботно смеяться, наступал, и движения его все убыстрялись. Вот его клинок чиркнул по бедру замешкавшегося Глока. Потом – по плечу. Оставил зарубку на черном кожаном панцире, прямо на груди.

Ползунов задыхался. Он понимал, что проигрывает, но не мог смириться с этим. Собравшись с силами, он взревел раненым зверем и бросился навстречу врагу, выставив перед собой клинок. Эрик встретил его атаку радостной ухмылкой. Легко увернувшись от неуклюжего выпада, Резак вдруг подпрыгнул, взмахнул мечом и обрушился на противника сверху, вложив в удар весь собственный вес.

Такой взмах мог легко отрубить руку даже такому большому гибберлингу, как Ползунов. Но удар пришелся в его меч, прямо в клинок, у самой гарды. Он был так силен, что большой меч вывернулся из уставшей руки Глока и загрохотал по доскам палубы. Эрик же, приземлившийся на обе ноги, легко, как кошка, подался вперед и с разгона ударил плечом в грудь Ползунова. Обезоруженный гибберлинг потерял равновесие, подался назад и хлопнулся на палубу «Бесстрашного».

Приподнявшись на локтях, Глок поднял голову и одарил злым взглядом Эрика, застывшего над поверженным противником с обнаженным мечом в руке.

– Что, – хрипло каркнул Глок. – Хватит смелости, а?

Гордей перестал дышать – а вместе с ним и все гибберлинги, столпившиеся на палубе корабля. Тишина незримым покрывалом накрыла «Бесстрашный», укутав его, заставив время остановиться. Казалось, было слышно, как бьются десятки сердец, ожидая конца.

– Ты мразь, подонок и предатель, – отозвался Эрик, и улыбка исчезла с его лица. – Но я не желаю твоим братьям такой же судьбы, как моя, не хочу, чтобы они жили без одного из ростков.

Перебросив меч в левую руку, Резак взмахнул правой, резко наклонился к поверженному противнику. Кулак Эрика описал широкую дугу и с размаха ударил поднимающегося с палубы Глока в лицо. Послышался треск, потом глухой стук – когда голова Ползунова откинулась на доски палубы.

В наступившей тишине Эрик медленно обернулся к старейшине, переступил через бесчувственное тело Глока, сделал пару шагов и остановился, уперев острие меча в палубу.

– Старейшина, – хрипло произнес Резак. – Спор вождей окончен.

Седой гибберлинг оттолкнул с дороги одного из охранников и выступил вперед. В царящей над палубой тишине его хриплое дыхание со старческим присвистом было хорошо слышно даже в задних рядах.

– Эрик из семейки Резак, – медленно произнес старец. – Скажи свое слово вождя.

– Вира взята, – твердо ответил Эрик. – Вражда окончена. А за деяния свои пусть Ползунов держит ответ перед советом гибберлингов.

Старец тяжело вздохнул, но потом поднял посох и с грохотом стукнул им о палубу.

– Вражда окончена! – возвестил он.

И тотчас толпа гибберлингов взорвалась восторженным ревом. Кричали все – команда Сига, дружинники Эрика, бойцы побежденного Ползунова. Кричали и команды соседних кораблей. И хотя слов Гордей не мог разобрать, но закричал вместе со всеми, просто радуясь тому, что Эрик жив и все закончено. Действительно закончено.

Но сам Резак так явно не считал. Не обращая внимания на приветственные крики команды «Бесстрашного», он вскинул свой меч к небу, взмахнул им и закричал, требуя тишины.

Гибберлинги успокоились не сразу – многие просто не расслышали голоса Эрика. И лишь когда старейшина поднял посох, обе дружины примолкли, а над палубой остался висеть лишь тихий шорох шепотков. Гордей покосился в сторону дружины Глока, решив, что не стоит забывать об опасности. Но его тревоги были напрасны – самого Ползунова уже подняли на ноги и держали за плечи двое суровых стражей с корабля старейшины. Его братьев нигде не было видно – похоже, они спрятались в толпе простых дружинников. Многие из них так и стояли с оружием в руках, хмуро посматривая на команду «Бесстрашного». Но большинство давно спрятали мечи и присоединились к команде лекарей Тона, бродящих по палубе и помогавших раненым. Эти ребята не обращали внимания ни на дуэли, ни на красивые речи – они были заняты настоящим делом. Спасали тех, кого еще можно было спасти. И это не ускользнуло от внимания Эрика.

– Посмотрите! – хрипло воскликнул он, махнув клинком в сторону лекарей, склонившихся над очередным беднягой. – Смотрите! Это тела наших братьев. Их убили не орки, их убили мы сами! Смотрите!

Закашлявшись, Эрик покачнулся и был вынужден опустить меч. Уткнув его в доски палубы, Резак оперся на его рукоять, словно на трость, и продолжил:

– Посмотрите, до чего мы дошли! Гибберлинг убивает гибберлинга. Такого не должно быть! Мы все в одном корабле и все должны идти к одной цели. Мы должны что-то изменить, чтобы такого не повторилось!

Эрик сделал паузу, жадно глотнул воздух. Над палубой висела тишина, нарушаемая только стонами раненых бойцов.

– О чем твоя речь, Эрик Резак? – глухо спросил старейшина.

– О будущем! – с горячностью отозвался тот. – Моя речь о будущем для всех гибберлингов, в котором брат больше не должен будет поднимать меч на брата! Пусть мои слова услышат все те, кто сражались сегодня, все те, что держали в руках мечи!

– Говори, – разрешил старейшина, хмуря седые брови.