Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

лежал безголовый покойник с оторванной рукой, на этот раз – действительно мертвый. Везим недоверчиво потыкал его стволом жахателя, пожал плечами и принялся рыться в недрах богатой, расшитой зеленым бархатом куртки с меховым воротником, бурым от крови и топорщащимся слипшимися сосульками шерсти. Вошедшая вслед за ним троица смотрела с завистью, а младший даже цыкнул зубом, за что получил от среднего брата увесистый тычок под ребра, а от старшего – подзатыльник.

– Голтис Тельфегар, – тихо пробормотал Раскон, смерив взглядом одежду мертвеца. – Лучший стеклодув на десяток перегонов вокруг.

Он провел рукой по усам, отвернулся и вполголоса выругался. Закончивший мародерить Везим сноровисто упихал в поясную сумку нечто мелодично звякнувшее, хрустнул шеей и задумчиво осмотрел крышу сарая. Подпрыгнул, уцепившись кончиками пальцев за край торчащей наискось балки, не удержался и мягко приземлился на песок. Крыша заходила ходуном, заставив механиков вздрогнуть, а Жерданов – крепче взяться за рогатины.

– Кровянкой крыли, – мрачно буркнул охотник. – Поверху не пройдем. Все как всегда – живем в дерьме, жуем дерьмо, зато носим бархат.

– Ты еще и носишь дерьмо, Везим. – доверительно сообщил ему Кандар.

– И пахнешь…

– Тихо.

Раскон, с неожиданным для его грузной фигуры изяществом, прокрался к углу сарая и осторожно выглянул на главную и единственную площадь Подречья.

В общем-то, кроме окруженной кольцом домов площади, в поселке больше ни шарга не было. Венец лаконичности, куда до него вольготно раскинувшемуся Приречью с его хаосом разномастных лачуг, куда там факториям остовитян с их упорядоченной до зубовного скрежета планировкой… Десяток построек и традиционно-ржавый бак в центре площади, поднятый высоко над землей, увешанный крестовинами конденсаторов и служащий на редкость неуютной наблюдательной вышкой. Вот и все Подречье, не считая пристани и ютящихся под стенами палаток промысловиков и лесорубов.

И сейчас вся площадь кишела мертвецами. Застывшие каменными изваяниями фигуры были повсюду, торчали столбиками рядом с баком, у ворота лебедки, под широким навесом, где неопрятной грудой валялись рассыпанные бутылки синего стекла… Облака почти рассеялись, и света двух глаз вполне хватало, чтобы разглядеть залитые бурым одежды, переломанные конечности и кровавые потеки вокруг многочисленных ран. Один из покойников так и вовсе стоял обнаженным, прикрывая бледное, худое тело лишь рукояткой торчащего из груди ножа.

– Через площадь не пройдем, – заключил Раскон, закончив осмотр. – Навалятся. Нам нужно вон в тот двухэтажный дом, он здесь один такой.

– Вдоль стены? – с затаенной надеждой спросил Кандар.

– Встрянем, особенно с хромым, – проворчал Везим, хмуро взглянув на Брака. – Там заборы в каждом дворе, псины…

– Лая не слышно. Их, похоже…

– Схарчили уже.

– Все равно не пройдем.

– Гхм.

Короткое совещание прервало задумчивое хмыканье фальдийца. Он прошелся по двору, проминая драгоценный песок подошвами не менее драгоценных сапог, и уставился поверх крыш в сторону реки. Из лесу донеслось глухое уханье какой-то ночной птицы.

– Может, ворота на место поставим? – спросил Брак, нервно оглядываясь. Темнеющий за частоколом лес пугал его куда сильнее, чем забитая тварями площадь. – Прислоним в проеме, засовом скрепим. Отсюда открыть – секунда, а снаружи не вломятся.

Раскон кивнул братьям и те, с величайшей осторожностью, принялись возвращать ворота на их законное место. Везим пожал плечами и, немыслимо скрючившись, ввинтился в узкую, темную щель между стеной и сараем.

– Теряем время, – скривился фальдиец, когда засов занял свое место, а вынырнувший из темноты охотник виновато развел руками. – Готовим сигналку, пусть старик будит ревуна.

– Красную? – уточнил Кандар.

– Зеленую. Мы еще не уходим.

Искомая сигналка нашлась в сумке у Брака – тряпичный мешочек размером с кулак, плотно набитый чем-то сыпучим и перевязанный зеленой лентой. Следуя инструкциям Кандара, калека скрутил из толстой проволоки примитивный крепеж на жахатель, подвесив мешочек прямо напротив дула. Учитывая невеликие размеры капитанского жахателя, смотрелась такая конструкция донельзя нелепо. Волна нервных шуточек про маленький ствол маленького механика, впрочем, быстро утихшая, погасила накопившееся от долгого ожидания напряжение. Братья, успевшие к тому времени пустить по кругу фляжку, подобрались, обменялись перепутанными рогатинами и зуботычинами, после чего замерли напротив единственного выхода на площадь, заблокировав его наконечниками копий.

– Готово, – пробормотал Брак, сводя вместе перекрученные концы проволочек. – Жахать?

– Последние мозги себе свел? – рассерженно прошипел Везим, вырывая оружие у него из рук. Придирчиво осмотрел, подправил крепеж и повернулся к Раскону.

– Два дома, – сказал фальдиец. – Лучше три.

Охотник кивнул и скрылся в знакомой щели. Лишенный оружия Брак поежился, мысленно костеря себя за длинный язык и глупость. Пусть и оправданную жуткой ситуацией, приправленную давними страхами – но все равно глупость. Кандар молча похлопал его по плечу и протянул свой запасной жахатель – короткий, массивный, с чересчур толстой рукоятью, явно сведенной не под размеры человеческой руки. Брак принял оружие и с благодарностью кивнул.

– А вот это все тоже есть в договоре? – спросил он, примериваясь к неудобному оружию. – С шарговыми мертвецами и ночными авантюрами непонятно ради чего?

– Уверен, это подпадает под: “Не указанные выше обязанности, несущие прямую или косвенную опасность для нанимателя и… Эээ, работника, нанимаемого? Оплачиваются сдельно по окончании работ, в зависимости от…”, – сбивчиво процитировал Кандар.

– В зависимости от чего?

– А я помню? Но про мертвецов Раскон наверняка добавит, если выживем.

Жахнуло минуты через три. Причем не где-нибудь, а почти на противоположном конце поселка, рядом с основными воротами. Сверкнуло синим, по ушам запоздало ударил басовитый хлопок, а в воздух над домами поднялось облако стремительно разгорающейся зеленым взвеси. С каждой секундой яркость свечения нарастала, клубы изумрудного дыма вскарабкались на высоту десятка человеческих ростов, высветив дырявые крыши и покосившуюся надвратную вышку, прежде чем сияние так же быстро утихло, осыпавшись на поселок струйками зеленого дождя.

– Водоросли? – шепотом спросил Брак, невольно улыбнувшись знакомой по ночным перегонам картине.

– Водоросли, – утвердительно кивнул щурящий глаза Кандар. – Надеюсь, эта лесная гнида не вернется.

– А есть шансы? С чего вообще такая нелюбовь?

– Шансы есть всегда, но не в этом случае. А не люблю я его, потому что он гни…

Окончание фразы сероглазого сожрал проснувшийся ревун. Протяжный, вибрирующий гул разносился с реки,