Дети Велеса - Андрей Расторгуев

– Да не нападай ты на него, – встрял Аркаша. – Оставь человека. Он ранен, ему покой полагается, а ты на нервы действуешь. Какая разница, чем город защищали? Главное результат. А он самый, что ни на есть положительный.

Тут крыть было нечем. Юнос молча сопел, сведя брови да поглядывая исподлобья то на Стаса, то на Аркашу. Эта перепалка проходила за обеденным столом в большом зале дружинного дома, куда Пырёв перебрался из лазарета, чтобы спокойно здесь отлежаться. Домовой со всеми прочими духами куда-то попрятались, едва пошёл разговор на повышенных тонах. Не желали, как видно, попадать под горячую руку. Прекрасно знают, шельмы, что ни одному из этих троих глаза не отведёшь, как ни старайся.

Тяжко вздохнув, Юнос махнул рукой – бесполезно, мол, с вами разговаривать – и демонстративно отвернулся. Сидя так, вполоборота, недовольно пробурчал:

– Надобно скорее вас до Кащея свесть. За весну, надеюсь, управимся здесь, да и в дорогу, не мешкая. После всех ваших выкрутасов, народ и без того косо смотрит. Благо, не всем ведомо, кто вы такие на самом деле. Ведуны только и знают. А им я настрого запретил о том болтать.

– А как же бабка в лазарете? – вдруг вспомнил Стас. – За ранеными ухаживала. Она мне так и сказала, что тяжело вас, Детей Велеса, лечить.

Юнос насторожился, повернув к Стасу напряжённое лицо.

– Какая бабка?

– Говорила, что бабой Маней зовут.

– С горбатым носом? – В голосе ведуна так и сквозило подозрение.

– Да, – недоумённо уставился на него Пырёв.

– Угу, – многозначительно промычал тот и замолк, разглядывая свои шершавые руки, сложенные друг на друга на столе.

– Чего «угу»? – не выдержал Аркаша. – Колись давай. Она кто?

– Ведьма, – просто ответил Юнос, обводя взглядом лица землян. – От неё ничегошеньки не скроешь. Давно не слыхивал о ней. В лесу жила, в непролазных чащах. Одна совсем. Видно, волколаки уйти заставили, хотя… Прежде не трогали её. Странная бабка. Никогда не поймёшь, что у неё на уме. Не думаю, что станет судачить про вас повсюду.

Аркаша поднялся из-за стола, решительно заявив:

– Один хрен, шило долго в мешке не утаишь. Сваливать надо. И чем быстрее, тем лучше. Не ровен час, линчевать начнут.

– Он прав, – поддержал Стас. – Давай, заканчивай быстрее свои дела, и пойдём на поиски Кащея.

– Лишь бы князь в иное место меня не услал, – вздохнул Юнос. – Надобно с ним о том столковаться…

Князь не заставил себя ждать. Примерно через неделю после снятия осады он с войском пришёл в Трепутивель.

За это время беженцы, увидев, что нежить им не угрожает, стали возвращаться в покинутые сёла. Караваны повозок потянулись из города, увозя семьи со всем их скарбом. Выезжали за ворота и там расходились по разным направлениям. На запад, на юг, на восток – туда, где раньше эти крестьяне вели тихую деревенскую жизнь. За каждой повозкой брели домашние питомцы. Люди ехали в приподнятом настроении. Напоследок обнимали стражников у ворот, благодаря за спасение от оборотней и кочевников, целовались или просто махали на прощание. Их можно понять. Людям посчастливилось выжить в этой неимоверно суровой зиме. Теперь они спешили домой, где надо было восстанавливать хозяйство.

Горожане, между тем, готовились к встрече княжеского войска. А вместе с ними и те беженцы, кому податься было некуда. Многие лишились крыши над головой, найдя приют у отзывчивых жителей славного Трепутивля, ставшего для них новым домом.

Все без исключения уже знали время, когда прибудет князь, и суетились в явном нетерпении. Стас недоумевал, как такое возможно в мире, где совершенно отсутствуют элементарные средства связи? Но факт остаётся фактом.

Работы по всему городу прекратились сами собой. Народ высыпал из домов и слонялся по улицам, неторопливо продвигаясь к Северным Вратам, через которые должен въехать князь. И вот, когда на дороге, уже освободившейся из-под снега, показалась голова колонны, стражник на смотровой площадке радостно заорал собравшимся внизу:

– Княже! Княже едет!

Этот крик подхватили несколько таких же лужёных глоток, разнося его дальше. Он стремительно полетел над улицами, в одно мгновение покрыв расстояние от северной стены до южной, разросся вширь, достигнув запада и востока. Подстегнул тех, кто ещё только собирался выходить из дома, и тех, кто уже выдвигался к Северным Вратам, заставляя ускорять шаг. К моменту, когда первые дружинные лошади ступили на мост, берег перед ним, привратная площадь и прилегающие улицы были полны народа. В его плотной массе оставался свободным единственный проезд посередине. Туда и влилась дружина, прошествовав парадным маршем до самого Детинца под приветственные крики горожан.

Княжеская дружина приблизилась и вошла в город спокойно, обычным походным порядком, абсолютно ничего не опасаясь. Поначалу Стас решил, что Кардаш и Юнос успели обменяться с князем последними новостями, но всё оказалось куда банальнее. По дороге к Трепутивлю дружинники разбили несколько разрозненных скитских отрядов, не оказавших почти никакого сопротивления. Захваченные в плен кочевники подробно поведали о всех ужасах, пережитых во время осады. Эти племена шли на север с одной лишь целью – вернуться к семьям на свои исконные земли, чтобы мирно пасти скот. В них уже не было той прежней жадности к чужому добру, которую щедро взрастил в их душах Великий Скал. Добраться бы только домой.

Взяв с пленников слово, что никогда при своей жизни не придут больше с оружием, князь отпустил их с миром. Так уж здесь заведено. Коли дал слово, так обязательно должен его сдержать. Очень удобно. Ни тебе лишних смертоубийств, ни лагерей для военнопленных, ни тюрем, где неизбежно несёшь расходы на содержание, охрану и жизнедеятельность заключённых. Вот бы на Земле так. Впрочем, когда-то и на ней было нечто подобное. Куда всё девалось?

Высыпавший навстречу народ приветствовал солдат радостными криками. Мужики подбрасывали шапки, женщины энергично махали яркими платками, словно флагами. Улицы и крепостные стены вблизи ворот, облепленные зеваками, окрасились в цвета их одежд. Жители принарядились по такому случаю. Настроение у всех по-праздничному приподнятое. Весело гомонила ребятня, шумной ватагой бежавшая через весь город следом за колонной. Даже когда всадники скрылись в Детинце, люди не спешили расходиться и ещё долго бродили по Трепутивлю, встречая знакомых, делясь впечатлениями, поздравляя друг друга с возвращением князя. Само собой, такое знаменательное событие грех было не отпраздновать. Поэтому скоротечный парад войск довольно скоро перерос в массовое народное гулянье.

На следующий сполох в дружинном доме объявился Юнос. Душа пропащая. Всё-то трупы оборотней собирает, чтобы колышком их проткнуть, а то и сжечь. Этакий местный Ван Хельсинг. Уже все деревни, наверно, исколесил. От него за версту несло запахом гари.

– Одевайтесь, – взял сразу быка за рога. – Светлый князь к себе требует.