Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии - Уэйд Дэвис

– Это и есть «продать кого-то сообществу»?

– Чисто юридически. Во имя правосудия. Но инициатива такой продажи исходит снизу – от народа, а никак не от руководства орденом. Продажа гарантирует каждому рядовому члену право на справедливость. В случае мелкого спора вы излагаете его суть в письме на имя императора, и если вашу проблему сочтут достойной внимания, последует её разбирательство в суде.

– Но обвиняемый присутствует во плоти?

– Дурацкий вопрос. Твержу тебе и твержу, а ты не слушаешь. Какой суд без обвиняемого? Император посылает «охотника», который просто обязан доставить кого следует куда следует. Мы ведь не можем осудить пустое место! – Леофен стал нетерпеливо ёрзать в кресле. – Естественно, возникают сложности. Ответчик, которого продали на суд по обвинению, может хворать целых три года, пока ему не вынесут справедливый приговор. Семья имеет право привлечь к расследованию ясновидящих и предсказателей. Всё это вопрос денег.

– То есть, от наказания можно и откупиться?

– При определённых обстоятельствах.

– Каких?

– Таких, какие могут открыться при длительном судебном разбирательстве.

– Но если тебе просто надо от кого-нибудь избавиться?

– Тогда и тебя осудят, поскольку в этом случае нарушением кодекса уже являются твои действия.

– А что это за кодекс?

– В нём семь пунктов, – уточнил Жан-Жак Леофен, и, не дожидаясь просьбы с нашей стороны, торжественно перечислил все семь повинностей, за которые кого-то могут продать:

1. Неуёмное накопительство средств в ущерб членам семьи у тебя на иждивении.

2. Неуважительное отношение к соседям.

3. Очернительство деятельности Бизанго.

4. Посягательство на жену своего ближнего.

5. Распространение измышлений, способных нанести вред чьей-либо репутации.

6. Рукоприкладство в отношении членов семьи.

7. Земельные споры, незаконно препятствующие обработке участка его законным владельцем.

По мере зачтения, перечень становился словесным портретом моего старого знакомого – Клервиуса Нарцисса.

Нарцисс постоянно распускал руки в кругу семьи. Не заботился о детях, которых наплодил на стороне. Пренебрежение интересами общины помогло ему скопить средства на замену соломенной крыши жестяной, единственной во всём посёлке. Но не это рвачество и скопидомство подвело Нарцисса под трибунал Бизанго. Последней каплей стал его земельный конфликт с собственным братом. По словам Эрара, дядя Нарцисса первым обратился в судебные органы с жалобой на племянника. Все подробности нам, конечно, неизвестны, но кое-что мы можем предположить и реконструировать. На момент подачи жалобы отец обоих братьев был ещё жив, а законных детей за Нарциссом не числилось. Дело в том, что делёж имущества наследниками при живом владельце – с точки зрения гаитянской морали поступок вопиюще аморальный. А долг главы семьи – в первую очередь, забота о благополучии потомства и сохранении наследства в неприкосновенности.

Бездетный и, стало быть, никчёмный бобыль Нарцисс никак не мог быть фаворитом в данной истории, учитывая большое семейство, которое приходилось кормить его брату. Даже имея формальное право на землю по старшинству, даже если братец превратил его в зомби незаконно, трудно представить, чтобы после такого поступка его, в свою очередь, не беспокоили около двадцати лет. Учитывая прохладные отношения «воскресшего» Нарцисса с его нынешними родственниками, он был виновен. Неожиданное заявление, сделанное Леофеном, как только я упомянул в нашем разговоре имя Нарцисса, только укрепило мою уверенность в том, что несчастный был наказан за дело.

– Нарцисса продал его брат. Продал его Обществу Бизанго Као. По седьмому пункту. Земля-то была отцова. А он хотел отобрать её силой.

Леофен сделал паузу, а потом добавил решительно и категорично:

– Но это никак не указывает на жестокость организации. Нет! Если в твоём доме завёлся предатель, он заслуживает расправы, но это не означает, что все остальные обитатели такие же.

– Значит, Нарцисса умыкнули не местные?

– Бывает и так. Я, например, здесь, во Фрезино́, в своей власти. И всем известно, что я здесь главный. Моя власть простирается от Гро Морн до Монруи. Это мой район. Коллеги из Аршайе не могут кого-либо ловить на моей территории, предварительно не поставив меня в известность. Если они объяснят мне, в чём проблема, я созову заседание, где мы обсудим вопрос выдачи обвиняемого. Если мои люди будут возражать, сочтя число улик недостаточным, я дам человеку защиту, и он не пострадает. Императоры постоянно держат связь друг с другом, либо путём личных контактов, либо через посланников.

– Бизанго достанет везде! – искренне изумилась Рашель.

– Не «достанет», – поправил её Леофен, – а «держит в руках». Ты убегаешь куда-то, а мы уже там. Мы – звёзды, нас видно только ночью, но на своих местах мы всегда. Если беден, подумаем, чем тебе помочь. Если голоден – накормим. Хочешь заняться ремеслом, на первых порах поможем деньгами. Вот что такое Бизанго – опора и сплочённость, а не трюки с превращением человека в свинью, как утверждают некоторые. Существует лишь одно дело, в которое организация не любит вмешиваться. Делай, что хочешь, только не лезь в политику. Мы чтим табель о рангах. Власть не даётся сходу, право на руководство надо заслужить. Попробуй избираться вначале на самые мелкие посты, узнай мнение народа, а потом уже…

– А как быть, если одного из ваших обижает полицейский?

– Теперешняя власть тебе по душе? Тогда не забывай, что царёв пёс – он тоже от царя, даже если больно кусает… С другой стороны, и служителю закона надо помнить, что мы можем добиться его перевода, скажем так, в другое место. Мы не помним зла, но и терпение наше имеет предел.

– Значит, верхушка Бизанго активно сотрудничает с официальной властью! И что же происходит, когда…

– Правительству без нас не обойтись! – прервал меня Леофен, как мне показалось, с обидой в голосе. – Представь себе высадку захватчиков на северном побережье острова. Их перережут прямо на пляже. А почему? Да потому что мы повсюду. Порт-о-Пренс обязан с нами считаться, потому что мы были, когда его ещё не было, а они оказались там, где есть, благодаря нам. Остров вооружён, но наши ружья – в наших руках.

Последние слова старика не были пустым бахвальством, я заметил, как лебезит перед структурами Бизанго гаитянский истеблишмент, включая Франсуа Дювалье. Ведь осуществлённая Папой Доком революция, чью жестокость акцентирует западная пресса, началась с выступлений чёрного большинства против мулатской финансовой элиты, которая доминировала в политике и экономике острова с незапамятных времён.

Придя к власти в 1957-м году, Дювалье не доверял военным с самого начала, а двенадцать заговоров и попыток государственного переворота за время его правления убедили Папу Дока в необходимости создать личную службу безопасности в лице тон-тон макутов. Название имеет фольклорные корни. Оно взято из детской страшилки про Дядю (Тон Тон), который сажает непослушных малышей в заплечный мешок – макут, и уносит к чёрту на кулички.