Капо Ди Белл - Анна Котляревская

Она простонала в ответ:

– Я жи-ива… Здесь какое-то болото, кажется…

Он даже не спросил насколько там глубоко, сразу же полез за ней. Наверное, вот она истинная любовь. Когда ты готов пожертвовать собственной безопасностью. Рискнуть всем…

– Джесс, я скоро вернусь, хорошо? Достану Кэлли, и мы найдём укрытие вместе.

Я лишь киваю. Брат прыгает и я слышу характерный звук, словно он погрузился в жижу. Вроде бы не сильно глубоко. Выдыхаю и тут же оборачиваюсь, потому что показалось, что я замечаю какое-то движение боковым зрением. Последние несколько минут мы не слышали погони за нами, но…

Я вскрикиваю, потому что меня подхватывают и буквально волочат вглубь леса. Мой рот зажимают широкой ладонью, от чего мой крик глушиться. Я брыкаюсь и кусаюсь, но мужчина очень крепкий. Его дыхание ровное, а шаги быстрые. Где-то вдалеке я слышу несколько выстрелов и вся содрогаюсь. Мужчина прижимает меня к скале через метров десять. Лицом к лицу…

Он откидывает крышку зажигалки перед моим носом, и огонь вспыхивает. Мои глаза округляются, когда я понимаю, что это… Марк Кано. Отец Майка. Я выдыхаю, готова разрыдаться от счастья. Этот мужчина всем своим видом и статусом внушает, что способен всё уладить. Неужели Майк всё же переступил через свою гордость и попросил помощи у отца? Неужели признал свою ошибку ради спасения моего мира?

Действующий капо ди капи ловит ладонью соленую тушь, стекающую по моим щекам, но чувствует, что я больше не паникую. Он отпускает мой рот. Его взгляд обеспокоенный и мягкий, но голос сухой и серьёзный:

– Не кричи, хорошо? – я киваю. – Мои люди уже здесь, Джессика. Они помогут вам. Никто не пострадает.

Я всхлипываю.

– Ма-айк… – мои губы дрожат, а усталые веки без остановки льют слёзы. – Он остался в стрелковом клубе с этим… – моя жестикуляция напоминает конвульсии. – … Дорианом Хоггартом.

– Блять, – выругался Кано старший. – Живучий же хрен!

Я задыхаюсь, потому что пытаюсь озвучить самое страшное…

– Был выстрел и я не знаю… – голос срывается.

Капо мафии сжимает мою руку в успокаивающем жесте.

– Джессика, нужно взять себя в руки. Ты умеешь стрелять?

– Немного…

Кано старший одобрительно хмыкает. Достаёт второй пистолет и всовывает мне в руки.

– Хорошо, оставайся здесь. И стреляй в крайнем случае, чтобы не привлекать внимание. Я не хочу оставлять тебя, но идти со мной опаснее, – с сожалением объясняет мужчина.

– Просто помогите ему… пожалуйста, – шморгаю носом.

– Не переживай, – тут же сводит брови Марк Кано и еле заметная улыбка касается его губ. – Я верну тебе своего сына.

Глава 33

Майкл

Я отвлекаюсь на Джессику, когда её выносит Тони. Меня бесит, что она не слушается. Понимаю, что это шок, и все же её нежелание оставлять меня порождает надежду, что после всего случившегося она не возненавидит меня на всю оставшуюся жизнь. Но я бы никогда не позволил ей остаться. Мне нужно разобраться с Хоггартом. Прикончить его, простыми словами. А после помочь выбраться из западни всем остальным…

Ублюдок пользуется моей эмоциональностью и вырывается из хвата. Выбивает пушку из моей руки и сразу же кидается за ней. Старый хрен, ты реально думаешь, что одолеешь молодую кровь в этом бою? Даже смешно. Без своих людей ты уже ничего не можешь! Я подрезаю его и заваливаю на спину. Не церемонясь совершенно. Теперь, когда Джессики нет, я размажу его и похороню в крови его же мафии. Теперь меня уже ничего не остановит…

Сжимаю шею подонка и рычу ему в лицо:

– Я даже рад, что возможность прикончить тебя, досталась именно мне! – торжествую. – Не находишь это символичным? Уверен, и мой дед и мой отец гордились бы мной!

Дориан задыхается, но умудряется хохотать.

– Думаешь, твой отец будет гордиться тобой, сопляк? – насмехается. – После такого он уже никогда не позволит тебе занять место капо ди капи! – я сильнее сжимаю его шею, чувствуя как мои зрачки наливаются кровью, а белки тьмой. – Ты предал и его друзей и его мафию…

Мудак хрипит, но это оказывается отвлечением внимания. Ему удаётся отпихнуть меня. Он ползёт за пушкой и многолетний опыт мафиози способствует тому, что он всё же опережает меня. Сразу же наставляет на меня ствол и из-за этого мне приходится замереть. И опять на коленях перед ним. Сука, это начинает нихуёво раздражать.

Хоггарт поднимается, сверкая в полутьме испачканным и помятым костюмом.

– Тебя никогда не простит ни отец, ни твоя маленькая шлюха, – оскаливается ублюдок.

Я. ЕГО. ПРИКОНЧУ.

– У тебя был единственный шанс, Кано, – сплевывает грязь. – Это довести наш уговор до конца. Но ты так всё просрал… – растягивается в победной улыбке враг нашей семьи. – Хотя чего я ожидал, ты же из семьи «Кано». Вы – самозванцы, вот кто вы! – морщится. – Вовсе не кровь капо ди капи течет в тебе, сопляк! Твоя кровь пропитанная слабостью… к таким, как твоя эта Ди Белл!

– Ты прав, – улыбаюсь так, словно в меня не выстрелят вот-вот. – У нас были слабости. У отца, у деда, и у меня, – признаю поражение. Использую его же методы. – К счастью, для тебя… у тебя не было такой проблемы, правда? – свожу брови. – Девушка, которую ты позволил убить в молодости, должно быть ни черта не стоила…

Лицо Дориана Хоггарта меняется. Искажается такими демонами прошлого, что я понимаю… Вот он, мой шанс. Я отталкиваюсь руками и резко “подъезжаю” к нему. Бью в ноги и ублюдок валиться на пол. Выхватываю пушку, сразу же направляя её дуло вниз. Старый хрен распластался у моих ног, потрясённый тем, как много ошибки прошлого до сих пор значат для него.

– Ты ничего не знаешь об этом… – шипит в отчаянии он.

Конечно, не знаю. Но теперь я наконец-то понял самое главное…

Не существует людей без слабостей. Даже в мафии. Вопрос лишь в том, хватит ли у тебя духу, превратить свои слабости в победы? Позволишь ли ты своему сердцу пронести эти «слабости» через всю жизнь? Сила не в уничтожении, сила в способности сохранить то, что ты любишь всем сердцем. Ведь, в конце концов, что останется от тебя, если ты будешь раз за разом уничтожать то, что делает тебя тобой?

– Да, – киваю, сжимая спусковой курок. – Дорасскажешь эту историю на том свете, – я подмигиваю и выпускаю пулю прямо в сердце этому ублюдку.

В его пустое и бездушное сердце, в котором ни осталось ничего кроме мести. Он