История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3 - Дмитрий Яворницкий

Едва окончились мирные переговоры между Турцией и Россией, как запорожцы обратились через гетмана Мазепу к боярину Федору Алексеевичу Головину, заведывавшему в ту пору Малороссийским приказом, со старой просьбой об обмене пленного товарища Ивана Гадяцкого[465] на пленного татарина Текелды, находившегося во Пскове[466], и с новой просьбой о царском жалованья для всего запорожского низового войска.

Для того чтобы испросить царское жалованье, собрано было большое посольство из 80 человек под главенством куренных атаманов (они же именуются и полковниками) Крика Надтоки и Василия Иваненка, есаула Грицка Лукьянова и писаря Остапа Сербина[467].

Отправляя такое посольство к царю Петру Алексеевичу, кошевой атаман Герасим Крыса и все запорожское низовое войско написали ему челобитную с просьбой о присылке в Кош царского жалованья, с жалобой на подьячего Степана Фролова и на жильца Жедринского, которые, во время доставки жалованья прошлой весной в Запорожье, учинили в городе Кишенке воровство, о каковом воровстве многие люди знают подлинно, и с изъявлением претензии за нарушение вольностей на реке Самаре, искони принадлежавшей запорожскому войску, для удостоверения в чем кошевой Герасим Крыса посылает великому государю и список с грамоты царского величества, данной войску.

Запорожское посольство направилось сперва в Батурин, прибыло в Москву ноября 9-го дня и было принято в столице с должным вниманием. В тот же день отдан был приказ в бургомистерскую ратушу выдать на приезд запорожским посланцам – 15 ведер вина, 30 ведер меду, 60 ведер пива, а в остальные дни Кирику Надтоке и Василию Иваненку – по 3 чарки вина, по 3 кружки меду, по 3 кружки пива, остальным казакам по 2 кружки всего питья на день. На отпуск из столицы запорожского посольства велено было дать Кирику Надтоке и Василию Иваненку сукна кармазина, тафты мерой по 5 аршин да по паре соболей в 6 рублей пара; остальным казакам по сукну английскому мерой по 5 аршин и по паре соболей в 2 рубля пара человеку; кроме того, в дорогу особо велено было выдать 15 ведер вина простого. 30 ведер меду и 30 ведер пива да назначить от Москвы до малороссийских городов 82 подводы с телегами и с проводниками.

В самый день отпуска, ноября 22-го дня, главным лицам запорожского посольства вручена была царская грамота на имя кошевого атамана Герасима Крысы и всего запорожского низового войска. В той грамоте царь писал кошевому атаману, что посольство запорожского войска принято было в Москве и пожаловано высокими милостями; что челобитная войска о присылке в Кош жалованья выслушана, и жалованье будет отправлено зимним путем в Сечь, за что низовое войско должно верно и радетельно служить царскому величеству и обязано внушить таванскому товариству жить спокойно и постоянно и во всяких поведениях осторожно, с великороссийскими и малороссийскими людьми, находящимися в Тавани, иметь во всем совет и согласие. Что касается воровства запорожского жалованья, учиненного подьячим Фроловым да жильцом Жедринским, то о том послан будет человек для подлинного розыска и о результате того розыска будет своевременно сообщено запорожскому войску. На жалобу запорожцев по поводу отнятия у них самарских вольностей никакого ответа не последовало[468].

После установления русско-турецкого мира крымский хан Селим-Гирей, на основании договорной статьи об обоюдном размене пленных отправил своего посланца Болюбаша через Запорожье к гетману Мазепе для «окупа» татар, находившихся в плену в разных городах Южной и Северной России, причем просил гетмана о защите отправлявшихся в малороссийские города с товарами разных купцов мусульманских и об удержании плавающих по Днепру к Очакову запорожцев от нанесения убытков мусульманским людям, бывающим в стране козацкой. Ханский посланец, проезжая через Запорожье, увидел в Сечи небывалое в ней дотоле дело, а именно: «новый по размеру построенный город». Того города вследствие установленного мира не должно бы быть. В чем же тут правда, что разорено старое и построено новое, и чего тут доброго для Крыма ожидать можно? В Крыму известно было, что Москва строит в Сечи одни только курени для склада в них, за недостатком другого помещения, на зимнее время хлеба и продовольственных запасов; а в действительности тут делается нечто другое. Увидя в этом нарушение мира, Болюбаш решил написать о том хану, что, по словам посланца, будет ему не особенно приятно и о чем он, конечно, сообщит султану.

С такой претензией приехал Болюбаш к Мазепе в Батурин, и гетман Мазепа поспешил поскорее отделаться от неприятного гостя. От татар, находившихся в неволе, гетман узнал, что Болюбаш человек «армянской породы, но что он уже давно учинился басурманином» и кое-что понимал в инженерском деле. Поэтому Мазепа, дав ему «доброго» пристава, немедленно отпустил его прямо на Переволочну «мимо» городов малороссийских[469].

Более серьезным вопросом после заключения мира с Турцией и Крымом оказался вопрос о разрушении турецких городков Тавани, Кызыкерменя и Шагинкерменя, до тех пор находившихся под охраной русско-козацких войск. Исполнение этого дела возложено было царем на князя Ивана Михайловича Кольцова-Мосальского. Кольцов-Мосальский получил несколько тысяч великороссийских ратников и сверх того две тысячи засеймских войсковых людей от гетмана Мазепы. Соединясь с последними под Царичанкой у реки Орели, князь Кольцо-Мосальский отправился к низовью Днепра, но при разрушении крепостей встретил большое затруднение со стороны находившихся в них запорожцев[470]. Тем не менее все три крепости были разбиты и боевые принадлежности их забраны (1701). Тогда запорожцы всячески старались выказать свое неудовольствие русским: они не пускали к себе никого из царских войск, отказывались содействовать русским в доставлении из Таванского города в Сечь боевых орудий и хлебных запасов, не принимали к себе приезжавших по этому поводу гетманских посланцев, если же и принимали, то встречали их с бесчестьем, а самому гетману писали ругательные письма и только одно поручение на себя взяли – охрану государевой казны, перевезенной в Сечь. Но всего больше выказали запорожцы ненависти к русским, когда узнали, что князь Кольцо– Мосальский вместо разоренных турецких городов на днепровском низовье заложил новые в виду самой Запорожской Сечи. Для этого выбрано было место у реки Днепра «в урочище, на горе, у Каменного Затона, в пристойном месте, подле реки Белозерки, против Никитина Рога». На это дело поставлено было 3558 человек ратных людей Белогородского и Севского полков под командой князя Кольцо-Мосальского; к ним в августе и в сентябре месяце присоединено 6000 человек казаков, взятых из малороссийских полков от гетмана Мазепы; малороссийским казакам прибавлены были также ратные люди из Новобогородицкой самарской крепости[471].