Варяг. Смерти нет - Александр Мазин

Ромей благожелательно кивнул. То ли понимал по-словенски, то ли просто услышал свое имя.

– С кем дружить? С ним или со мной? Кажется, ты решил дружить с нами обоими?

– Именно так, – кивнул владыка Самкерца.

И посмотрел на ромея. Лица Булана Рёрех не видел, а на гладко выбритом лице патрикия – напряженное ожидание.

– А я думаю, – произнёс князь киевский, – ты задал себе другой вопрос: с кем из нас дружить выгоднее.

Булан нахмурился. Патрикий тоже. Боковым зрением Рёрех заметил, как справа от него поднимается с колен хузарский боярин.

– Ты подумал именно так. – Князь киевский добродушно улыбнулся. – И у тебя вышло, что с ромеями дружить выгоднее. У них много золота. – Олег улыбнулся уже патрикию. – А у нас, русов, золота немного. Меньше, чем железа. Выходит, твоё решение, Булан, дружить с ромеями – правильное решение?

Хельгу говорил негромко, и в зале, за большим столом, его слышали немногие. Большинство продолжало пировать. А вот за столом наместника Булана киевского князя слушали все. И когда он замолчал, никто не открыл рта. Ждали продолжения.

Просто ждали. Все. И Булан, и ромей, и сам великий князь, который смотрел сейчас не на владыку Самкерца, к которому была обращена его речь, а на парадный вход в зал.

Рёрех тоже посмотрел туда, но ничего интересного не заметил. Пара стражей, снующие туда-сюда слуги, что вносили новые яства и утаскивали пустые блюда и объедки.

А ещё княжич увидел: Булан отслеживает каждое движение Хельгу. Наместник Самкерца готов к бою. К внезапному нападению своего гостя. Булан сейчас не на пиру, а в готовности к схватке. Там, наверху, за бойницами, почти наверняка изготовились лучники, однако даже самым лучшим потребуется время, чтобы выстрелить. И охранникам, что застыли в нескольких шагах позади Булана, тоже потребуется время, чтобы пробежать эти несколько шагов.

Булан знает: князь русов – очень умелый воин. Если вдруг возьмётся за оружие, ни охрана, ни стрелки не успеют вовремя, так что первый удар Булану придётся отражать самостоятельно. Вот почему правая рука наместника Самкерца – под столом. Надо полагать, на рукояти сабли.

Рёрех понимал: Хельгу тоже это видит. Не может не видеть, ведь он куда более опытный воин, чем его племянник. И что-то непохоже, что князь киевский намерен сегодня погибнуть в неравном бою.

Значит, есть что-то ещё. Что-то, чего не знает Рёрех, но что ведомо Хельгу.

Вдруг вспомнился Избор. Казалось бы, что общего между лесовиком Избором и великим князем киевским? Но общее – было. Оба они ведали. И, осознав это, Рёрех совсем успокоился. Если ход событий тебе не внятен, вручи свою судьбу богам и сражайся. Этого будет достаточно.

За столом наместника все ждут. Замерли. Чувствуют недоброе. За большим столом тоже неспокойно. Многие перестали есть, глядят на киевского князя…

Рёрех тоже замер. С рукой на мече.

* * *

– Даже не надейся, мальчишка… – Проливший вино боярин шипит, как змеюка.

А давненько варяжского княжича мальчишкой не называли. Может, и никогда.

Чуть повернув голову, Рёрех видит лицо хузарина. Его полуоскал-полуулыбку. Видит рыжие с проседью пряди, свисающие от висков, капельки влаги на переносице… Поднявшийся с пола хузарин навис над Рёрехом. Даже саблю из ножен вытянул на вершок.

– Руку на стол, башку снесу.

Он может. Стоит хорошо. Рёреху никак не успеть защититься.

Княжич убрал руку с меча и послушно положил её на стол. Рядом с блюдом. И рядом с ножом, которым недавно разделывал мясо. Обычным ножом из мягкого железа, который даже не считается оружием.

– Неправильный вопрос! – повторил Хельгу куда более уверенно. Похоже, он дождался того, чего хотел. – Дружить с ромеями выгоднее, да. Но и враждовать лучше тоже с ними, с теми, кто платит золотом, не железом!

В голосе великого князя Рёрех слышит торжество. Или показалось?

Сотни глаз смотрят сейчас на Хельгу. Хузарский боярин, грозивший Рёреху, тоже отвлекся…

Когда надо, княжич умел быть очень быстрым. И превращать в оружие самые обычные вещи. Даже этот никудышный нож.

Укол в запястье правой руки боярина. Нож легко прошёл между костей, пробил ткань кафтана, упёрся в кольчугу. Рёрех выдернул его и, уже поднимаясь со стула, уколол ещё один раз, под нижнюю челюсть.

Вышло хуже. Смявшийся при ударе о бронь кончик ножа лишь подпортил бороду и рассёк кожу на подбородке.

Стул, на котором сидел Рёрех, опрокинулся.

Хузарин взревел, отпрыгнул и выхватил саблю. Левой рукой.

«Теперь точно всё», – мелькнуло в сознании княжича. Сейчас сверху прилетит стрела, и Рёрех уйдет в Ирий.

«Уйду как воин! В бою!» – подумал Рёрех, выдергивая меч из ножен.

* * *

– Что с того, что я опоздал! – по-ромейски заорал Харальд. – Твой архонт пригласил меня, ничтожный! Пригласил нас! – Харальд махнул рукой в сторону своих спутников рукой, сжимавшей флягу, и едва не грохнулся, потеряв равновесие. Упал бы, если бы второй рукой не вцепился в плечо Сергея. Да так, что тот аж зубами скрипнул. Хватка у нурмана – как капкан. – Открывай немедля, ничтожный, экскувиту[20] автократора! – И приложился к фляге.

– Эй там, наверху! – крикнул один из спутников «экскувита» на плохом хузарском, воспользовавшись тем, что Харальд заткнулся. – Открой калитку, не обидим!

Подброшенный солид сверкнул в лунном свете и вновь спрятался в ладони.

И ключик сработал.

Скрежетнул засов, и в стене привратной башни образовалась щёлка, достаточная, чтобы пропустить человека.

Сергей сунулся первым, но был пойман за шкирку и отодвинут в сторону. Харальд и тройка его спутников нырнули в просвет, а уж потом пришла очередь «младшего по званию». И по возможностям.

Чтобы подняться узеньким коридором, спиралью огибающим башню изнутри, Сергею много времени не потребовалось. Однако нурманам, чтобы разобраться с привратной стражей, потребовалось ещё меньше времени.

Дверь, ведущая из башни на стену, была открыта. В пяти шагах от неё – мёртвый хузарин. Из переносицы его торчало колечко метательного ножа.

Лук стража так и остался в налуче. Сергей его забрал. И тул со стрелами.

Лук хузарина оказался туговат. Но до щеки дотянуть получалось. Сойдёт. Не успел Сергей подогнать ремень тула под себя, как из башни повалили нурманы. Эти уже не были переодеты в ромеев, а красовались в своём исконном, северном: шлемы, бронь, копья, щиты, мечи, топоры. На Сергея глянули мельком, да и то лишь первые. Остальные – проигнорировали. Раз стоит и живой, значит, так надо.