Война. Истерли Холл - Маргарет Грэм

Салли выдохнула, из ее ноздрей повалил пар. Эдвард потянул поводья налево, и они свернули к дороге на Истерли Холл, которая уже была видна за голыми изгородями. Эдвард подхватил разговор, нагнувшись над поводьями:

– Конечно же, она права. Мои прихожане только-только начали осознавать перманентность боли и чувства потери и опустошенности, которые принесла война. Но ты даже еще не прекращала ощущать их со всей живостью, верно, Эви? Пациенты все еще прибывают.

Она кивнула.

– И еще эти разговоры об испанской лихорадке – пока что не у нас, но все же. Доктор Николс говорит, что это из-за того, что все так измождены и у организма нет сил сопротивляться, особенно у мужчин, и она, черт ее побери, буквально скашивает людей – прошу прощения, пастор. Как будто миру было недостаточно бед.

Эдвард пожал плечами и пустил Салли рысью.

– Ей нравится жить на белом свете, Эви. Иногда она ведет себя как старушка, но на самом деле в ней есть искра. Она немного напоминает твою миссис Мур, которая, как я понимаю, питает слабость к мистеру Харви.

Эви широко улыбнулась, держась за края коляски, когда они въехали в колдобину и вернулись на гладкую дорогу.

– К счастью, это у них взаимно – милые старики. Они, правда, не торопятся, что мне кажется неразумным, учитывая их возраст, – она прервалась на секунду, пока Эдвард поворачивал к дороге, по которой к дому подъезжали повозки торговцев, и перевел Салли на шаг. Она сказала: – Вы ведь знаете, что мы можем использовать подъездную дорогу. Мы все теперь так делаем.

Эдвард пожал плечами:

– Я забыл, но мы все равно уже здесь.

Они немного притормозили, и Эви спросила:

– Так что с Джеком и Грейс, Эдвард? Брака не будет, потому что неизвестно, где Милли, даже если бы был возможен развод?

Они продолжили свой путь вдоль тисовой аллеи, и Салли ступала по мягким листьям и коре тиса. Он снова пожал плечами:

– После этих четырех лет, моя дорогая, мне кажется, мы должны радоваться тому счастью, которое нам доступно. Возможно, они могли бы перепрыгнуть через метлу[11], сделать что-нибудь символическое. В любом случае Тимми нужна мать, Джек нужен Грейс, а она нужна ему. Мне кажется, это уравнение решается довольно просто, и я не представляю, чтобы хоть один из добрых жителей Истона, да или даже сам Господь Бог, особенно возражал против этого, а ты? Что является настоящей проблемой, так это то, что лорд Брамптон постоянно беспокоит Грейс и членов твоей семьи вопросами о местонахождении Милли, как будто бы они знают. Он хочет получить свое серебро назад, впрочем, это вполне для него естественно.

Они повернули в сторону конюшенного двора.

– Ты уже упоминала о своих мыслях по поводу отеля при леди Веронике или капитане Ричарде? – спросил Эдвард, остановив Салли и спрыгивая с коляски. Он протянул свои руки к Эви, которая позволила ему спустить ее на землю, держа за талию, и он сделал это с улыбкой на лице. Столкнувшись с особенностями военного времени, он как будто бы сумел вернуть себе какое-то представление о неформальных отношениях, или это были просто нормальные отношения? Она покачала головой:

– Я ничего не говорила. Какой смысл, если Истерли Холл все равно будет разрушен? Желание бороться как будто бы покинуло нас всех, когда старый кедр сгорел, а Брамптон вернулся. Мы все скоро растворимся в неизвестности, а мужчины еще даже не вернулись домой, хотя они важные работники отрасли и были на войне с самого начала. Ой, я не знаю, Эдвард. Мы так цеплялись за идею о мире, и, разумеется, это лучшее, что могло произойти… – она остановилась, ее голос задрожал.

Эдвард кивнул кому-то, но не ей. Она начала разворачиваться, уже видя кого-то периферийным зрением, но Эдвард схватил ее за плечи и заставил смотреть на себя. Она стала сопротивляться:

– Что…

Кто-то закрыл ей глаза ладонями.

– Джек? Саймон? – сказала она.

– Черт возьми, Эви, я как-то не подумал… – Это был Рон. Она уже ничего не понимала.

– Развернись, – приказал ей Рон. – Спасибо, пастор, что сделали все по расписанию.

Эдвард ответил:

– В этом участвовал широкий круг лиц, молодой человек.

Рон тем временем разворачивал ее, не убирая ладоней с ее глаз. Она сказала:

– Так вот почему мы не поехали через главный въезд. Ну и что вы задумали? Ничего хорошего, я так полагаю, – она смеялась.

Голос Гарри прозвучал справа, а Рона – слева:

– Успокойся. Позволь нам тебя отвести.

Они взяли ее за обе руки. Она видела свет через щели между пальцами Рона и чувствовала холод его рук. Она засомневалась, куда ей шагать, но Гарри и Рон крепко держали ее и повели вперед. Вокруг нее вертелись и лаяли собаки. Рон закричал:

– Сгиньте отсюда, мелкие паршивцы, ради всего святого!

Брусчатка сменилась гравием, который скрипел и хрустел под ее ботинками. Она слышала вокруг себя тихий гул голосов. Неужели ее мужчины вернулись домой? Все они – Джек, Саймон и Об? Это были они? Она силилась расслышать голоса, но слышала только шепот и смех. А вот Тим, а вот плачет Джеймс, и его успокаивает Энджела Дор.

Она повернула голову.

– Дайте мне посмотреть.

– Еще не пора, – настаивал Рон.

Теперь они уже были на лужайке, и она подумала, что справа должен быть шатер, который до сих пор не разобрали, хотя никто не понимал почему. Всем казалось, что убрать его значило бы искусить судьбу, хотя старый Стэн хотел, чтобы он исчез и на его месте снова могла бы расти трава. Они остановились.

– Сейчас, – это был голос капитана Ричарда.

– Да, сэр, – сказал Рон. На мгновение она ослепла, настолько ярким был свет. Она смотрела вниз и моргала, а Рон и Гарри отпустили ее руки. Она подняла голову и на месте старого кедра увидела другой, с четверть его высоты, сильный и стройный; справляться с зимними ветрами ему еще помогали еловые подпорки. Он был молодой, красивый, свежий, грациозный и неподвижный даже под дующим ветром, который гнул ветки других деревьев вокруг лужайки.

Сгоревшую траву убрали, вместо нее уложили слой плодородной почвы и присыпали его сверху песком. Вырастет ли дерево зимой? Ее горло горело, и у нее защипало глаза.

Леди Вероника подошла к ней и сказала:

– В тебе была наша сила – так же как в старом кедре. Так что это для тебя. Стэн сказал, что почва зимой не промерзнет, если за ней ухаживать, и что дерево лучше всего сажать именно сейчас, в сезон спячки.

Она взяла руку Эви и продолжила:

– Это жест веры. Как-нибудь мы выживем. Оберон сегодня прислал телеграмму и просит дать ему доступ к нашему фонду. У него есть план, и сейчас он с отцом.