Белая колбаса любви - Янина Олеговна Береснева

Насчет «тихо» я сомневалась, раз уж у всех есть пушки, а у некоторых даже две. Как бы нам с Пелагеей не лечь возле Зверева. Тут я вспомнила про свой газовый баллончик в сумке и загрустила. Переть с ним против пушек — дело зряшное. Пока я мысленно готовилась к худшему, мы подъехали к моему дому. По причине поздней ночи темно было во всех близлежащих домах. Полесовы — и те не скандалили, а спали. Одно радовало: охранники на въезде видели нашу машину: я даже специально высунулась, чтобы поздороваться. Теперь убить нас Толику и Лехе при всем желании будет проблематично.

Ничего не подозревающий о моих гнусных подозрениях Толик сделал нам знак не высовываться и первый пошел к воротам. Мы с Пелагеей, конечно же, гуськом устремились за ним.

Во дворе стояла подозрительная тишина. Я-то думала, что все будет как в крутых боевиках: «пиф-паф, Ой-ей-ей…». Мы на цыпочках обогнули дом, ничего не заметив, а вот в саду нас ждал сюрприз: возле крыльца лежал связанный Зверев с заклеенным ртом и злобно вращал глазами. Еще он, кажется, мычал. Алексей курил и слегка морщился, изображая из себя Бонда. И периодически пинал ногой пленника. Завидя нас, он разом изменился в лице и кинулся ко мне:

— Соня, Слава Богу! С тобой все в порядке? — Он выглядел по-настоящему встревоженным и принялся ощупывать мои руки и ноги, ненадолго задержавшись в районе пятой точки. Такой наглости я не выдержала и ледяным тоном заявила, отстраняясь:

— С тобой мы еще поговорим. А пока ближе к делу.

Пелагея тем временем пробралась ближе к Звереву и принялась мстительно пинать его ноги, начисто опровергая все постулаты о христианском милосердии.

— Как тебе удалось с ним справиться? — почесав переносицу, спросила я Алексея.

— Да мне и напрягаться особо не пришлось, — усмехнулся герой дня. — Он был так занят выкапыванием ящика, что по сторонам не смотрел. Видимо, думал, что всех перехитрил.

— Зачем ты заклеил этому гаду рот, еще один крутой нашелся? Самое время задать ему пару вопросов. — Я решила, что теперь неплохо бы узнать, что имел в виду Зверев, говоря, что московские гости не заинтересованы в моем спасении.

Тут Алексей замешкался и вроде бы вяло кивнул, но у него, некстати для меня, зазвонил новый телефон. Он выслушал звонившего и коротко кивнул:

— Скоро будем.

Потом он повернулся ко мне и умоляюще произнес:

— Соня, нам с тобой надо прокатиться в одно место. Я понимаю, ты устала. Обещаю, на этом история закончится, и ты сможешь отдыхать, сколько тебе захочется. Хочешь, поедем на месяц в Италию? И Пелагею возьмем…

— Никуда я с тобой не поеду, — перебила я его монолог Ромео. — Давайте полицию вызывать и этого типа им сдадим.

Конечно, я насторожилась, потому что вот они деньги, вот преступник Зверев. Я поеду незнамо куда с Алексеем, он меня ножичком по горлу… Толик расправится с Пелагеей… Тут я увлеклась и представила себе наши трупы, окровавленный нож. Видимо, все это отразилось на моей физиономии, потому что Алексей пояснил:

— Ты зря боишься. Звонил Чернов. У них сейчас разборки с ребятами Ахмета. Решили, наконец, все выяснить. Просят им этого придурка доставить с деньгами. Пускай сами решают, что с ним делать. В конце концов, моим условием в нашей с ними договоренности была лишь твоя безопасность.

— А как же полиция? — встряла Пелагея.

— Если мы сдадим его ментам, — пояснил Толик, — есть вероятность, что он отмажется: документы у него в порядке, скажет, что знать ничего не знает. Менты с иностранцем задираться не захотят, вдруг международный скандал и все дела? Отпустят до выяснения обстоятельств, а потом поминай как звали.

Услышав про перспективу быть переданным в лапы Ахмета и Черного, Зверев стал усиленно вращать глазами и мычать. Но Пелагея вновь пнула его ногой, и он затих.

Я нерешительно кивнула и хотела было прихватить с собой родственницу, но та отчаянно зевала и выглядела такой несчастной, что я устыдилась. В конце концов, человек был в плену, ей нужен отдых и свежий воздух. Толик трогательно поддерживал ее за локоть и предлагал чай, а я сдалась.

Они пошли в дом, я же обреченно уселась в машину, и мы снова тронулись в путь. В лучших традициях жанра, Зверева загрузили в багажник, где он не без комфорта устроился, видимо, покорившись судьбе.

Ехали мы минут тридцать: свернули сразу на выезде из города, из чего я сделала вывод, что едем мы в сторону леса. И непроизвольно задремала, а когда открыла глаза, мы ехали по узкой проселочной дороге. Последний раз повернув, оказались на территории пейнтбольного клуба «Схватка». Когда-то мы тут пару раз отдыхали на корпоративах, поэтому я сразу узнала дорогу, беседки и полуразрушенные здания бывшего детского санатория «Колосок».

Мы стали понемногу притормаживать, а я принялась крутить головой и чуть поодаль смогла различить очертания нескольких машин. Было довольно темно, потому что слабый свет исходил только от фар нескольких машин справа.

Возле здания бывшей столовой, словно разделившись на команды, стояли две кучки людей. Присмотревшись, я смогла узнать альбиноса Чернова и его команду. Среди них я сразу же различила парочку «бобриков», которые активно сжимали кулаки и хмурились.

С другого конца здания стояли, вероятно, парни Ахметова и сам будущий политик в костюме и при галстуке. Странная форма одежды для вечерней «стрелки». Впрочем, они же приехали вести переговоры, а не стрелять краской. Видно было, что весь честной народ томится в ожидании нас.

По крайней мере, появление нашей машины встретили с оживлением. Точнее, все так и остались стоять истуканами, но оживление все равное как-то ощущалось, хотя обстановка была явно напряженная.

Приткнув машину ближе к выложенной булыжниками дороге, Алексей вышел, вытолкал из багажника Зверева, развязав ему ноги, и громко сказал:

— Вот, как и обещал. У него спрашивайте про деньги и про Бориса. Кстати, господа, ваши деньги в ящике. Так что вы уж не побрезгуйте.

При этих словах он достал из машины ящик, выкопанный Зверевым, и толкнул его вперед. Тут же от каждой кучки отделилось по делегату, которые