Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров - Питер Акройд

В 1349 году парламент выпустил ордонанс о рабочих и слугах, запрещающий нанимателю платить за одну и ту же работу больше, чем до чумы. Этот же акт объявлял незаконным отказ безработного человека от работы. Меры эти не имели ничего общего с реальностью. Многие работники и их семьи могли просто переехать в другое место, к более щедрому нанимателю, который не обращал внимания на закон. Некоторые, к примеру, перебрались в города, где был большой спрос на неквалифицированных рабочих, таких как каменщики и плотники. Пахарь мог стать кровельщиком. Работы было более чем достаточно. В судебных записях этого периода есть следующие строки: «Томас Тигоу из Хейла — кровельщик на вольных хлебах, в 1370 году он несколько раз получал от Хью Скиннера из Литл-Хейла ежедневное жалованье в четыре пенса и обед, вопреки статуту; избыток 3 шиллинга 4 пенса… Уильям Дейе — пахарь на вольных хлебах, 2 декабря 1370 года он получил от Гилберта Дейе из Инголдсби 3 пенса и еду, и так продолжалось до конца недели; такие же деньги получал и от других в следующем году; излишек 12 пенсов… Джон Коупер, плотник, отказался работать поденно, чтобы заиметь дополнительный заработок, и получил единовременную выплату от Уильяма Боуртона из Садбрука; излишек оценивается в 2 шиллинга».

У многих молодых людей теперь были собственные участки. И лучшие земли недолго оставались свободными. Когда-то было слишком много малоземельных фермеров и рабочих, но теперь они рассеялись по стране. Некоторые лорды пытались привязать своих рабов к земле, налагая на них новые обязательства, но успехи в этом тут же уравновешивались проблемами с неохотно работающими и недовольными людьми. Поскольку рабочая сила уверилась в своей ценности, старые традиции ее использования больше не работали.

Крестьяне побогаче были готовы брать больше земли; они оставляли написанные по-английски завещания, чтобы узаконить свои стремления. Относительно низкая стоимость продукции и распространение высоких жалований заставляли многих более крупных землевладельцев отказываться от производства и продавать свои фермы тому, кто даст лучшую цену. Или они превращали пахотные земли в пастбища; уход за овцами требовал меньше вложений труда, чем выращивание зерна.

Старые связи между поместьем и деревней ослабевали. Таким образом, чума понемногу начала развеивать старую уверенность в статусе и положении; традиционная система взаимоотношений внутри коммуны замещалась личными интересами. Есть доказательства того, что оставшимся в стране жителям теперь приходилось больше работать: отчеты поместий показывают, что количество работы, выполняемой каждым мужчиной, возросло и что женщины часто занимались тем, что раньше делали только мужчины. Их жалованья выросли еще больше, чем у мужчин.

В этот контекст мы можем поместить различные ордонансы и те меры, которые принимали палата лордов и палата общин, чтобы призвать к порядку распоясавшееся крестьянство. Принимались законы, запрещающие дорогую одежду и налагающие ограничения на ежедневное меню. Женщины должны были одеваться в соответствии с социальным положением их отцов и мужей, а женам слуг не позволялось носить платки стоимостью дороже одного шиллинга. Женам йоменов не разрешалось покупать шелковые платки, а сельскохозяйственные работники не должны были иметь одежду по цене более 12 пенсов за ярд ткани. Одежда рабочего человека должна была «скрывать его половые органы и ягодицы», а носки его туфель или ботинок быть «не длиннее 5 сантиметров». Это ограничение было направлено против моды на плотно облегающую и обтягивающую фигуру одежду, а также против пристрастия к туфлям с удлиненными носами. Во время обеда и ужина семьи из низших классов должны были удовлетворяться всего двумя блюдами. Также выпускались законы, запрещающие крестьянам носить оружие или участвовать в буйных играх. Могли наказать и за безделье, если оно было доказано. Несмотря на все эти неуклюжие упражнения по социальному контролю, феодальной Англии XII и XIII веков приходил конец. Английский поэт Джон Гауэр в конце XIV века писал:

Неизвестно, как Эдуард III отреагировал на наступление чумы. Можно не сомневаться, что он воспринимал эпидемию исключительно как угрозу численности его армии. Все мысли короля были о войне. После падения Кале было заключено перемирие, которое продлилось шесть лет, пока не было нарушено под предлогом предательства. Король участвовал в войне вместе со своим старшим сыном Эдуардом Вудстоком, принцем Уэльским. Молодого человека также называли Черным принцем, что было связано с цветом его доспехов, а не с его моральными качествами или характером. Эдуард Вудсток развязал то, что вполне можно назвать властью террора, при котором личный состав его армий был превращен в опустошительные отряды, действующие на территории Франции. Им было приказано грабить, сжигать и разрушать все, что лежит у них на пути; они были предназначены для уничтожения жизней и источников существования французов. В таких отрядах состояли не те люди, которые отзывались на традиционный феодальный призыв под знамена; это были либо насильно призванные в армию, либо наемники, которым платили посуточно. Многие из них были обычными ворами или убийцами, привлеченными возможностью грабить и разрушать. В своем амплуа они были чрезвычайно успешны. Народная память об английских набегах жила во французском национальном сознании многие сотни лет. Эдуард Вудсток хвастался тем, что за каких-то семь недель разорил пятьсот городов и деревень в регионе Бордо, который никогда за свою историю не знал войны. Такая стратегия уже успешно применялась в Шотландии.

Французы, казалось, стремились избегать прямого столкновения, но осенью 1356 года две армии сошлись: французский разведывательный отряд наткнулся на англичан. Нельзя было отказаться от боя, не уронив чести. Новый король Франции Иоанн II имел огромное преимущество в численности: в его армии было 35 000 человек против 7000 у Черного принца, но позиция Черного принца в Пуатье находилась на склоне горы, покрытом изгородями и виноградниками.

Само по себе это расположение принципиальной трудности не представляло. Англичане всегда могли заявить о своем господстве на поле битвы, используя луки, и Черный принц повторил тактику своего отца при Креси, использовав лучников как основную боевую силу. Французская кавалерия двинулась против англичан только для того, чтобы быть срезанной дождем стрел; остальные французские рыцари пошли в атаку пешком, но также пали жертвами тисовых луков. В среднем такой лук имел длину 1,9 метра, а стрелы — 0,9 метра. Лучник натягивал его примерно около уха, а не у груди, и такой толчок позволял послать стрелу на 228 метров. Каждый лучник выпускал по десять стрел в минуту. Это можно назвать новой эпохой в военном деле.

Французский строй пошатнулся и распался, затем последовали отступление и паника. В этой суматохе французский король и его сын были захвачены англичанами в плен. Это стало еще одним бедствием для их армии. Черный принц доставил короля Иоанна в Англию, и на два года было заключено перемирие. Когда короля Иоанна везли по улицам Лондона, для горожан это стало поистине праздничным событием. Захваченный король был с триумфом препровожден в Вестминстер-Холл, где его ждал, чтобы поприветствовать, Эдуард III. Это была чисто средневековая форма плена. Короля освободили под честное слово его сына, обещавшего не бежать из плена, но, когда сын все-таки бежал, Иоанн вызвался вернуться в заключение. Он не мог подвергнуть себя бесчестью из-за нарушения условий договора. Через четыре месяца после возвращения в Лондон Иоанн умер от неизвестной болезни. Тело короля было отправлено во Францию.