Рулетка колдуна - Александр Гейман

Тинн сделал знак людям, чтобы подвели лошадей. Но Трор стоял, как бы слушая что-то свое, — и рассудил иначе. И не до схватки, как это было хотя бы двумя днями раньше, в день битвы с куманцами, а теперь послышался Грэму знакомый уже голос трубы — звучащей тени Трора. Особенно ясна и отчетлива была теперь та мелодия, и не вторил ей, как бывало до того, щебет Грэмовой серенькой птички, потому что настал час Браннбога Трора и его решение некому было разделить с ним.

— Нет, — коротко отвечал Трор. — Седлайте коней и ждите. Тинн — ты за старшего. Если что, уведешь людей.

Сам он ухватился за чешуйки очакского чудища и быстро вскарабкался вверх, на спину поверженного крашилона. Грэм подумал — и последовал за своим старшим другом. Он расположился чуть в стороне, желая видеть все и принять опасность, если она будет, вместе со своим посвятителем, рыцарем Браннбогом Трором.

Но Трор сейчас как бы не замечал Грэма. Он снял с пояса рожок, выпрямился в полный рост и стоял, ожидая приближения первых всадников. И когда мимо пронеслась первая стрела, рыцарь Трор поднес к губам свой рожок и затрубил.

Над редколесьем разнесся клич — и не было туганчирца, который не услыхал бы его или оставил без внимания. Ибо это звучал королевский пароль — сигнал, что не играл ни один рожок в Туганчире уже несколько десятков лет. И этот клич звал всех воинов Тугана оставить свои дела и придти на зов короля. И новое было теперь в нем — часть дивной мелодии из мира лазурного солнца вставил в свой клич Браннбог Трор. И так он трубил несколько раз — попеременно то королевский клич Туганчира, то несколько дивных нот из того лазурного мира — и была в этом великая весть для воителей Туганских гор — и дошла она до самого загрубелого сердца.

Передовой отряд с первым звуком рожка опустил луки и, сбавляя ход, приблизился к туше исполинского ящера. Они в полном молчании и великом изумлении смотрели на великого воителя — там, вверху, на спине сраженного им крашилона. Трор стоял, отставив в левой руке рожок и опершись правой рукой на меч, вонзенный в панцирь поверженного чудища, и был он прекрасен и грозен, почти как тогда, когда открылся в полноте магам Анорийского Круга или предстал глазам Грэма в волшебном зеркале в пещере дракона.

— Это король… король!.. король… — пронеслось по отряду туганских конников.

И без чьей-либо команды, повинуясь единодушному порыву, воины спешились и склонились перед своим королем. А Браннбог Трор спросил холодно и властно, с той силой в голосе, противостоять которой не мог бы никто из жителей Туганчира:

— Воины Туганских гор, что потеряли вы в землях Людены?

И самые отважные решились разогнуться и несмело отвечали:

— О господин наш, мы не знаем этого… Так решили наши предводители и гарифы!

— Передайте предводителям и гарифам, чтобы они пришли ко мне, — приказал король Трор.

И всадники Туганчира поскакали обратно, разнося повеление короля. И когда все гарифы и начальники отрядов собрались внизу, у холма, где стоял отряд Трора и распростерся сраженный крашилон, Браннбог Трор вопросил:

— Гарифы и военачальники Туганчира, узнаете ли вы меня?

А в войске Туганчира были гарифы почти от всех горных и низинных родов, и многие их них были тогда на памятном наследном турнире. И они отвечали Браннбогу Трору:

— Да, владыка, мы узнаем тебя. Ты — наш король Браннбог Трор.

И тогда король Трор повторил свой вопрос:

— Гарифы и предводители, зачем вы привели народ Туганчира под мечи Людены?

И склонившиеся перед королем гарифы и военачальники не знали, что отвечать, и тогда Трор вновь задал тот же вопрос. И верховный военачальник, старейший из всех гарифов, вымолвил с горечью:

— О господин! Нас послала сюда рыжая колдунья, потому что она хочет войны с Люденой. А мы пошли, потому что потеряли свою волю, и она правит нами, как ей заблагорассудится.

— Как могло случиться, что воины Туганских гор потеряли волю? — спросил король Трор.

И вновь не сразу отвечал ему гариф Шарой, начальник похода:

— Это случилось потому, что ты не захотел остаться с нами, король Браннбог Трор.

— Да! Я не захотел остаться с вами, — подтвердил король Трор. — Скажи, почему так, гариф Шарой — ты ведь был в тот день на наследном турнире.

— Ты захотел нарушить наши законы, о господин, а мы воспротивились твоей воле, — смущенно, но твердо отвечал Шарой.

— Значит, вы так держитесь законов? Тогда почему вы не пытаетесь убить Сэпира, бежавшего с турнира? И почему повинуетесь его матери Нейане, хотя она давно попирает законы Туганчира?

И гарифы в великом стыде переглянулись и снова не знали, что ответить.

— Слушайте мою волю, воины Туганчира, — возвестил король. — Я велю вам заключить мир с Люденой и вернуться обратно в Туганские горы.

И ответом ему был общий радостный крик войска, расположившегося неподалеку — они слышали всю эту беседу и теперь радовались этому приказу, потому что эта война была против их сердца. И тогда гариф Шарой сказал:

— О владыка! Мы готовы выполнить это и все остальное, что ты пожелаешь. Ты — король. Мы все рады повиноваться тебе и тому закону, что ты нам дашь, если тебе не угоден старый. Но, господин, — поднялся голос гарифа, — тогда и ты должен идти с нами и вести нас!

И дружный клич всего войска подтвердил слова военачальника Шароя.

— Да! — кричали воины и гарифы. — Да, король Трор! Вернись в Туганчир! Вернись — и мы прогоним эту рыжую ведьму и пойдем с тобой против Черного Сэпира!

— Гарифы и воины Туганчира! — возгласил король Трор. — Все ли вы хотите моего возвращения в Туганчир?

И единым был выдох многотысячного войска:

— Все!

И вновь вопросил Браннбог Трор, воздев меч:

— Готовы ли вы принести мне клятву нерушимой верности?

— Да, о король Браннбог Трор! Мы приносим её.

И тогда, как из жезла Вианора в миг клятвы корсара Хорса, из меча Свенталя слетела молния и небеса громыхнули. А король Браннбог Трор произнес:

— Воины и знать Туганчира! Как нерушимую я принимаю вашу клятву. Я — возвращаюсь в Туганчир.

И долгим и громким был крик радости всего туганского войска. А вслед за тем — откуда только все взялось — к королю Трору вывели белого коня в позолоченной сбруе и принесли алый плащ. И Браннбог Трор спрыгнул с туши крашилона, накинул свой плащ, вскочил в седло и снова воздел вверх свой меч. И плакали в этот миг многие старые воины и гарифы, потому что знали — это не просто король возвращается в Туганчир, но воитель, равных которому не было и уже не будет в земле Туганчира. И больше того — если не понимали это умом, то сердцем чуяли суровые горцы, — настает новое время, восходит звезда нового Туганчира, и этот Туганчир будет много, много светлей былого. И в этот миг над общим криком радости прозвучал то ли из-за холмов, то ли с небес — неизвестно, ибо король Браннбог Трор не доставал свой рожок, и все же отчетливо прозвучал новый клич туганских королей — тот самый, что трубил до этого король Браннбог, прибавляя несколько нот лазурного солнца.