Тень - Квинтус Номен

— То есть он думает, что в нашей стране девочкам запрещается изобретать? И получать премии⁈ В этом он, нам кажется, глубоко заблуждается. Сколько, ты говоришь, она нам сберегла условного топлива?

— Я посчитал немножко, в прошлом году получилось примерно три с половиной миллиона тонн.

— Одна девочка дала стране больше, чем тысячи стахановцев… мы думаем, что премия первой степени будет достойным выражением уважения этой девочки нашей страной.

— Следующий номинант: товарищ Бурденко выдвинул на соискание премии первой степени изобретателя… нет, разработчика технологии конвейерных хирургических операций, которая позволила резко сократить время хирургического вмешательства и повысить… нет, сократить смертность при проведении таких операций практически до нуля.

— Я даже слушать не хочу о чем тут можно спорить. Выдвижение Николая Ниловича мы, надеюсь, утвердим единогласно.

— А вот его же выдвижение на премию первой степени за изобретение прибора под названием дефибриллятор, который оживляет пациента даже после остановки сердца…

— И кто-то с таким выдвижением не согласен?

— Лев Захарович. Он опять считает, что юность изобретателя не дает ему права претендовать на премию.

— Мы же уже решили, что он ошибается.

— Я тоже так думаю, а теперь перейдем к следующим изобретениям. И сложность в том, что опять Николай Нилович, но уже в сорок четвертом подал два представления на премию первой степени. За изобретение шовной хирургической машинки, с помощью которой десятки, если не сотни тысяч раненых были успешно прооперированы и вернулись в строй…

— Я много об этой машинке слышал прекрасных отзывов, думаю, что тут вопросов для споров нет.

— А еще за изобретение препарата «дезинф», практически полностью исключающий бактериологическое инфицирование ранбольных. И подавление уже занесенных в раны инфекций.

— Да, — Николай Нилович поднялся с кресла, — я еще раз хочу сказать, что этот препарат помог излечить более миллиона раненых, и несколько сотен тысяч помог не сделать инвалидами: даже при очень тяжелых поражениях ампутация перестала быть неизбежной.

— Но я снова не вижу причин…

— А Лев Захарович видит! — едва удерживаясь от смеха, выдавил из себя Струмилин. — Потому что он считает, что четырнадцатилетняя девочка таких изобретений сделать не может!

— Какая девочка? — удивился Сталин.

— Четырнадцатилетняя.

— По-моему, мы с возрастом изобретателей все уже решили.

— Я тоже так думаю. А следующий номер нашей программы, барабанная дробь, объявляет товарищ Судоплатов, выдвигающий на премию первой степени изобретение бесшумной снайперской винтовки «иммун» и бесшумного автомата «велит».

— Должен заметить, — высказался в защиту своего представления Павел Анатольевич, — что и то, и другое — просто потрясающее оружие. Диверсионные отряды с таким оружием мало что практически потерь не имели, но и на самом деле ужас на врага наводили: ведь враг видит, что его убивают, но не понимает кто и откуда… Оно нам в Венгрии и Австрии немало жизней спасло, в том числе и из-за паники у врага.

— Что это за названия такие… непонятные?

— Наверное, эта девочка начиталась книжек исторических про римские легионы…

— Какая девочка⁈

— Четырнадцатилетняя! — Струмилин заржал в голос. Иосиф Виссарионович сердито взглянул на Берию, но Лаврентий Павлович, не переставая улыбаться, лишь успокаивающее кивнул.

— Слава, сейчас кому-то станет не до смеха.

— А я что, виноват что ли, что эта юная зараза, не иначе как нам назло, изобретает всякое направо и налево? Ты бы, Иосиф Виссарионович, запретил Льву Захаровичу читать представления на Сталинские премии, а то его от злости кондрашка хватит.

— Какая юная зараза?

— Эта. Которая все, что мы сейчас обсуждали, изобрела. Одна. Изобрела все, о чем мы сейчас говорили. И никто даже не знает, чего она еще наизобретала, но никому об этом не рассказала…

— Ну ладно… а почему Мехлиса от чтения представлений отстранить нужно?

— А потому что по сорок пятому году на изобретения это девочки уже шесть представлений поступило. А сколько еще поступить до пятнадцатого марта, я и не знаю…

Сталин снова взглянул на Лаврентия Павловича, но тот, не переставая улыбаться, знаком показал, что «потом»…

— Ну что же, мы не видим причин, по которым можно отклонить эти номинации. Ведь премии полагаются за конкретные работы, а если человек смог несколько столь значимых работ такого уровня сделать, значит человек он действительно достойный. У нас еще какие-то номинации остались для обсуждения? Тогда на этом и закончим… Лаврентий Павлович, а с вами мы хотели еще кое-что обсудить…

Пантелеймон Кондратьевич приглашающее махнул рукой, усаживая Савелия Федоровича в кресло, и спросил:

— Мы с тобой вроде уже встречались?

