Идеальная любовница - Бетина Крэн

Он натянул пиджак и — огляделся в поисках какого-нибудь покрывала. Не найдя ничего подходящего, Питер сдернул с вешалки свой плащ и бросил его Габриэлле.

— Встань и накинь это, — приказал он. — Я отвезу тебя обратно в Торндайк, сейчас же.

— Не встану! — Она вытянулась на полу и посмотрела на него с отчаянной решимостью.

— Ах, так! Ну, нет, милая, второй раз у тебя этот фокус не пройдет!

Она всего на секунду отвела глаза, и тогда Питер, прорычав что-то нечленораздельное, опустился рядом с ней на колени. Габриэлла обмякла, и он с ужасом для себя обнаружил, что, оказывается, невероятно трудно просунуть руки под безвольно лежащее тело. В конце концов, ему это удалось, и он поднял ее, но… только для того, чтобы сразу же отпустить. Ее грудь, плечи были едва прикрыты, и Питер не смог совладать с охватившем его желанием. Боже, что за пытка!

— Проклятье! — чертыхнулся он и попробовал зайти с другой стороны. Получилось еще хуже, так как теперь его лицо находилось вровень с лицом Габриэллы.

— Лицемер! — выдохнула она. — Сам не выносишь даже мысли о подчинении, а для меня сочинил целый свод правил.

— Ты моя жена, а значит, обязана подчиняться — заявил он, уязвленный ее обвинением. — На людях ты должна вести себя так, как я велю.

— Здесь нет людей, Питер. Мы одни, — тихо сказала Габриэлла.

Кровь бросилась ему в виски, настолько интимно прозвучали эти простые слова.

— Ты и в обществе поведешь себя так же, — укорил он. — А я не позволю, слышишь? Замужние дамы соблюдают правила этикета всегда и везде. Они не заворачиваются в ковры и не являются в гостиничные номера посреди ночи! Они не исполняют салунные песенки на благотворительных вечерах, не облизывают бокалы и не чистят виноград зубами! — Питер осекся, вдруг осознав, что только что выдал себя с головой.

— А разве я могу считать себя замужней дамой? — мягко проговорила она. Слишком мягко, чтобы не почуять подвоха в ее словах. — И вообще кто это определяет, что можно делать женщине, а чего нельзя. Кто сказал, что нельзя чистить виноград зубами, снимать туфли под столом и ничего не носить под платьем? — она прищурилась и села. — Думаю, пора взглянуть на эту книгу правил, которую ты мне постоянно цитируешь. Где она? Ты так скор со своими предписаниями, что, должно быть, всегда носишь ее с собой, — Габриэлла протянула руку ладонью вверх. — Дай мне ее.

Питер отшатнулся от нее, как от умалишенной, и спрятал руки за спиной.

— Габриэлла, не говори ты чепухи, какая еще книга?

Ее улыбка должна была бы его предостеречь, но… не предостерегла.

— Ага, так значит она здесь. И где же ты ее прячешь?

Габриэлла наклонилась к нему и, пробежавшись рукой по груди, забралась в наружный карман пиджака, тщательно обследовав его, девушка притворно вздохнула и констатировала:

— Здесь книги нет. Значит, она внутри. Не успел Питер опомниться, как ее пальцы расстегнули единственную пуговицу и заскользили вверх-вниз по подкладке, ощупывая внутренние карманы.

— Что ты делаешь? — он схватил ее за запястья. — Ради Бога, что на тебя нашло?

— Я хочу найти книгу правил, Питер Сент-Джеймс, — волнующе низким голосом проговорила она. — Предупреждаю, ты не выйдешь отсюда, пока я ее не разыщу!

Она была так близко, что он мог вдыхать аромат ее духов. Розы. Опять розы! Питер немного ослабил хватку, но не выпустил ее рук. Впрочем, Габриэлле это и не было нужно, соединенными ладонями она провела по планке жилета, и тот распахнулся будто бы сам собой. Исследовав маленький карманчик в поисках гипотетической книги, Габриэлла легонько пощекотала мужа и ощутила, как напряглись все его мускулы.

— М-м, а ты не глуп, Питер Сэндборн, — проворковала она. — Хорошо спрятал свое сокровище. Отдашь добровольно или мне продолжать искать?

Тело его молило: ищи, ищи!

Зачем тебе книга правил? — хрипло выдавил он, борясь с возбуждением.

— Я хочу ее сжечь, — она легко освободила руки и скользнула вниз к бедрам, делая вид, что не прекращает поиски. — Я хочу, чтобы между нами не существовало никаких правил, кроме тех, которые мы придумаем вместе. Больше никаких правил! Питер был готов подписаться под этим воззванием. Габриэлла ловко развязала его галстук, расстегнула рубашку и прижалась грудью к его груди. Она ждала большего и жаждала почувствовать тяжесть его тела на своем.

— Ты ведь хочешь меня, Питер, да? Столь откровенное приглашение к блаженству невозможно было отвергнуть.

— Да, Габриэлла, да!

Их губы слились в поцелуе, и все обиды и беды отошли на второй план, а потом и вовсе перестали существовать. Он исследовал ее рот, наслаждаясь мягким сопротивлением, от которого покалывало язык. Он гладил ее кожу, боготворя малейшие изгибы ее восхитительной фигуры, и упивался теплом и податливостью тела.

— Сними… свой наряд, — шепотом попросил он и быстро скинул с себя рубашку.

— Она, словно загипнотизированная властностью его голоса, молча повиновалась. Габриэлла ждала его, пылая от страсти и готовая взорваться от малейшего прикосновения.

Она, обнаженная, лежала у его ног, и все же что-то было не так. Внезапно Питер осознал, что его смущает. Парик! Он стянул его и освободил волосы Габриэллы, туго стянутые на затылке. Они рассыпались вокруг головы, будто солнечные лучи.

Несколько бесконечно долгих мгновений он любовался своей женой, затем подхватил ее на руки и понес в спальню. Уложив Габриэллу на кровать, Питер вдруг рассмеялся.

— А где, скажи на милость, ты взяла такую дурацкую одежду?

— У… подруги, — пробормотала она, притягивая его к себе. — Ты ведь понял, какую роль я сегодня играю?

— Даже не догадываюсь, — признался он.

— Сегодня я Клеопатра, королева Нила, — она застыла и прошептала: — А ты Юлий Цезарь.

— Цезарь и Клеопатра, — усмехнулся он. — Так вот откуда эта безумная идея завернуться в ковер.

— Ты сама придумала, или кто-то подсказал? Впрочем, сможешь не отвечать: я и так знаю, чьи это штучки. Он захватил ртом ее сосок, и она застонала, обмирая от нахлынувшего вожделения.

— О-о, сделай так еще раз… да, да, вот так.

Габриэлла изогнулась и вскрикнула от удовольствия.

Когда первая волна жара схлынула, она вспомнила последние слова Питера и не на шутку перепугалась, значит, он все-таки подозревает заговор! Надо немедля рассеять его сомнения. Вот только как объяснить эту сумасбродную выходку?

— Ты, кстати, не прав, думая, что мне кто-то подсказал вырядиться Клеопатрой, — после недолгого размышления сказала она. — Просто я однажды видела такой сон.

— Сон? Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе снился я?

— Ты снишься мне каждую ночь.

— Надеюсь, это грешные сны? — он провел рукой по ее бедру, и тело Габриэллы тут же откликнулось на эту ласку.