Пётр Машеров - Славомир Антонович

— Спасибо. Люди добрые приютили, у меня все есть, — отказался старик и тут же, немного застеснявшись, попросил: — Не забывайте Хатынь, Петр Миронович. Их много на белорусской земле. Лесами заросли уже.

Просьбу Каминского Машеров воспринял как укор, справедливый и своевременный. Стало даже неудобно, стыдно. Собирать грибы уже не хотелось. Первый секретарь рассказал о намерении создать большой мемориал, посвященный жертвам фашизма. Чтобы увековечить память непокорных и мучеников… Чтобы жег глаза и доводил до дрожи всех палачей и насильников всюду и всегда.

— …Чтобы бдительными были! — дополнил Каминский.

Сердце старика немного отошло. Он улыбнулся, поблагодарил за добрую новость. Распрощавшись, Машеровы направились домой. Предложили подвезти к деревне, где жил старик, но он отказался.

После встречи с Каминским перестали щебетать и дочери. Родители сидели молчаливые и задумчивые.

Машеров включил радиоприемник. Закончились вечерние сообщения, и в эфир включился голос Юрия Левитана. Этот голос, торжественный и несколько тревожный, настораживал их с войны. Голос, который ненавидел сам Гитлер, пообещавший после захвата Москвы первым повесить на Красной площади Левитана.

На этот раз знаменитый диктор передавал редакционный комментарий «Правды» о 20-летии Нюрнбергского судебного процесса над главными нацистскими военными преступниками…

- Каминский прав. Хатынь забывать нельзя, - заметил взволнованный Машеров, сжав уста…

При первой же встрече с Сергеем Селихановым, а выбор пал именно на него, будущего народного художника БССР, автора остродраматических скульптурных портретов и композиций Константина Заслонова, Марата Казея, братьев-партизан Ивана и Михаила Цубов, повторивших подвиг Ивана Сусанина, — Машеров предложил:

— Съезди в Хатынь. Найдешь там старика Каминского. Мне кажется, это тот человек, который может стать прототипом памятника всем жертвам фашизма.

Художник увлекся образом. Прошло немного времени, и у него получилась правдивая и по своей художественной, духовной выразительности уникальная фигура старика с убитым мальчиком на руках.

Открылся мемориал 3 июля 1969 года, в день празднования двадцатипятилетнего освобождения республики от немецко-фашистских захватчиков. Подобного ему нет нигде в мире. Скульптура из бронзы — старик (сельский кузнец Иосиф Каминский стал прототипом спасенного, непокоренного) выносит из пылающего сарая юношу. На втором плане — длинная бетонная стена, в нишах — название сожженных вместе с жителями 628 белорусских деревень, а рядом урны с их прахом. На месте бывшей деревни — бетонные столбы, имитирующие трубы печей сгоревших домов Хатыни. Глубокую скорбь и печаль несет траурный перезвон 26 колоколов — столько сгорело домов.

(На территории нашей страны найдено более 260 мест массового уничтожения людей нацистами, каждый третий погиб в Беларуси.)

Жгучие строки надписи на мемориале производят глубокое, незабываемое впечатление на каждого человека. 149 заживо сожженных людей, из них 75 детей.

Горячий пепел Хатыни шепчет нашей совести: скорбящая молитвенная память им, сожженным, но не ставшим на колени.

Людзі добрыя, помніце!

Мы любілі жыцце і Радзіму,

I вас, дарагія.

Мы згарэлі жывымі ў агні.

Наша просьба да ўсіх:

Хай жалоба і смутак

Абернуцца у мужнасць і сілу,

Каб змаглі ўвекавечыць вы

Mip і спакой на зямлі,

Каб нідзе і ніколі

У віхуры пажараў

Жыцце не ўмірала.

Эти строки белорусского поэта Нила Гилевича слышит каждый, кто приезжает сюда, в тревожном звоне колоколов. А сама Хатынь стала вершиной белорусского монументального искусства, разработке идейного содержания которого так много внимания, труда и нервов отдал Машеров. Создатели мемориала С. Селиханов, архитекторы Ю. Градов, В. Занкович, Л. Левин, главный инженер В. Макаревич заслуженно через год получили Ленинскую премию…

Он мечтал и о создании партизанского мемориала, в котором хотел соединить живопись с архитектурой и скульптурой.

Мемориальный комплекс «Клятва» планировалось соорудить в местах партизанского движения в Полесье. Тогда был объявлен республиканский конкурс. Из всех работ, выставленных на «смотрины», ему больше всего понравилась композиция молодого белорусского скульптора Павла Цом-пеля.

— Я согласен быть у вас прорабом, но чтобы работа, которую вы задумали, завершилась как можно скорее, — сказал во всеуслышание первый секретарь. И дал победителю конкурса свой служебный телефон, строго предупредив: — Звонить только по существу сооружения памятника.

Гибель Машерова помешала осуществлению плана. Проект заморозили. Все стало очень дорого. Так что пришлось Цомпелю искать спонсоров. Откликнулись, правда, не бизнесмены, а власти Житковичей. Там планировалось создать этот памятник. Экспертная комиссия Министерства культуры считала, что он станет одним из лучших в республике. Но прошли десятки лет, а «машеровская» задумка так и осталась на бумаге.

***

Заметный след оставил Машеров, будучи первым секретарем ЦК комсомола, затем первым секретарем Брестского обкома партии и позднее — первым секретарем ЦК КПБ, в создании монументальной летописи республики. Увлечение монументальной пропагандой, хотя на нее расходовались значительные материальные и денежные средства, при нем стало всеобщим. Почти каждый председатель сельсовета, директор завода, руководитель хозяйства считали за честь иметь «свой мемориал». Сегодня это вызвало бы неоднозначную реакцию людей, ведь за счет монументального строительства сдерживалось социальное развитие городов и деревень. В так называемых «неперспективных» хозяйствах даже на центральных усадьбах часто не было бани, а школа и клуб давно уже ждали заботливого хозяина.

Но без «машеровской» монументальной пропаганды Беларусь была бы «серой» и обезличенной. Куда как не в Хатынь и на Курган Славы едут иностранные гости, все те, кто посещает столицу Беларуси? Не слишком много сохранилось у нас исторических памятников, большинство из них разрушено. Однако постановление Бюро ЦК КПБ и Совета Министров БССР от 17 мая 1968 года «О дальнейшем развитии и пропаганде монументального искусства в республике» призывало еще больше активизировать монументальную пропаганду. А началось это так.

В июле 1946 года Машерова пригласили на седьмую сессию Верховного Совета БССР. Первый раз в жизни он ехал из Молодечно (первый секретарь обкома комсомола) на высший форум государственной власти в республике. Сессия приняла специальный указ: день 3 июля считать всенародным праздником - Днем освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков. Этот указ обязал советские и общественные организации установить обелиск Победы в Минске, памятники на кладбищах и мемориальных кладбищах воинов и партизан. Был объявлен конкурс проектов на создание памятников героям.

В здании ЦК комсомола, куда перешел работать первым секретарем Машеров, между архитекторами скульпторами, художниками развернулись горячие споры, каким быть памятнику. Победителями в конкурсе проектов стали архитекторы Владимир Король и Георгий Заборский, скульпторы Заир Азгур, Андрей Бембель, Алесь Глебов, Сергей Селиханов. По инициативе Машерова комсомол Минска взял шефство над строительством святыни Беларуси. Величественный ансамбль Победы был торжественно открыт весной 1954 года. А через семь лет у подножия обелиска загорелся Вечный огонь памяти, у которого на добрую память фотографируются молодые пары, вступающие в брак… У Вечного