Code. Носители - Джон Маррс

ОПАСНОСТЬ ВЗЛОМА БРИТАНСКИХ СЕРВЕРОВ ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА В ПАРЛАМЕНТЕ

Со дня зачисления Флик в нейроносители Хакерский коллектив сломил уже не одно государство. Накануне пали Люксембург и Беларусь. Финляндия, Испания и Австралия были на грани.

Флик прибавила громкость.

– Сегодня днем, – заговорил диктор, – премьер-министр Диана Клайн перед лицом парламента уверила свою и оппозиционную партии, что, цитирую, «Соединенное Королевство имеет уникальную защиту от хакерского вмешательства любого рода. Меры защиты уже принесли плоды, и мы намереваемся вывести Великобританию на первое место среди самых защищенных государств», конец цитаты. Несмотря на многочисленные просьбы, госпожа премьер-министр отказалась раскрыть подробности.

Включили запись, как премьер-министр вещает с трибуны Палаты общин:

– Наша свобода не была в такой опасности со времен Второй мировой, а вы просите раскрыть карты? Это было бы преступлением. Умоляю, верьте! Я безмерно благодарна отважным людям в тени, тем, кто принес в жертву карьеру, стремления, близких – всю жизнь! – чтобы защитить нас от Хакерского коллектива и других безликих врагов, мечтающих поставить нас на колени. О вас не забыли!

Эксперты в студии тут же принялись наперебой предлагать свою трактовку услышанного, но Флик уже не обращала на них внимания. Ей наконец-то подали тайный знак, что с гибелью Карчевски программа не канула в лету и о существовании, возможно, последнего нейроносителя не забыли. С души словно камень упал. Пока не разработана непроницаемая защита, вся надежда была на Флик. Бросить ребенка пришлось не просто так.

До конца отведенных пяти лет оставался год, а дальше имплант либо удалят, либо он разрушится, унося с собой темные тайны государства. И до тех пор нужно оставаться в изоляции, не подвергая себя рискам. Иначе говоря, служить родине.

Со дня рождения сына Флик раз в три-пять месяцев стабильно заезжала в Олдборо, и всегда с новой конспирацией: парики, кепки, маскирующий макияж, цветные линзы. Положив цветы на могилу Грейс, она из машины с включенной тонировкой или с пляжа обязательно вглядывалась в дом Элайджи в надежде хоть краем глаза глянуть на Лео и на беззаботную жизнь, что проносилась мимо нее.

Иногда везло, и отблески счастья удавалось заметить. В другие разы удачи не выпадало день, два, три, и приходилось уезжать с мыслью, что они, наверное, вдвоем сейчас на какой-нибудь выставке…

Сегодня случился крупный успех. Флик целый час смотрела, как они выгуливают собаку и бросают друг другу мяч.

«Ты поступила правильно, – убеждала она себя. – Они живут безмятежной и радостной жизнью».

Элайджа с Лео зашагали в ее сторону к дому, и она направилась прочь. Уехать Флик собиралась не раньше, чем они скроются из виду.

Мимо засеменил их лабрадор. Флик еле сдержалась, чтобы не погладить его – так хоть на долю секунды удалось бы приоткрыть дверь в мир двух самых дорогих сердцу людей. Следом по мостовой застучали маленькие ножки Лео.

– Руперт! – крикнул он. – Домой!

Лишь когда они с псом побежали обратно, Флик обернулась на сына. В груди затрепетало точно так же, как в первую ночь, когда Лео лежал рядом с мамой в родильном отделении. Оторвать от него взгляд было сейчас ни капли не легче.

Флик спиной ощутила приближение. Послышался более грузный, мерный шаг Элайджи. Едва он, поравнявшись, на полмига коснулся мизинцем ее руки, по телу будто пробежал ток.

– Остался год, – шепнул на ходу Элайджа.

Его теплое дыхание поцеловало щеку, и Флик закрыла глаза.

– Год, – повторила она. Хотелось одновременно плакать и смеяться.

Элайджа узнал ее во время второго визита в город, даже под маскировкой. Того, кто так досконально изучил лицо при работе над произведением искусства, не обмануть даже издалека. Тогда-то Флик и нарушила главный запрет миссии. Она рассказала ему все как есть, от и до.

Не поворачиваясь, Флик ждала, пока Элайджа и Лео скроются вдали, чтобы проститься с ними и опять оставить одних. Пока не наступит время…

Это мой седьмой и самый нелегкий в создании роман. Во время работы над черновиком у нас на седьмом месяце родился сын, весивший один килограмм сто граммов. Весь первый месяц он провел в реанимации, и все наши силы шли на то, чтобы сохранить ему жизнь. Выход книги это, понятно, не ускорило. Я ни за что не завершил бы ее без любви, поддержки и (временами) справедливой жесткости моего замечательного мужа Джона Рассела и нашего фантастического сына. Однако самые горячие благодарности я шлю Бекки Боусфилд из отделения для новорожденных Колдердейлской королевской больницы в Галифаксе. Без вас в нашей жизни, возможно, не было бы бойкого спиногрыза, который каждый день заряжает позитивом, а скоро уже прикончит все запасы в доме и примется за нас.

Подошла к концу эпоха нашего сотрудничества с редактором Джиллиан Грин. Работать с ней над «Пассажирами» и настоящим романом было чудесно. Отдельные благодарности моей команде в «Корнерстоун», особенно Бену Брузи и Сэму Брэдбери.

Спасибо всем, кто внес лепту в создание романа, а именно светилу неврологии доктору Синди Шрёдер, Кэт Миддлтон, Дэвиду Керригану и Карен Кемерсон. Благодарю первых читателей рукописи Розмари Уоллес (спасибо, что позволила назвать персонаж в свою честь!), Кэрол Уотсон и Марка Фирна. Также я признателен своим коллегам по цеху Луизе Бич и Даррену О’Салливану за поддержку и то, что всегда умеете поднять настроение.

И, как всегда, я в неоплатном долгу перед клубами книголюбов со всего света, реальными и виртуальными, тратящими время на мои произведения. Спасибо Трейси Фентон из «THE Book Club», Венди Кларк из «Fiction Café Book Club», клубу Рика О’Ши и «Lost in a Good Book». Спасибо армии блогеров, инстаграмеров и подкастеров, много лет оказывающих мне поддержку. Вы – невоспетые герои.

Спасибо моей маме Памеле за постоянные воодушевления и друзьям Риан и Ричарду Моллой. Надеюсь, эта книга войдет в число ваших любимых.