Вдребезги - Максим Фальк

же понять невозможно! Пишут в столбик, выражаются, как пиздец. Вот что это, на хрен, такое… – Майкл наугад раскрыл книгу. – «Трудами изнурён, хочу уснуть…».

– Давай я тебе расскажу! – Джеймс приподнялся на локте.

– Не-не, погоди. Тут вроде всё просто. – Майкл сосредоточенно нахмурился, как на экзамене. – Трудами изнурён, хочу уснуть, – негромко прочёл он, – блаженный отдых обрести в постели.

Он глубоко вдохнул, прикрыл глаза. Он, чёрт возьми, хорошо помнил, что такое бессонница, когда после тяжёлого дня ноет всё тело, гудят ноги, глаза не могут открыться – а мысли скачут и скачут как ненормальные, и у каждой, как консервная банка на хвосте, брякает имя – Джеймс, Джеймс, Джеймс.

– Но только лягу, вновь пускаюсь в путь – в своих мечтах – к одной и той же цели, – тихо сказал Майкл.

Было так – лунный свет бил в окно с такой силой, что стекло опасно потрескивало. Взгляд скользил по стенам, по обрывкам журналов и фотографиям, но не видел ни одного лица – потому что среди них не было Джеймса.

– Мои мечты и чувства в сотый раз идут к тебе дорогой пилигрима, и, не смыкая утомлённых глаз, я вижу тьму, что и слепому зрима, – прочёл Майкл.

Было так – комната казалась чёрно-белой. Он лежал, закинув руку за голову. В стаканчике с подписью «Джеймс» стояли карандаши. Было так?.. Или приснилось?..

– Усердным взором сердца и ума во тьме тебя ищу, лишённый зренья…

Шелест одежды, треск статики, голая спина в темноте, скрип половиц, чёрные волосы на белой подушке.

– И кажется великолепной тьма, когда в неё ты входишь светлой тенью, – сказал Майкл. Покусал губу, качнул головой. – Мне от любви покоя не найти, – добавил он и сам понял – правда. – И днём и ночью – я всегда в пути.

– Майкл… – выдохнул Джеймс. Он прижимал пальцы ко рту, смотрел огромными глазами, будто сейчас заплачет.

– Чего? – удивлённо спросил тот. – Клёвые стихи у твоего Шекспира. Но вот нет чтоб сразу сказать – думаю о тебе, аж спать не могу.

Он снова лёг на спину, подложил руки под голову.

– Ты даже не представляешь, какой ты талантливый, – прошептал Джеймс.

– Я-то?.. Не говори ерунды, – фыркнул Майкл. – Меня даже из школьного театрального кружка выперли.

– За что?!

– На каждой репетиции пугал девчонок до визга, – улыбнулся Майкл. – Я волка играл, а они, как меня видели, все слова забывали.

– Могу себе представить, – Джеймс провёл по щекам ладонью. – Я тоже иногда всё забываю, когда тебя вижу.

Майкл сгрёб его в охапку, завалил на себя. От камина шло ровное мягкое тепло, комната прогрелась так, что под пледом было жарко. А может, жарко было от тёмных синих глаз и мягких губ, искусанных до красноты.

Под столом от глухих вздохов проснулся Бобби. Встревоженно заскулил, подполз ближе, ткнулся холодным носом в щеку Майкла.

– Отвали, – прошипел тот, рукой отталкивая собачью морду.

Бобби лизнул Джеймса в ухо, коротко тявкнул.

– Пошёл прочь, – велел Майкл, глядя псу в глаза. Тот жалобно свёл брови и не двинулся с места. – Джаймс. Скажи ему, чтоб свалил.

– Бобби! Место!..

Тот пристроил голову на подушку и раскрыл улыбающуюся пасть.

– Бобби! Ты мешаешь!.. Иди спать!

Пёс снова тявкнул, сунулся между ними и пристроил голову на груди Майкла.

– Я уже жалею, что взял тебя с собой, – сердито сказал тот. – Хренов извращенец. Вали отсюда, не на что тут смотреть.

– Наверное, ему нужно на улицу, – сказал Джеймс.

– Ну, блядь!.. Я тебе это припомню. – Майкл сунул кулак под нос Бобби, и тот радостно облизал ему пальцы.

Маленький рыбацкий посёлок вытянулся вдоль берега, разбросал по холму домишки с ржавыми крышами и стенами, выбеленными, как китовые кости. Море шумно слизывало снег с пляжа, ворочалось на холодных чёрных камнях. Бобби с радостным лаем гонялся за чайками, лакал солёные волны, фыркал, чихал, уносился вперёд, возвращался, тыкался носом в колени, снова срывался с места. Море темнело. Фиолетовые облака на горизонте перетекали в черноту, среди звёзд мерцали красно-зелёные маячки самолётов. Майкл держал Джеймса за руку, вёл по обледенелой дороге над пляжем. Тёплый влажный ветер игрался в голых ветвях.

– Может, ты прав был, – сказал Майкл. – Насчёт меня. Я в девчонок никогда не влюблялся.

– Так бывает, – сказал Джеймс. Он цепко держался за его руку, чтобы не соскользнуть в снег на обочине дороги.

– И что, значит, я – педик?.. – Майкл вздохнул.

– Гомосексуал. И это не болезнь, давно уже доказано.

– Да знаю я. Мне привыкнуть надо, – он пожал плечами. – У меня столько девчонок было – до тебя вообще ничего не шевелилось. Да мы с Браном и Томми столько раз вместе ночевали – и вот вообще ничего, понимаешь? Как это может быть?.. Я всегда думал – если ты… ну… по этой части, так на любую задницу встанет.

– Совсем не обязательно, – тихо сказал Джеймс. – Я ведь говорил, может быть, ты не стопроцентно… Так часто бывает.

– А ты?.. Сколько в тебе процентов?

Джеймс засмеялся.

– У меня, кроме Сары, всего одна девушка была. Я пытался встречаться с парнями, но ничего толком не вышло. А так, как с тобой, вообще никогда не было.

– Вот мы вляпались, – усмехнулся Майкл. – Поверить не могу.

Он отыскал взглядом Бобби в густых сумерках, посвистел.

– Давай назад, темно уже.

Джеймс прицепил поводок к ошейнику, Майкл протянул ладонь.

– А тебе самому нормально, что ты… ну, со мной?

– Да, – просто ответил Джеймс, снова ухватившись за его руку. – Я же говорил, у меня толерантная семья. По крайней мере – в этом вопросе… – он вздохнул, покосился. – А ты…

Майкл подождал, но тот никак не решался.

– Да спрашивай, какие тут секреты теперь.

– У тебя кто-нибудь был, когда мы с тобой уже… – тихо спросил Джеймс.

– А ты с какого момента «уже» считаешь?..

Джеймс заметно напрягся, ответил не сразу.

– Со дня рождения Сары.

– Нет. Мне потом и некогда было… и не хотелось.

– А до?..

– А до я с Сарой спал, будто ты не знаешь.

– И кроме неё ни с кем?

– Эй, Отелло, – Майкл шутливо пихнул его плечом. – Я ради разнообразия уже что хотел – всё попробовал. На хер мне теперь такие развлечения? Чё я там не видел?..

– Я очень ревнивый, – едва слышно сказал Джеймс. – Я с ума сойду, если…

Майкл стиснул его руку, остановился.

– Стой тут. И придержи Бобби, – приказал он.

– Что случилось?..

Майкл рванулся вперёд.

– Руки убрал! На хер пошёл от машины! – гаркнул он.

В чернильных сумерках возле дома кто-то копошился. От окрика тени вздрогнули. Майкл на бегу