Ничего, кроме любви - Дженнифер Деламир

Маргарет замолчала, чтобы перевести дух, и смахивала с лица слезы.

– Что может быть важнее любви? – Услышав собственный вопрос отцу, она невесело рассмеялась. – Я знаю, ты не тот человек, кого надо об этом спрашивать. Вы с мамой были совершенно разные люди. Я собиралась в этом отношении последовать твоему примеру, но теперь все пошло иначе. Правда заключается в том, что я должна уехать отсюда. Я должна ехать к нему.

«Оставив всех других». Эти слова из брачной клятвы сутками звучали в уме Маргарет, прежде чем она приняла окончательное решение.

– Я знаю, ты никогда не поймешь. Я только надеюсь, что сможешь простить меня. Знаешь, ты завещал мне еще кое-что – свое упрямство и решительность. Я дала клятву и намерена ее сдержать.

Слова Лиззи эхом отдавались в сердце Тома. «Иди к ней. Поговори с ней. Открой свое сердце. Ничего не утаивай».

Это звучало так просто! И все-таки как после всего, что произошло, он мог надеяться, что воссоединение возможно? Он так низко пал по сравнению с тем, каким хотел быть. Когда он сказал Маргарет, что она свободна вернуться в Мортон-Холл, она ушла более чем охотно. Почему она так сделала, если не потому, что самодостаточна и не нуждается в нем?

«Она сражалась с теми же страхами, что и ты».

Том покачал головой. Он не верил в это тогда и не верит сейчас. И все-таки…

– Простите, сэр.

Том отвернулся от окна и увидел в дверях дворецкого.

– Что?

– Вернулся конюх с вашей лошадью. Он сообщает, что она в конюшне в целости и сохранности.

Его лошадь! Том совсем забыл, что несколько дней назад послал Тернера за Кастором. Будет тут одна дружелюбная душа, его давний верный товарищ. Нужно скорее пойти к нему.

Несколько минут спустя Том был уже в конюшне и осматривал Кастора с головы до ног. Жеребец тихо ржал, словно не меньше Тома был рад возвращению.

– Ты скучал по мне, дружище, – приговаривал Том, проводя щеткой по бокам коня. Шерсть Кастора была слишком тонкая для зимы, и из-за их путешествия в северное полушарие сезонная линька еще не восстановилась.

– Что ты скажешь, если мы вернемся обратно? – тихо спросил Том.

Кастор фыркнул, мотнул головой, и Тому пришлось отступить, чтобы не попасть под вскинувшееся копыто. Он вышел из стойла, закрыл ворота.

– Ты прав.

Но сначала надо кое-что сделать. Том поспешил сквозь валивший снег к дому. В кабинете Саммервилла он нашел сегодняшний выпуск «Таймс» и углубился в расписание кораблей.

– Куда, миледи?

Маргарет удивленно посмотрела на кучера, но не из-за почтительного обращения, а потому, что к его сильно поношенному цилиндру была прикреплена большая ветка омелы [10]. Должно быть, он носил ее уже давно, ветка немного увяла, и несколько ягодок грозили осыпаться. Кучер был крепыш, его круглые щеки покраснели от многочасовой работы на улице в зимние холода. Маргарет назвала ему адрес.

– И поторопитесь, пожалуйста!

– Слушаюсь, миледи, – ответил он. – Я доставлю вас к уютному и гостеприимному очагу вовремя.

Маргарет не стала возражать, что очаг, ждущий ее, может оказаться негостеприимным. Она только знала, что ей нужно все выяснить.

Когда они наконец подъехали к Саммервилл-Хаусу, Маргарет взбежала по ступенькам и заколотила в дверь. Ей открыла миссис Кларидж, экономка Саммервиллов.

– Миссис Пул! – Она распахнула дверь шире. Маргарет вошла, спасаясь от пронизывающего холода.

– Где мистер Пул? – спросила она. – Я должна видеть его.

– Простите, мадам, но он уехал. И хозяева тоже.

Теперь, переведя дух, Маргарет огляделась. Ее внезапное появление удивило не только миссис Кларидж. Вся команда слуг была занята уборкой дома. Одни начищали плинтусы, другие полировали большой обеденный стол. Все бросили работу и откровенно разглядывали Маргарет. Взъерошенная, красная с мороза, она, несомненно, являла собой странное зрелище.

– Куда они уехали? – умоляющим тоном спросила она.

– Лорд и леди Саммервилл собрались провести Рождество в Кенте.

– А мистер Пул? Он тоже поехал с ними?

Миссис Кларидж покачала головой:

– Точно не знаю. Он отбыл очень рано в отдельной карете.

Один из мужчин, чистивших плинтус, шагнул вперед:

– Позвольте помочь, миссис Кларидж.

– Да, Питер.

– Я слышал, камердинер мистера Пула говорил одному из наших лакеев, что они собираются в порт. Сказал, что корабль в Австралию уходит в полночь с приливом и им нужно успеть. Я могу позвать этого лакея, если вы хотите задать ему вопрос…

Маргарет подняла руку:

– Нет, спасибо. Вы мне очень помогли. И вам спасибо, миссис Кларидж.

– Миссис Пул, позвольте также добавить…

Но Маргарет не слушала. Она помчалась назад к кебу, который ждал ее на улице.

– Вы знаете дорогу в порт? – спросила она кебмена.

– Конечно, мэм. Какой причал?

Маргарет сконфуженно посмотрела на него:

– Я не знаю. Мне нужно найти корабль в Австралию. Тот, который уходит сегодня.

Мужчина кивнул:

– Понятно. Едем в портовую контору.

Дороги были темными и почти пустыми. На улицах лежал тонкий слой снега, но его было достаточно, чтобы лошади скользили на булыжниках. Немногочисленные прохожие спешили к своим теплым очагам, не важно – роскошным или убогим.

Когда экипаж подъехал к портовой конторе, Маргарет попыталась собраться, составить план, что скажет и что спросит о местонахождении Тома. Однако ей не пришлось входить внутрь. У нее сердце подскочило, когда она увидела, что из здания вышел мужчина и быстро закрыл за собой дверь. Она сразу узнала Тома.

Щеки Маргарет загорелись от волнения и смущения. Она вышла из кеба, довольная, что снег остудит ее лицо.

Том остановился, тоже заметив ее. Ее всегда приводило в трепет то, как он мгновенно чувствовал ее присутствие, будь то в полной народу комнате или в пустом доме.

Кучер стоял неподвижно, глядя на обоих, словно знал, что Маргарет с Томом должны этой ночью встретиться здесь. Маргарет была уверена, что он ощущает жар и электрические искры, проскакивающие сейчас между ней и Томом. Она удивлялась, почему газовые фонари вокруг не горят ярче. Ветер кружил снежинки маленькими вихрями и приподнимал ветку омелы на цилиндре кучера.