Близкие звезды - Людмила Макарова

Выведенный из строя биоробот в развороченном скафандре дымился посреди площадки. Рэд подобрал его лучемет, увеличил мощность и, волоча его за ремень, поплелся к взорванному шлюзу, стараясь не выходить из мертвой зоны, чтобы не угодить под обстрел. Высокочувствительные сканеры охранной системы сразу же признали в нем человека, чему Рэд несказанно обрадовался. Отключать свою собственную автоматику, как задумывалось сначала, он теперь до смерти боялся.

Гравитация внутри соответствовала корабельному стандарту. Скафандр перестал казаться свинцовым саваном, наброшенным на плечи, и Рэд поднял и повесил себе на плечо второй бластер. В командный отсек – конечную цель путешествия – вел узкий коридор, всего несколько метров. Рэд ступил на отделанные под мрамор плиты с мыслью, что является сейчас прекрасной мишенью. «После смерти я стал впечатлительным. Мне теперь везде враги мерещатся», – подумал капитан, но доверяя своим инстинктам, оставшимся неподвластными электронике, взял оружие наперевес.

– Твою мать! – Нажав спусковой крючок излучателя – ответный огонь, Рэд бросился вниз, осыпаемый раскаленными брызгами и осколками пластика. В том, что стрелял человек, капитан не сомневался даже те доли секунды, которые летел на пол, к стене: автомат в таких условиях не промахнулся бы.

Гардон вскочил, скинул с плеча бластер «Ви-Си» и пошел вперед, огрызаясь огнем, стреляя с двух рук одновременно. Коридор заволокло дымом, завыла сирена пожарной сигнализации. Заблокированные створки двери злобно шипели расплавленными замками, пока Рэд полуослепший от собственных выстрелов, раскрасивших дым, кромсал их с тупым упорством биоробота…

«Что ж такое?! Сегодня стрельба прекратится или нет? Сколько можно в десантников играть!»

Он сделал над собой усилие, чтобы снять палец с гашетки и остановился на пороге с двумя бластерами в руках. Их прицельные зайчики, обшарив помещение, подрагивали на боковой двери справа.

– Сначала оружие, – сказал Гардон в переговорник скафандра.

Надрывно гудела вентиляция, захлебываясь медленно рассеивавшимся дымом.

Дверь приоткрылась. Под ноги капитану заскользил брошенный «Карат-32».

– Теперь – хозяин.

Из-за двери выглянул человек в рабочем комбинезоне сотрудника исследовательского центра. К левому плечу, испачканному кровью, незнакомец прижимал недоделанную повязку из типовой аптечки планетарной разведки.

– Не стреляй, – тихо сказал он и закашлялся. – У меня больше нет оружия. Клянусь!

– Бесполезно клясться биороботу, – усмехнулся Гардон. – Иди сюда. Без глупостей.

Теперь он рассматривал незнакомца скорее с интересом, отказавшись от мысли о возможном сообщнике. Перед ним стоял мужчина лет сорока пяти. Если бы не недельная щетина Рэд, пожалуй, отнес бы его к интеллектуалам. Высокий лоб, мягкие черты лица, проницательные карие глаза.

– Ты не похож ни на биора, ни на агента спецслужб… Можно мне сесть?

Раненого пошатывало. Гардон милостиво указал бластером в кресло перед пультом и уселся напротив.

– Я вас слушаю, сэр. Говорить-то вы можете. Это для вас, наверное, привычнее, чем палить из лучемета по первому встречному.

– Кто ты такой?!

– Ну уж нет. – Гардон свалил оружие на пульт рядом с собой. – Вы будете говорить первым. Я считаю это справедливой компенсацией за радушный прием. Только говорите кратко и отчетливо.

Рэд уселся напротив, откинул гермошлем назад и принялся брезгливо оттирать с лица засохшие слезы-сопли-слюни перчаткой полужесткого скафандра.

– Да-да… Конечно. Мое имя Берт Стоун. Я… можно сказать, я хранитель этого места.

– Берт Стоун?!

Так вот почему лицо человека, которого он встретил при столь странных обстоятельствах, показалось Гардону смутно знакомым. По данным СКБ планетолог Стоун был одним из двух человек, которые первыми пытались расконсервировать филиал после перерыва и не вернулись. С их исчезновения и начались бесплодные попытки проникнуть в злополучный исследовательский центр.

– Где сотрудник СКБ, который сопровождал вас? – спросил Рэд, решив, что лучше потом умоется, чем рожу расцарапает. Психоз по поводу следов собственной смерти на лице отступал по мере того, как внимание переключалось на разговор.

– Погиб на маршруте, – Стоун перехватил недоверчивый взгляд. – Он действительно погиб. Разве я похож на убийцу?

– Похож, – сказал Гардон. – Только на неопытного. Почему же вы решили разыгрывать здесь трагикомедию с таинственным исчезновением и последующим воскрешением, господин Стоун? Исследовательский азарт? Или вы попросту рехнулись?

– Послушайте, э-э-э…

– Рэджинальд.

– Рэджинальд. У меня нет другого выхода, как все вам рассказать.

– Да уж, я думаю.

– Но что вы будете с этим делать? Я предлагаю вам уйти. Могу даже гарантировать безопасный переход до посадочной площадки, а вы скажете, что заблудились в миражах.

– Все остальные так и сделали?

– Нет. Вы первый, кто дошел сюда за полгода. И мне ужасно любопытно, как вам это удалось?

– Берт, – устало сказал Рэд, – выкладывайте, что знаете. Ведь для чего-то, черт возьми, вы назвались хранителем! Иначе я вас просто пристрелю и возьму груз, который мне нужен.

Ученый испытующе посмотрел на него, взвешивая обе возможности: доверить первому встречному бесценную информацию или умереть во имя науки. Придя к какому-то решению, он вдруг подался вперед и заговорил без всяких предисловий:

– Представьте себе живую планету.

Гардон скривился: «Сумасшедший дом, я так и думал».

– Нет-нет! Это не сказки, и я не сошел с ума. Планета в целом, ее ядро, не очень отличается от виденного мною раньше. Материки, Рэджинальд! Я первый понял это. Смотрите. – Он включил монитор, покосившись на сваленное в кучу оружие, которое Рэд небрежно отодвинул в сторону. – Всего их девять. Они представляют собой громадные биоструктуры, обладающие разумом и колоссальной энергией. Откуда такая нестабильность и вечная путаница с координатами? Материки двигаются, что, в принципе, было известно. Они переползают с места на место гораздо активнее, чем литосферные плиты любой из известных планет такого типа. Их миражи – это их война друг с другом за экваториальные территории! Понимаете?

– Нет.

– Хорошо, скажу по другому. Война огромных биополей, более мобильных, чем их неповоротливые обладатели. Материки обманывают друг друга, изменяя ландшафты, показывая пустоту там, где ее нет, и наоборот, а когда это не удается – бьются друг с другом! Землетрясения, причем локальные, здесь обычное дело.

– Это я заметил.

– Думаете, почему центр построили именно здесь? Ведь расстояние до основной посадочной площадки отсюда не больше двадцати пяти километров, а по прямой еще меньше.