Фабрика кроликов - Маршалл Кэрп

– Раз он такой умный, что же он задушил водителя автобуса? – возразил я. – Или наш психопат считает, что Роуз выложит двести шестьдесят шесть миллионов за такую мелкую сошку?

– Майк, он не просто умный – он в своем роде гениальный. Ты, наверно, не расслышал имя жертвы. Ее звали Роуз Айкманн. Чуешь? Роуз. Айк. Ну а «манн» – это, видимо, намек на национальность.

Ощущение сильно смахивало на боль при ударе ниже пояса. Если меня так скрутило, что же должен чувствовать Айк Роуз?

– А что Роуз говорит?

– Выражает соболезнования родным и близким убитой, но стоит на своем: «Ни цента проклятым вымогателям». Зато Эми меня просто достала. Повторяет как попугай: «Они и дальше будут убивать невинных людей». Так, на всякий случай – вдруг я забыл? Эми думает, если она будет торчать у меня перед носом двадцать четыре часа в сутки, я быстрее раскрою дело. Да, кстати: как прошла беседа с Игом?

Я вкратце рассказал о визите к Игу, не забыв упомянуть, что Ламаар убил родного отца.

– Отлично. Вместо чистосердечного признания Иг добавляет нам пятое убийство. Похоже, он просто тебя дразнит. А ты-то сам что о нем думаешь?

– Однозначно невиновен. Отстаивает свои корыстные интересы. Знает «Ламаар» с такой неприглядной стороны, какая обывателям и в страшном сне не снилась.

– Что ж, будем иметь его в виду. Мне пора. Дел по горло, а еще хотелось бы домой к ужину поспеть. У нас сегодня лазанья. Мэрилин старается вовсю. Кстати, я рассказал своей достойной восхищения жене о Кеннете Доле, ну, о том парне из охраны «Фэмилиленда». Ты еще назвал его Кеном, а он сказал: «Предпочитаю, чтобы меня называли Кеннетом». Подумаешь, какая разница – Кен и Кен. А Мэрилин мне все объяснила: он не хочет, чтобы его называли Кеном, потому что тогда он получается Кен Дол. – Терри рассмеялся. – До тебя что, не дошло?

– Нет, – сознался я. Фэлко тем временем вырулил на Нью-Йоркский хайвей.

– Ну как же! Кен Дол. Бойфренд куклы Барби. Кукла Кен. Теперь дошло?

– И что смешного? – помрачнел я. – Впрочем, можешь и дальше напрягать Мэрилин. Глядишь, она тебе сегодня на лингвистическом уровне объяснит, кто убил Роуз Айкманн.

– Нет, лучше, пока Мэрилин в ударе, спрошу-ка я, правда ли Дин Ламаар убил родного отца. Хотя нет, не буду. А знаешь почему? Потому что мне по фигу. Этот Дэнни Иг морочит нам голову. Плюет в наш колодец. Ламаар на заре туманной юности мог свалить папашу с крыши, сжечь мамашу, загнать свисток физруку в глотку и расчленить собственного любимого хомячка – нам-то что? Дело давнее, к нашим убийствам отношения не имеет. Обещай, что выбросишь эту чушь из головы. Причем прямо сейчас – нечего мусорное ведро дома засорять.

– Знаешь, Биггз, у меня сегодня очень славный напарник. Он ко мне относится куда нежнее, чем ты. – Я взглянул на Фэлко. Тот осклабился и от избытка чувств принялся сигналить, причем старался изобразить для него одного внятную мелодию.

– Привет, Биггзи, – закричал Фэлко, перехватив у меня телефон. – Будь поласковее с Ломаксом. У него выдался тяжелый день.

Биггз ответил, но я предусмотрительно отнял у Фэлко телефон.

– Не такой тяжелый, как у Роуз Айкманн – вот что сказал Терри.

Корпоративный самолет был уже на низком старте; мы взлетели, едва моя задница опустилась в кресло. Сигни принесла карту вин. В ней действительно фигурировало шесть сортов, остальные десять наименований приходились на пиво. Большую часть ассортимента я не стал бы заказывать в баре, где толкутся копы, даже под дулом пистолета. Я остановился на «Будвайзере».

