Черное дело - Алексей Атеев

– Вот это! – многозначительно сказал Рубинштейн. – Тут явно поработал вор.

Илья наклонился над ящиком. Крышка, похоже, искромсана большим ножом. Он глянул в темную глубину.

– Что там внутри?

– Да ничего особенного, в основном медвежьи кости.

– Медвежьи?!

Рубинштейн кисло улыбнулся.

– В том-то и странность.

– Опять медведь! Что это вообще за вещи? Откуда они?

– Так, – вздохнул Рубинштейн, – дайте-ка подумать. Ага. Этой весной, по-моему, в апреле или в мае один наш сотрудник, а с ним несколько студентов-историков выезжали куда-то на Север. Точно не помню. Оттуда поступил сигнал. Геологи сигнализировали… Вы знаете, геологи довольно часто делают интересные находки. Еще бы, бродят по тайге, пустыням… На этот раз они обнаружили будто бы древнюю гробницу. Мы быстренько организовали экспедицию, а в ящике хранятся находки, сделанные на месте гробницы…

– Почему кости? Какой интерес они представляют для науки?

– Честно говоря, не знаю. Ящик доставили всего недели две назад. Шел по железной дороге, малой скоростью. Так что я еще не приступал к изучению его содержимого.

– В нем было что-то ценное?

– По описи ничего такого. Правда, там найдены еще кое-какие монетки, но нумизматический материал они привезли с собой. Тоже ничего особенного. Немного серебра…

– А кто руководил экспедицией? – поинтересовался Осипов.

– Марк Акимович Хохотва, кандидат исторических наук, – тотчас, словно ждал этого вопроса, выпалил Рубинштейн. – Я сейчас его приглашу.

– Уж сделайте одолжение! – язвительно сказал Илья.

– Ты чего с ним так? – удивился Осипов.

– Надоела его болтовня, а сейчас еще один болтун появится.

– Почему ты так думаешь?

– Они тут все такие.

Хохотва оказался хмурым мужчиной лет тридцати. Несмотря на относительную молодость, он был совсем сед. Карие глаза без всякого почтения смотрели на гостей, вислый нос делал лицо еще более унылым.

– Вы из милиции? – вместо приветствия спросил он.

– Я из МУРа, а он из газеты, – сообщил Безменов.

– Ага, представители древнейших профессий, – саркастически хмыкнул Хохотва.

– Марк, – с упреком произнес Рубинштейн.

– Вы, дорогой товарищ ученый, поосторожнее в выражениях, – с недоброй усмешкой сказал Илья.

– Не люблю милицию, да и прессу тоже.

– Ну и не люби! Мы от тебя любви и не требуем. Мы пришли разобраться в преступлении, которое тут у вас совершено. Погибли люди, музею нанесен материальный ущерб. И не надо вставать в позу: «Люблю, не люблю…» И вообще я не понимаю такого странного отношения к нам. Ведь мы, по-моему, незнакомы, водку на брудершафт не пили?

При упоминании о водке Хохотва покраснел.

– Ладно. Ближе к делу.

– К делу так к делу. Что находится в ящике?

– Экспонаты.

– Конкретнее!

– Медвежьи и человеческие кости.

– Расскажите поподробнее об их происхождении.

– Этой весной мы выехали к месту находки дольмена – древней гробницы, на Северный Урал. Вернее, на географическую границу Урала и Сибири. Нами произведено вскрытие гробницы. В ней обнаружены кости очень крупного медведя, которым, предположительно, несколько сотен лет. Кроме того, возле дольмена были найдены человеческие кости. Они, как я считаю, более позднего происхождения. Хотя и не одного временного периода. Человеческих костей довольно много, однако полных скелетов только два – пожилого, видимо, человека и подростка. Мелкие находки: остатки мехов, бывшие в гробнице, бисер, русские серебряные монеты царской чеканки – мы привезли с собой. Никакой они ценности не представляют.

Хохотва говорил односложно и явно хотел поскорее отделаться от докучливых незнакомцев. Рубинштейн, напротив, явно желал вступить в разговор.

– Исаак Аркадьевич, – сказал Безменов, – не могли бы вы на некоторое время оставить нас одних?

Рубинштейн испуганно взглянул на Илью и, кивнув головой, поспешно удалился.

– Бить, что ли, будете? – с издевкой спросил Хохотва.

– Чего ты в бутылку лезешь?

– Не ты, а вы!

– Извините, гражданин ученый. Конечно же «вы». Хамство еще присуще отдельным представителям нашей профессии.

– Вот именно.

Осипов захохотал:

– Ну и диалог у вас, товарищи!

– Не диалог, а допрос! – подчеркнул Хохотва.

– Да какой допрос?! Ты настоящего допроса еще не видел!

– Не сомневаюсь, что допрашивать вы умеете.

– Конечно, я же опричник!

– Рад, что вы не заблуждаетесь относительно своей профессии.

– А почему именно вас направили в экспедицию? – поинтересовался Осипов.

– В общем-то, в наказание, хотя этнография северных народов – мой профиль.

– А что же вы такого совершили? – не отставал Осипов.

– Да в вытрезвитель он попал! – насмешливо произнес Илья.

– Изя уже доложил?

– Никто не докладывал. Сам догадался. Я все же сыщик.

– Давайте, пожалуйста, серьезнее, – не приказал, а скорее попросил Осипов, – время идет, а мы тут по пустякам препираемся, словно дети. Почему, по-вашему, грабитель залез именно в этот ящик?

– Не знаю. Для меня это – полнейшая загадка.

– А почему медвежьи кости находились в могильнике?

– Скорее всего это символическое захоронение предка фратрии – ну рода, другими словами. Такие захоронения известны. Тем более что в тех местах некогда жили угро-финские племена, чьим мифическим предком был медведь. Манси, в частности.

– А человеческие кости?

– Возможно, остатки жертвоприношения, хотя кости подростка явно более поздние, им не более сорока лет. В это время в тех местах населения не имелось.

– Вы слышали, что в музее вроде бы присутствовал медведь? В ночь убийства сторожихи.

– Слышал. Глупости!

– И все-таки, почему преступник вскрыл именно этот ящик?

– На этот счет у меня нет никаких предположений. Предполагать, ловить, тащить, не пущать – это, собственно, ваше дело.

– Вопросов больше нет, – холодно сказал Илья.

Перекинувшись парой слов с появившимся словно из-под земли Рубинштейном, Осипов и Безменов вышли из здания музея и направились к машине. В этот момент их окликнули:

– Постойте, ребята!

Безменов обернулся.

«Ого! Мы уже «ребята». Странные метаморфозы, видимо, свойственны ученым-этнографам. Это наш знакомец Хохотва».