Дендрофобия - Наталья Горская

– Видимо, в надежде, что баба – не курица.

– Тут у одной бабы выкидыш произошёл, как по телевизору увидела репортаж из Чечни с отрезанными головами. Вроде здоровая баба, крепкая даже – трактор водит. Наблюдалась у врача, никакой угрозы выкидыша не было, а увидела такое, и здоровый организм сделал здоровый вывод: спасайся, кто может. Другая вообще померла, когда фильм какой-то смотрела, художественный, где мужика, подвешенного на дыбе, избивают железным прутом. У неё сердчишко и не выдержало. Сейчас ведь такие фильмы снимают, что помереть легче, чем это смотреть. Пытки, казни, и всё так натурально. Зачем мирному населению такие вещи показывают, с какой целью? Цель какая-то должна быть. Такие вещи иногда показывают на передовой, чтобы завести солдат перед атакой, но никак не женщинам.

– А зачем, в самом деле, такое смотрят?

– Сейчас люди всё смотрят, без разбора. Народ, как загипнотизированный, перед телеящиком сидит. Раньше хотя бы предупреждали, мол, покажут что-то этакое, на что нормальным людям смотреть нельзя, если они хотят нормальными остаться. Невзоров, когда своё невинное «Чистилище» показывал, и то предупредил, чтобы убрали детей от экранов и людей с неустойчивой психикой. Я как-то телик включил новости посмотреть и через пять минут выключил. Затошнило, как беременную бабу. «Пьяный отец засунул плачущего ребёнка в работающую стиральную машину, пьяная мать заснула и забыла новорожденного младенца на балконе, пьяная тёща зарезала пьяного зятя розочкой из бутылки после совместного распития этой самой бутылки, пьяные студенты вырезали ложкой глаз своему сокурснику, пьяный подросток облил бензином и поджёг голубя». Показали, как горящая птица летает перед смертью, пытаясь сбить с себя пламя. И гадать не надо, что этот подросток – жертва аборта какой-нибудь проститутки и наркоманки. Я понял, что война – это не так уж и страшно, по сравнению с подобной «мирной» жизнью. Полезной информации – ноль, одни помои. Зачем они мне? Какие это «новости»? Это больше похоже на запись из журнала главврача после обхода дурдома. С тех пор я телевизор уже несколько лет не смотрю.

– Откуда же Вы узнаете, что там показывают?

– Из разговоров. О чём сейчас все говорят? О том, что видели по телевизору, слышали по радио, читали в газетах. Своих собственных оригинальных мыслей ни у кого нет. Мне кажется, что люди уже не способны их вырабатывать. Есть категория людей, которые считают, что читать надо не для собственного развития, а чтобы грузить друг друга прочитанным. И если раньше они грузили окружающих прочитанным, теперь – увиденным или услышанным. Все перемалывают то, что видели по «ящику» сами или с чужих слов. И, к сожалению, полезных и способствующих установлению нормальной жизни сведений там не звучит. Убийства, извращения, деградация. Но даже если баба от телевизора отвернётся, плохие новости её в покое не оставят. Пьяный супруг, «надёжа и опора» приполз с работы, где грузовик по пьяни утопил, и она теперь должна искать деньги, чтобы его не посадили. Он ещё и наваляет по сусалам, что у неё настроение испортилось от такой «радости». Если восточной бабе скажут, что баррель нефти в цене упал или торговая палата ввела ограничение на импорт мяса, она не поймёт, что это такое, и даже вникать не станет: пускай мужчина с этим разбирается. Наша вынуждена вникать и в курсы валют, и в обвал на бирже! Наша в такой ситуации бежит на дополнительную работу устраиваться, потому что мужика сейчас с работы попрут в связи с очередным финансовым кризисом. Он, естественно, в законный запой уйдёт на год, а надо как-то детей поднимать. Если она в такой ситуации ещё и беременная, муж её погонит на аборт или бросит. И общество будет на его стороне: «Совсем с ума сошла, баба-дура, рожать в такое проклятое время. Довела бедного мужика!». Вот и объяснение, почему дети перестали рождаться. Не до этого. Женщина ещё и в политику лезет, наивно полагая, что это какая-то разумная система, которую можно подогнать под её нехитрые бабьи нужды. А на Востоке главная политика у женщины – семья.