Всю дорогу до Бербанка я читал книги Дэнни Ига. Начал я с «Дини – Принц Радости и Смеха». Автору явно хорошо заплатили, чтобы он преподнес Ламаара как человека, который сам себя сделал – выбился из нищеты, основал компанию, достиг полного благополучия и заслужил всенародную любовь. Для полного комплекта, включавшего трудное детство, участие в войне, тяжелый труд на благо общества и большое сердце, не хватало двух фраз: «В некотором царстве, в некотором государстве» и «И с тех пор они жили долго и счастливо».

Биография, изданная без согласия главного героя, более походила на триллер. Автор мог назвать свой труд «Дражайший Дини», однако остановился на другом заголовке: «Фабрика кроликов», – потому что «Ламаар энтерпрайзис» была печально известна своей потогонной системой. Самого же Ламаара мистер Тинкер чуть ли не открытым текстом называл рабовладельцем, а его подчиненных – неграми на плантациях, поскольку дражайший Дини установил шестнадцатичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю. В студии на стене даже плакат висел: «Кто не выйдет на работу в воскресенье, может не выходить и в понедельник».

Если верить Д. Тинкеру, публика боготворила Дина Ламаара; те же, кто на Ламаара вкалывал, считали его законченным мерзавцем. Всякий, кто пытался найти другую работу, рисковал пасть жертвой садистского розыгрыша под кодовым названием «Кролик ловит на живца».

Незадачливый мультипликатор неожиданно натыкался в газете на объявление об очень выгодной работе. Он отсылал по указанному адресу свое резюме, которое попадало прямиком к Дину Ламаару. Беднягу мультипликатора, разумеется, тут же увольняли.

Когда работники Ламаара наконец поняли, что к чему, и перестали ловиться на объявления в газете, дражайший Дини нанял целую команду охотников за головами, которые звонили людям домой и предлагали теплые местечки. Ламаар постоянно играл с подчиненными в кошки-мышки. Д. Тинкер утверждал, что за несколько лет Дини подловил и уволил не менее сотни своих сотрудников, так что в конце концов большинство предпочитали света белого не видеть в «Ламаар энтерпрайзис», чем сидеть вовсе без работы.

В то время как первый автор предусмотрительно опустил подробности личной жизни Ламаара, лишь вскользь упомянув о жене и дочери, автор «Фабрики кроликов» представил вниманию читателей куда более пикантные факты. Еще в начале карьеры Ламаар нанял в секретарши хорошенькую девятнадцатилетнюю девушку по имени Оливия Мартин. В ее обязанности входило печатать на машинке, отвечать на телефонные звонки, а также исполнять личные поручения босса, от походов с бельем босса в прачечную и покупки для босса продуктов до отгона автомобиля босса в ремонтную мастерскую – напряженный график не оставлял Ламаару времени на подобные мелочи. Правда, Ламаар без труда находил время на секс с Оливией Мартин; забеременев, она продолжала выполнять свои обязанности уже под именем миссис Дин Ламаар.

Их дочь Джиллиан родилась с синдромом Дауна и была помещена в специнтернат, где умерла в возрасте двадцати семи лет. Получалось, что основатель «Фэмилиленда» сам не испытал счастья отцовства; когда же в возрасте пятидесяти одного года скончалась Оливия, Ламаар принял решение приносить радость и смех всему миру и боль и страдания – своему ближайшему окружению. На это он и положил остаток жизни.

Однако самая существенная разница между двумя книгами заключалась в подаче конфликта Дина Ламаара с Ларсом Игом. Автор «Дини – Принц Радости и Смеха» вовсе не упомянул о конфликте; автор «Фабрики кроликов» изобразил Дина Ламаара жестоким диктатором, который использовал талант своего друга на собственном пути к успеху, «а потом и вовсе высосал его да и выплюнул». Именно эти слова я слышал от Дэнни Ига.