С неба женщина упала - Лариса Ильина

—Чисто... — снова одними губами прошептал первый, осторожно выглядывая в окно. — Ну что она?

— Не знаю, — ответил тот, который меня нес, а я насторожилась.

— Надо привести ее в чувство.

Здоровяк согласно покивал, устроил меня на коленках и, заглядывая в лицо, похлопал по щекам. Нервы у меня не выдержали, и хотя я весьма успешно сделала вид, что только сию секунду пришла в себя, торопливо отвернулась. Поскольку отворачиваться особо было некуда, я уткнулась в широкую, как река в половодье, грудь. Делать этого, строго говоря, мне бы не следовало. Последнее время я совсем развинтилась, нервы и все прочее здоровье никуда не годились, поэтому, вдохнув, я почувствовала пьянящий запах здорового мужского тела, голова закружилась, кровь прилила к щекам, и мне захотелось зареветь. «Старая корова!» — подумала я и зажмурилась. Хотя разглядеть в темноте мои вспыхнувшие щеки вряд ли смог бы даже кот, я здорово смутилась.

«О чем это я думаю? — ужаснулась я. — Ты просто нимфоманка! Молись, чтобы тебя не прирезали где-нибудь в кустах, идиотка. Ой, похоже, им от меня что-то нужно...»

Я торопливо заморгала, потому как поняла, что тот, который размерами поменьше, манит меня к себе. Здоровяк помог мне встать и поднялся сам. Теперь он возвышался надо мной, словно небоскреб, я задрала вверх голову, и несколько мгновений мы разглядывали друг друга с взаимным интересом. Решив, что настал подходящий момент, чтобы задать вопрос, я попыталась что-то пискнуть, но с огорчением поняла, что мне необходимо промочить горло. Я кашлянула, чтобы прочистить горло, но оба они вдруг бросились

ко мне, затыкая рот ладонями, чем едва не отправили снова в обморок. Задавать вопросы как-то расхотелось.

Меж тем мужчины, медленно и осторожно убрав руки от моего рта, подозрительно на меня уставились, словно подозревая, что я надумаю шуметь снова. Я замерла и вытянулась в струнку, показывая, что если им так больше нравится, то я могу и не дышать. Лишь бы они на меня не бросались больше. Тем временем маленький (относительно, конечно) без особых церемоний протянул руку к подолу моего некогда белоснежного и воздушного платья, потряс им и выдохнул, качая головой:

— Пристрелят...

Боже мой! Здоровяк закивал. Я заметила, что говоруном он не был. Оба они опечалились и задумались, а в мое сердце стали закрадываться смутные подозрения. Пристрелят кого? Когда? И за что? Тут мои размышления были прерваны. Большенький стал быстро расстегивать свою куртку, а я попятилась. В последние дни я много чего насмотрелась и, хотя могла допустить, что ему просто стало жарко, поверить в это у меня как-то не получилось. А мужик, быстро скинув куртку, крепко ухватил меня за плечи, потянул на себя, я издала прощальный писк, он снова проворно заткнул мне pот рукой.

— Ты можешь хоть пять минут не орать? — едва различимо зашипел маленький. — Пожалуйста, заткнись!

Да, пожалуйста! Меня когда вежливо попросят, я сразу понимаю. Поэтому я втянула голову в плечи и зажмурилась, предоставляя все дальнейшие события воле господа бога и этих двух ненормальных. Здоровяк накинул мне куртку на плечи и принялся ее застегивать, я покорно сунула руки в рукава, хотя от этого и не было никакого толка. Как выяснилось, подол моего белого платья все равно торчал снизу, поэтому, покрутив меня немного, парень досадливо крякнул, цокнул языком, сграбастал подол и закрутил вокруг талии, несколько раз проверив, хорошо ли держится.

— О’кей! — выдохнул маленький удовлетворенно.

Можете представить, как я после этого выглядела, если вспомните, что на мне еще были голубые туфли-лодочки на высокой шпильке.

Мне хотелось умереть.