— Было дело, в сорок первом.

— Ну да… рассказывай, зачем прилетел-то?

Товарищ Егоров в Минск именно прилетел, на Таниной «арке» прилетел — но все же предварительно в ЦК Белоруссии позвонил и о своем визите предупредил заранее. Не пояснив, впрочем, причину визита.

— Рассказывать долго… минут пять, но ты выслушай. У нас в Коврове артель новая создалась, под названием «Ковровский тракторишко»… ты не смейся, у нас, считай, все артели с названиями… им названия одна юная дама придумывает, а мужики, понятное дело, только ржут довольно. Так вот, ребята в артели грамотные, это они новый «Универсал», что во Владимире сейчас выпускается, и придумали.

— А мы тут при чем?

— А при том: артель — есть, а вот металла у них, чтобы трактора выпускать, нет. Вот я и подумал, что Белоруссия им помочь может.

— Ты когда сюда летел, сверху много заводов металлургических увидел? А то вдруг где-то спрятались, а я и не знаю.

— Заводов нет, а металла у вас много. По полям и лесам он кучами валяется.

— Да весь лом с полей еще в сорок четвертом собрали!

— Танки всякие и прочие большие железяки — да, собрали. Но валяется много железяк и поменьше. Я даже про гильзы разные не говорю, но оружия поломанного, прочих мелочей… я тебе как партиец партийцу скажу: если поднять на сбор металлолома хотя бы пионеров…

— Ну поднимай.

— Я далеко, а ты — близко. Просто тебе недосуг этим заниматься, я понимаю. А потому с предложением от нашего обкома и прилетел: вы нам лом, а мы вам — трактора. Сто тонн лома — один трактор. Вне всяких планов.

— Научи из лома трактора делать, а то у нас никто пока не придумал как.

— У ребят этих есть печка, электрическая. Небольшая… но они сейчас уже собираются и большую поставить. Я не об этом: мужики трактора делать умеют и готовы поделиться. Артели-то госплан заданий не навешивает, и трактора они могут куда угодно отправлять. Но госплан на них и металл не выделяет, так что мы тут можем сильно помочь друг другу.

— А сто тонн лома за один трактор не жирно будет?

— Артельщики считают, что не жирно: они же и нам трактора поставлять хотят, да и в стружку много металла уходит.

— Пятьдесят тонн — и, считай, договорились. Даже если десяток тракторов нам поставишь, и то хорошо будет.

— Парни говорят, что к следующей посевной до тысячи поставить смогут, только металл им подавай. А про пятьдесят тонн… нет, шестьдесят минимум, они там все очень долго считали и меня предупредили: минимум три вагона на трактор. А ты пионеров поднимай, комсомольцев… армию опять же уговаривай: там ведь всякое в полях попадается, так мужики из другой артели готовы хитрые миноискатели поставить,причем их вообще бесплатно, в порядке, так сказать, шефской помощи. Но пионеров-то мины да бомбы выковыривать нельзя посылать.

— И когда тебе лом нужен?

— Можешь хоть с завтрешнего утра отправлять. Там парень, что на моторном производстве сидит, сказал, что будет металл — трактора через месяц уже появятся. И, думаю, много: вторая очередь Владимирского тракторного — это из Коврова перенесенное производство. Но у нас почти вся оснастка осталась, не подошла она владимирцам: наши-то ребята ее под производство моторов для дровяных машин ставили, а мощностей, оказалось, получилось лишку, если только под грануляторы их использовать.

— А если я эту артель просто к себе сосватаю?

— Не выйдет. Там народ семейный, а семьи все, почитай, или на других наших заводах работают, или в наши же детсады и школы ходят. Но даже не в этом главная причина… На досуге заезжай в гости, сам увидишь почему никто уезжать не захочет.

— А у себя новую артель создать? Твои опытом поделятся или как?

— Засиделся ты, я гляжу, у себя в кабинете. Небось уже полчаса рассиживаешься… давай завтра к нам слетаем, я тебе все покажу… ну, что НКГБ показать разрешит. Тебе понравится. А насчет опытом поделиться — опыта-то не жалко, но одним опытом трактор не сделать. Артельщики станков