Там, где тебя ждут - Мэгги О'Фаррелл

Он почувствовал себя спокойнее, опять устроившись за своим столом, увидев перед собой открытое досье и то, как парень расположился на мягкой кушетке, прогибающейся и затягивающей, предназначенной для успокоения и снятия напряжения с его подопечных.

Но Ари недолго там высидел. Он поднялся, практически мгновенно, пружинисто выпрямив ноги, и принялся внимательно рассматривать кабинетные декорации, божество Йоруба и скандинавское озеро, пробежал взглядом по книжным полкам.

– Итак, расскажите мне, – начал консультант, – как вы находите эту школу? Вы уже учились здесь… как долго? Один год?

– Учебный год, – ответил Ари, не отрываясь от осмотра марокканской чаши, – то есть немного меньше.

Консультант обратил внимание, что парень, зажав авторучку в левой руке, машинально подергивает колпачок. «Компульсивная активность?» – записал он в своем блокноте.

– И до этой школы вы учились дома?

– Да.

– С родителями?

– С моей матерью.

– А ваша мать…

Парень устремил на него невыразительный взгляд.

– По професии учитель? – рискнул спросить консультант.

Ари лишь отрицательно покачал головой и, казалось, подавил улыбку.

– Итак, помогите мне нарисовать картину вашей домашней жизни. Вы живете с матерью и… – тут он сверился с досье, – еще тремя детьми?

– Двумя.

– И какого они… возраста?

– Шесть лет и один год.

– А они посещают учебные заведения?

– Нет.

– Кто принял решение о вашем поступлении в эту школу?

Ари с интересом приподнял и поставил обратно божество Йоруба.

– Я сам. И Дэниел.

– А Дэниел… у нас… – Консультант пролистал досье.

– Мой отчим, – помог ему Ари.

Консультант отложил карандаш и облокотился на стол.

– Ари, – произнес он, понизив голос, – почему бы вам не посидеть спокойно? Устраивайтесь поудобнее на кушетке. А теперь скажите мне, какого рода отношения вы поддерживаете с вашим настоящим отцом?

Ари закатил глаза. Он сидел на кушетке, закинув ногу на ногу и положив газету на пол.

– Вы задаете мне стандартные вопросы? Неужели вы спрашиваете об этом каждого ученика? «Помогите мне нарисовать картину вашей домашней жизни», – иронично процитировал он, и консультант почти обрадовался, услышав из его уст хотя бы смутный намек на резковатую независимость подростка, а то парень выглядел обескураживающе зрелым и разумным. – «Какого рода отношения вы поддерживаете с вашим настоящим отцом?» – Ари насмешливо хмыкнул и повел глазами с выражением едва завуалированного раздражения. – Неужели такой маразматической бессмыслице вас учили?

Консультант медленно сплел пальцы рук, осознавая, с уколом страха, что он не понимает значения слова «маразматический».

– Я чувствую, Ари, в вашем поведении странное сопротивление, словно вы испытываете дискомфорт, находясь в этом кабинете.

– Да, видимо, ваши органы чувств тонко настроены. Сейчас мне следовало бы сидеть на сдвоенном уроке истории, готовиться к надвигающимся и крайне важным экзаменам, вместо того чтобы торчать здесь, отвечая на банальные вопросы о моей семье.

Консультант просмотрел досье до конца, чтобы составить какое-то общее представление об этом парне. «Несомненно, самый умный из учеников, которых мне приходилось учить», – прочел он оценку, написанную почерком одного из коллег.

– Давайте только вернемся к сути нашего разговора, – предложил консультант, – вы давно не живете с вашим отцом и…

– С четырех лет, – вставил Ари так быстро, что слова сливались друг с другом, – я не вижусь с ним, и нас это устраивает. Он невероятно много работает, посвящает своей работе все свои силы. Можно сказать, что для меня авторитетом обладает как раз мой приемный отец: я живу с ним с шести лет. Мне нравится наша семейная жизнь. С самого начала нравилась, и у меня все в полном порядке, поэтому если вы нацелились найти травматический или стрессовый источник в моей жизни, то, полагаю, лучше вам направить внимание на другие сферы.

Консультант размышлял не столько о том, что именно говорил Ари, сколько о том, как он говорил. Его заинтересовали неожиданные паузы в словах, повторение некоторых звуков и слогов.

– Ари, вы когда-нибудь уже бывали на консультациях?

Ари отрицательно покачал головой.

– Какие-нибудь терапевтические сеансы? Тестирование?

– Я думаю, – задумчиво потерев лоб, сказал Ари, – теперь вас заинтересовало то… то… то… – он поморщился, покрутив головой, по-видимому, испытывая желание сжать кулаки, – т-то, как я говорю. Верно?

– Верно.

– У меня бывают запинки в речи, – признался Ари. – Бывали. И бывают. Одно из двух.

– Но сейчас вы избавились от данной особенности?

– От этого невозможно полностью избавиться. В логопедии существует теория, согласно которой, – произнес он монотонным, невыразительным тоном, словно ему приходилось без конца давать такие объяснения, – заикание подобно айсбергу.

– Айсбергу?

– На поверхности видна лишь малая часть, а под водой скрыта огромная ледяная глыба с опасно острыми краями.

Консультант пригладил страницы досье.

– Как интересно вы использовали в данном случае слово «опасно».

– Неужели? – сказал Ари. – Полагаю, вы хотите меня спросить, почему я использовал его.

– По желанию. А вам самому это интересно?

– Нет, – парень вздохнул, положив руки на колени. – Послушайте, почему бы нам не перейти к делу? Мы оба знаем, почему меня сюда вызвали.

– Неужели?

– Да. Из-за Софи.

Консультант откинулся на спинку кресла. На вчерашнем педсовете вопрос Ари Лефевра Линдстрема Уэллса Салливана и Софи Бриджес стоял первым на повестке дня. Они встречались уже, вероятно, пару месяцев, сообщили ему, и нескольких учителей из преподавательского состава встревожили эти взаимоотношения. Консультант поерзал в кресле, сосредотачиваясь, чтобы избавиться от смущения, на историях травм, несчастий, психологии жертвы, манипуляций, даже злоупотреблений и надругательств. В его распоряжении имелась консультативная сеть, методы умелого обращения с родительскими инвестициями, методы психологической поддержки. Однако, нет, проблема Ари и Софи заключалась в том, что они слишком глубоко увлеклись друг другом, выглядели слишком довольными и счастливыми. По словам учителя истории, они перестали общаться с другими студентами. Перемены и выходные они проводили в комнате Ари, читая книги. Они ходили на прогулки, слушали музыку, вместе сидели в столовой. Они перестали прятаться, как предыдущие полдюжины парочек, по вечерам и просто смотрели старые фильмы на лэптопе Ари. Софи, происходившая из почтенной семьи «ближних графств», на днях в классе упомянула о постструктурализме. Она коротко обрезала свои нормальные светлые волосы и перекрасилась в брюнетку. Она захотела написать курсовую работу о трудах Симоны де Бовуар и ее мультимедийных воплощениях.