Сердце Анны - Мария Литошко

Девушка тут же покраснела, сравняв цвет своего лица с цветом румян и помады, и от неловкости прикусила нижнюю губу.

– Я буду очень рада со всеми познакомиться! – дружелюбно произнесла Анна, словно и не слышала обидную реплику Карин.

– И мы тоже будем рады! – подбежала к ней та самая Элен, утончённая блондинка, изящная и нежная, словно хрустальная статуэтка. Она взяла Анну за руку, будто дорогую подругу, и усадила на свободный стул у туалетного столика.

Способность Анны владеть французским языком вызвала у девушек уважение. До начала вечера оставалось всего полчаса, но каждую из этих минут они отдали на знакомство с новой участницей их особого мира искусства, красоты и восхищения…

Шоу началось. С приближением ночи мужчин в кабаре становилось всё больше. Для Анны это был совершенно новый мир, в котором она пока ощущала себя чужой и даже лишней. Скрывшись за кулисами, Анна увлечённо наблюдала за происходящим на сцене. Девушки танцевали так естественно и раскрепощённо, будто в зале не было ни души, и от этого они казались более очаровательными и явно нравились пришедшим гостям.

«Надеюсь, и у меня получится так же», – сказала Анна вслух, убеждённая, что её никто не слышит.

– И даже лучше! – совсем рядом прозвучал голос мадам Гришо. – Ни одна из этих девушек не обучалась танцам профессионально, как ты. А, значит, ты сможешь их превзойти, – добавила она и тоже заглянула в приоткрытую штору кулис. – Но даже не умение в танцах я считаю здесь самым главным. Ты знаешь, что ты очень красива?

– Возможно… – слегка смущённо и неуверенно ответила Анна.

– Я много где бывала и видела разных женщин. Некоторые из них были красивы, но никогда прежде мне не доводилось встретить девушку, поразившую мой взор. Я сомневаюсь, что найдётся хоть одна более прекрасная, чем ты, даже если перевернуть вверх дном весь мир! – с восторженной уверенностью заключила Жозефин. – Твоя красота способна на многое… Ты просто пока не осознаёшь всю мощь её силы. Такой девушке, как ты, достаточно одного лишь взгляда, чтобы поставить любого мужчину на колени и заставить подчиняться, словно дрессированного пса.

– Но разве это не жестоко – забирать чужие сердца по воле собственной прихоти? – Анна закрыла кулису и посмотрела на мадам Гришо.

– Конечно, да! Но жизнь и есть жестокость. Это её второе имя, и она – всюду! А мужчины… и без того имеют слишком много власти: они правят миром, контролируют закон и даже хотят править нами. Сначала говорят, что любят, а в итоге – неожиданно предают. Стоят ли они жалости, за которую мы потом платим болью своих разбитых сердец?

За долю минуты в голове Анны, словно вагоны проезжающего мимо поезда, пронеслись воспоминания о Маркусе. Вспомнив всё снова, она ощутила уже не боль, а чистую ненависть и крепко сжала в руке платье, как-будто это было его горло.

– Нет, не стоят! – хладнокровно ответила Анна.

– Браво! Вижу по глазам: ты меня поняла! Власть над мужскими сердцами дана не всем. Это ценный дар для женщины! Не стоит пренебрегать им и прятать в тайнике. Ты, Анна, больше не маленькая девочка. Настал час пользоваться им вовсю: расточительно и безгранично! – мадам Гришо улыбнулась, приподняв левый уголок губ и вышла из зала.

У Жозефин не было дочери. И хотя от этого недостатка она почти не страдала, порой случались моменты, когда мадам Гришо становилось жаль, что рядом с ней не было девочки, которой она могла бы оставить часть себя и своих знаний. Юная Анна имела именно тот возраст, коего сейчас могла бы достичь дочь Жозефин, не случись одно несчастье, лишившее её этого будущего. Сохранившийся где-то в глубине души инстинкт матери толкнул её на вполне очевидный поступок: уже в этот вечер и незаметно для всех Жозефин взяла Анну под крыло своей опеки. Обеспечить защиту и предоставить навыки собственной жизни – всё, что она хотела для неё сделать. Но даже в этой мелочи женщина разглядела маленький подарок судьбы – возможность ощутить себя матерью, пусть ненадолго и для совершенно не родной ей девушки.

– Вот так и проходят здесь почти все вечера, – спустя некоторое время сказала Жозефин. Она взяла Анну под руку и медленно пошла вместе с ней вдоль зала. – Тебе нравится?

– О, да! Несомненно! Я никогда не видела таких шоу! И мне всё ещё не верится, что и я буду частью этой сцены… – восторженно ответила Анна.

– Я рада видеть в тебе эту живую страсть и восторг!

Вдруг мадам Гришо ускорила темп шагов, будто вспомнив, что куда-то опаздывает, и, не выпуская руки из-под подогнутой в локте руки Анны, повела её прямо в гримёрную девушек.

– Идём! Я здесь всё-равно уже не нужна.

Анна послушно проследовала за ней.

– Элен, бросай пудру, она тебе не понадобится сегодня! – окликнула Жозефин девушку, едва ступив на порог открытой комнаты.

Элен удивлённо, но молча опустила пышную пуховку в пудреницу и тут же отвернулась от зеркала, сложив на коленях руки.

– Анна, я хочу услышать, как ты поёшь! – воскликнула мадам Гришо.

– Мне позвать остальных? – поинтересовалась Элен.

– Нет, девочки заняты. Главное, что здесь есть я и ты. Остальные послушают позже.

Эта неожиданность совсем не испугала Анну. Напротив, она всё ждала момента, когда мадам Гришо изъявит данную просьбу. Анна знала много различных песен. Все они хранились в надёжном архиве её памяти. Но она, не задумываясь, решила спеть ту, что когда-то была самой любимой для её родителей: не грустную и не слишком весёлую, спокойную и красивую, счастливую, как её ушедшая жизнь.

Мадам Гришо присела рядом с Элен, и они обе умолкли в ожидании. И тут Анна запела. Её голос был лёгким и приятным, как прохладный летний ветерок, чистым и нежным, как лунный свет! Она не пела уже давно, но слушая собственный голос, Анна не ощутила в нём и следа той паузы, отданной трауру и горю. Голос звучал так же идеально, как когда-то, когда она пела в поместье Рочфорд или же в обществе гостей.

– Превосходно! Божественно! – воскликнула Жозефин, дослушав звучание последней ноты. – Несравненно! Ах, какое удовольствие! Я могла бы восторгаться этим чудом до рассвета! Элен, ты согласна? Анна – чудо! И кто мог знать, что у порога моего кабаре окажется это сокровище!

– У тебя изумительный голос! Наша программа теперь станет ещё более яркой! Идеальная находка! – в неменьшем восхищении подхватила Элен.

– А я уж металась в догадках: чем же новым удивить гостей? Начала думать, что Бог обо мне позабыл. Но – нет!

Мадам Гришо была так довольна тем, что взяла к себе Анну, что, казалось, она вот-вот взлетит от радости в небо, дабы поблагодарить всех святых за столь бесценный подарок!

Время наступило позднее. И хотя Анне уже не было необходимости оставаться в кабаре, Жозефин всё-равно не отпустила её домой. Но это был вовсе не плен: мадам Гришо попросту впала в совсем обычную, присущую женщинам, тревогу.