Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе - Ефим Борисович Черняк

стрелять в преступника, как только он будет замечен. Офицером, отдавшим приказ и находившимся вместе с детективами, был полковник Уильям П. Вуд, начальник тюрьмы Олд кэпитл и, несомненно, креатура военного министра.

Бут был застрелен без всякой видимой необходимости. Кто произвел выстрел, смертельно ранивший Бута? Сержант Бостон Корбетт заявил, что это сделал он. Непонятно, как Корбетт через стену амбара мог безошибочно попасть в Бута. Подполковник Конджер утверждал, что он видел, как стрелял сержант Корбетт. Лейтенанту Бейкеру показалось, что выстрелил сам Конджер!

Позднее был пущен слух, что в сарае помимо главной двери была еще запасная, через которую, возможно, скрылся преступник. Он мог бежать либо до того, как подоспели солдаты, либо даже после их прибытия, если они не заметили этот боковой выход. Бут — или человек, которого считали Бутом, — жил еще некоторое время после выстрела и был в полном сознании. В его карманах обнаружили солдатский нож, трубку, карманный компас, какой-то канадский вексель, фотографии любовниц… И главное, небольшую красную тетрадь-дневник. Открытые наудачу подполковником Конджером страницы были заполнены разглагольствованиями, полными хвастливого самолюбования, повторением имен Брута, Вильгельма Телля или перефразированными высокопарными выражениями из сыгранных когда-то Бутом ролей.

Забегая вперед, отметим, что подполковник Конджер в своих показаниях, подробно соообщая о различных вещах, обнаруженных у Бута, странным образом не обмолвился ни единым словом о наиболее важном — дневнике актера. Сам факт существования этого документа всплыл уже после суда над заговорщиками. Уволенный в феврале 1866 г. в отставку Бейкер опубликовал «Историю секретной службы Соединенных Штатов», в которой сообщил о дневнике. Юридическая комиссия, производившая расследование обстоятельств убийства Линкольна, попросила Бейкера под присягой повторить это. Бейкер не только с готовностью именно так и сделал, но еще и добавил, что после того, как власти обнаружили Дневник, из него уже были вырваны некоторые страницы.

Вопрос о дневнике Бута снова всплыл во время расследования в 1867 г. конгрессом деятельности Джонсона. Заявление Л. Бейкера, что из дневника было изъято восемнадцать страниц, которые он видел ранее, произвело настоящую сенсацию. Бейкер утверждал, будто с этих страниц сыщики Стентона сняли копии, но получили приказ передать их министру. Надо учесть, что к этому времени Бейкер был крайне озлоблен, считал себя обойденным в наградах за верную службу.

Во время расследования особое внимание привлекла одна фраза в дневнике: «Я почти склонен вернуться в Вашингтон и… оправдаться, что, как мне кажется, я смогу сделать». Как мог оправдаться Бут — раскрыть имена своих высокопоставленных сообщников? Или просто громогласно объявить, что он убил президента из «патриотических мотивов»?

После сенсационного заявления Бейкера генеральный прокурор армии Холт поспешил под присягой заверить, что дневник находится в целости и сохранности. Но он не мог знать, каким первоначально был дневник, так как получил его из рук своего начальства в военном министерстве. Позднее Холт, пытаясь отвести подозрения от Стентона, утверждал, что страницы, возможно, были вырваны самим Бутом, опасавшимся сообщить властям какие-то сведения о своих сообщниках. Стентон в своих показаниях поддержал эту версию. Бейкер же продолжал утверждать обратное. Конечно, вполне возможно допустить, что исчезнувшие страницы были уничтожены Стентоном, если они действительно содержали компрометирующие его материалы. Но столь же вероятно и другое — их вырвал сам Бут, посылая, как это было доказано, Геролда с записками к различным лицам, у которых надеялся найти убежище и помощь.

Тело Бута было доставлено на военный корабль. В Вашингтоне труп показали нескольким людям, знавшим преступника. В их числе был доктор Д. Ф. Мей, который за два года до этого делал актеру операцию по удалению опухоли на шее. След от операции служил дополнительным доказательством, что это был труп Бута. Впоследствии протокол об опознании тела многократно подвергался критическому разбору: в нем находили отдельные противоречия, сомнительные места вроде замечания Мея, что труп подвергся сильному изменению, что повреждена правая нога (тогда как Бут 14 апреля сломал левую). Для опознания почему-то не привели посаженного в тюрьму старшего брата Бута — Эдвина. Вместе с тем кажущаяся столь подозрительной секретность похорон Бута легко объясняется желанием воспрепятствовать тому, чтобы могила убийцы стала местом паломничества для южан и их единомышленников на Севере.

В 1869 г. президент Джонсон разрешил родным преступника перезахоронить тело на кладбище. Но и эту церемонию многие рассматривали как инсценировку, тем более что при новом погребении Эдвин Бут так и не взглянул на труп и, следовательно, не мог «опознать» его. Это сделали остальные участники похорон, в том числе другой брат Бута — Джозеф. Однако, если они и убедились, что хоронят чужого человека, вероятно имели основания промолчать об этом.

В самозванцах не было недостатка[385]. Обнаруживались время от времени и фальшивые «могилы» Бута. В 1922 г. два бывших кавалериста, участвовавшие в поимке Бута на ферме, Джозеф Циген и Уилсон Д. Кензи, показали под присягой, что раненый, которого вытащили из амбара, был одет в форму солдата южной армии, что на его ногах были пропыленные желтые военные ботинки. Циген и Кензи заявили, что с них взяли клятву сохранить все это в глубокой тайне. В 1937 г. писательница Изола Лаура Форрестер (утверждавшая, что она является правнучкой Бута) уверяла[386], будто 30 лет назад она беседовала с генералом Джеймсом О’Бирном, тогда судьей в Нью-Йорке, одним из организаторов поисков Бута. «Я сообщу Вам то, что Вы никогда не найдете ни в одном отчете, — сказал он. — В те дни мы дали клятву соблюдать эту тайну. Вы не сможете ее использовать ныне, но слушайте. В сарае было трое людей, и один из них бежал». О’Бирн, якобы сообщивший это мисс Форрестер, предложил ей самой отгадать фамилию скрывшегося человека. Подобные «доказательства» ничего не доказывают, поскольку покоятся лишь на ничем не подкрепленных утверждениях о якобы имевших место разговорах с людьми — современниками событий, беседах, происходивших спустя десятки лет после этих событий, а опубликованных еще позднее.

В истории убийства Линкольна много осталось непонятного. Но все эти факты в целом и почти каждый из них в отдельности допускают различную интерпретацию. Некоторые «подозрительные» действия можно связать с перипетиями политической борьбы после смерти Линкольна, а вовсе не с опасениями, что вскроются какие-то тайны заговора[387]. Наконец, немало объясняет соперничество Бейкера и других лиц, участвовавших в преследовании заговорщиков, погоня за наградой.

И все же кое-что остается необъяснимым. Долгое время Стентон как политический деятель и «неподкупный» военный министр пользовался хорошей репутацией. За последние десятилетия американские историки пытались определить, насколько заслуженной была его слава[388]. Раздававшаяся при этом критика нередко оказывалась «критикой справа», с позиций