Дальше все происходило очень быстро, и ровно через десятъ минут я горько сожалела не только о том, что покинула любимый родной подвал, но и о том, что вообще родилась на свет.

Крепко держа меня за локоть, здоровяк еще раз осторожно выглянул в окно, они с маленьким переглянулись, кивнули, и мы, словно ртуть, вылились за дверь. Вернее, они вылились, а я вывалилась, потому что как нарочно зацепилась ногой за крохотный порожек. Они оба сдавленно простонали, я, валясь вслед за ними на зеленую травку, заискивающе улыбалась. Мы замерли. Мои... э-э... спасители? Или похитители? В общем, черт их разберет, короче, мужики напряженно прислушивались. Тьма стояла кромешная, в доме света не было, светилось лишь одно окошко в домике охраны возле ворот. Решив, вероятно, что все в норме, мы двинулись к забору. Здорово! Мы сейчас на него полезем? Метра три... Но мы двинулись куда-то вбок, за котельную, к каким-то пахучим кустам. В ботанике я не очень. Тут обнаружилось, что здесь имеется водоем, причем не искусственный, а натуральный. Крокодил, очевидно, желал иметь на участке не только бассейн, но и речку. Я отчетливо услышала журчание воды и сообразила, что небольшой участок речки протекает по территории и забор в этих местах забран внизу в толстые металлические решетки. Именно к ним мы и направлялись. Нет, ночью в речку, в туфлях... Я не могу... Особо, правда, это не обсуждалось, мы шустро приблизились к воде, я судорожно сглотнула, но тут великан, проявив сердечность, перекинул меня через плечо, словно свернутый ковер, и направился в воду. Я думала только об одном — чтобы пробирающийся впереди напарник не оглядывался. Куртка была достаточно короткой, поэтому в таком положении, да еще в платье, закрученном, извините, гораздо выше бедер... Ну, сами понимаете... Но он наверняка оглядывался, думаю, даже не один раз.

Пока я предавалась переживаниям, мы добрались до самыx решёток. Речка, на вид самая невзрачная, в этом месте была достаточно глубокой, вода доходила мужчинам до груди, поэтому, несмотря на все старания великана, я промокла. Спина, правда, была сухая, но это уже не в счет. Я оттолкнулась от могучего плеча и встала на ноги, с огорчением чувствуя, что туфли медленно, но верно покидают свои насиженные места, поэтому пришлось проявить определенную ловкость, чтобы не остаться босиком. Прижав туфли к груди, я тосковала о милых сердцу спортивных тапочках на шнурках — уж они-то в такую трудную минуту не решились бы меня покинуть. Бросив беглый взгляд на толстые железные прутья, преграждающие нам путь на волю, я только открыла рот, чтобы задать очевидный вопрос, как здоровяк обхватил прут, дернул, и тот, чуть слышно скрежетнув, легко покинул свое место. То же самое было проделано еще с двумя прутьями. Я оценила профессионально подготовленный план отхода. Передав все три прута товарищу, здоровяк взял меня за руку и двинулся в образовавшийся проход. Маленький пропустил нас, прижавшись спиной к забору, речка хоть и была переплюйкой, но течение имела, и оно заметно сносило вправо. За оградой речка сразу делала разворот, образуя отмель. Дальше простиралось поле с довольно редкими кустами и тоненькими березками, разглядеть в темноте, есть ли поблизости еще какие-нибудь строения, было невозможно. За полем чернел лес, похоже еловый — неподвижные острые верхушки упирались в ночное небо.

Аккуратно пристроив пруты на место, второй быстро двинулся вслед за нами, но тут я вдруг увидела, что сразу в трех окнах первого этажа вспыхнул свет, резко вякнула пронзительная сирена, и по всему периметру забора одновременно зажглись вращающиеся прожектора. Я ойкнула, мужики резко оглянулись и, чертыхнувшись, прибавили скорости. В окнах дома меж тем заметались людские тени, раздались крики, и неожиданно сухим горохом рассыпалась автоматная очередь.