– Зато восточные страны лидируют по уровню насилия над слабым полом. Как бы ни была тамошняя женщина покорна и покладиста, а её бьют и унижают за такую «опеку».

– А русских баб, думаете, не бьют и уважают? Метелят только так. Восточная жена хотя бы понимает, ради чего огребает. Да, неприятно, но зато не надо работать и зарабатывать, учиться и получать профессию. Это ведь не так-то и легко. В соседнем районе муж жену прибил. Колотил её уже много лет, а тут удар не рассчитал. Она была директором магазина, он не работал нигде, как только закон об обязательном трудоустройстве отменили. Она его обеспечивала, по курортам возила, машину ему купила, его дочке от первого брака – квартиру, сына от второго брака в университет пропихнула на коммерческое отделение. Думала, что он её за это будет любить вечно, да вот прогадала.

– Может, его раздражало, что она такая сильная?

– И сильных бьют, и слабых. У директора комбината Воротилова уже третья семья по этой схеме разваливается. Жену-домоседку стал поколачивать, приговаривая в стиле «куда ты, дура, денешься», она – на работу устроилась. Он на развод подал, шейх наш недоделанный: «Я нормальные бабки зарабатываю, а тебе, значит, всё мало». Но она-то рассудила логично: раз его раздражает, что она дома сидит и живёт за его счёт, то надо идти работать. А он сам не знает, чего хочет. Приходил ко мне, плакался: «Ты подумай, тут в городе у меня одного жена дурака валяет, остальные бабы на двух-трёх работах вкалывают, чтобы семью прокормить. Да она за это в ногах у меня валяться должна!» и прочие буйные фантазии высказывал.

– Говорят, что тут в городе только у Авторитета жена не работает.

– Кто такое говорит?

– Ну, говорят.

– Не знаю, не слышал… Ну, правильно: теперь-то у Воротилова жена работает, да и не жена она ему уже. Он оправдывается, что жену гонять стал за то, что она якобы была «недостаточно благодарна», как ему показалось. В чём эта благодарность выражается, в какой валюте? Гимн на кастрюлях надо было сыграть или «Танец маленьких лебедей» сплясать, когда он с работы приходил? Или с транспарантом по улицам города пройтись: «Ура товарищу Воротилову, что он содержит свою семью»? А кто её содержать должен?

– Чужой муж, наверно. А Ваша жена работает?

– Работает.

– Кем?

– Моей женой.

– Дома, что ли, сидит?

– Не сидит. Работает на меня. Это я здесь сижу, языком трещу, а неё дел выше крыши. Ну, посудите сами: прислуги у нас нет, а ей надо за всеми убрать, постирать, приготовить, помыть и тэ дэ, и тэ пэ. Домашняя работа – это не работа, а каторга: сколько пыль ни вытирай, а она снова ложится на то же место, сколько ни стирай, а опять полная корзина белья. Как сквош: сколько мяч не отбивай, а он снова и снова возвращается. Мужики это не понимают, потому что весь мир судят по себе. А в нашей культуре мужик дома только спит, ест и телик смотрит. Поэтому он и про женщину думает, что она точно таким же приятным делам дома предаётся, когда он где-то там подвиг вершит – на работе положенное время высиживает. Американцы любят называть всему цену, и вот они посчитали, что если работу женщины по дому перевести на деньги, то она в два раза превышает зарплату среднего американца. Если сложить вместе зарплаты няни, уборщицы, прачки, повара, носильщика сумок с продуктами, которые ещё надо купить, помотавшись по магазинам и отстояв в очередях, и ещё многих видов занятости, которые на Руси баба выполняет «по любви», потому что «я на ней всё ж таки женился – осчастливил по самое не хочу». А если жена ещё выполняет роль финансового директора, который оплачивает счета и рассчитывает семейный бюджет, то есть умудряется втиснуть семейные потребности в зарплату мужа, какой бы скудной она ни была, то оплату такого специалиста себе не каждый бизнесмен может позволить. Тех же жён наши горе-бизнесмены засовывают на должности бухгалтера и экономиста, чтобы не тратиться. В других странах любая работа хорошо оплачивается, и домовитая жена прежде всего выгодна семье, потому что мужчине не потянуть на свои доходы оплату домашней прислуги, которая к тому же в любой момент может уйти в отпуск или на больничный.