Вынужденное признание - Фридрих Незнанский

«Лобанову теперь не позавидуешь», — подумал Турецкий.

— Однако прямых доказательств связи Лобанова и Полянина с организацией убийства Кожухова у вас все же нет? — вежливо поинтересовался Президент.

— Если федеральная служба безопасности пойдет нам навстречу и рассекретит материалы этого дела, то…

— Да, да, да, — поспешно закивал Панин. — Я постараюсь вам помочь. А пока… — Он придвинулся поближе, поднял руку и кашлянул в кулак. — Александр Борисович, я бы хотел, чтобы все, о чем мы с вами будем говорить, не вышло за пределы этих стен. Я могу на это рассчитывать?

Турецкий кивнул:

— Разумеется, Вадим Вадимович. Даю вам стопроцентную гарантию.

Панин улыбнулся:

— Я рад. Что ж, тогда я прямо возьму быка за рога. Что вы думаете об обстановке в стране?

— Если вы имеете в виду криминальную обстановку, Вадим Вадимович, то я считаю, что она просто взрывоопасная. Если такие дела творятся на самых верхах, среди таких людей, то чего же ждать от остальных?

Панин махнул рукой:

— Знаю, знаю… Рыба гниет с головы. Однако, уверяю вас, все не так плохо, как вам кажется. Конечно, политика не делается в белых перчатках. Главное для политика — уметь влиять на умы людей. А влиять можно разными способами, в том числе и откровенной ложью. Конечно, народ всегда разберется, кто говорит правду, а кто врет, но вы знаете, что это происходит не сразу. — Панин нахмурился: — И тем не менее на это можно взглянуть и под другим углом. Черный пиар неизбежен при… — Президент нахмурился еще больше, — …свободных выборах. Каждый кандидат использует те ресурсы, какие у него имеются. Но если дать этому волю, Александр Борисович, страна будет ввергнута в хаос. Конечно же, в данном вопросе нужна большая гибкость, но вместе с тем мы обязаны поставить работу властных структур в предвыборный период под максимально жесткий контроль. Вы согласны с этим?

— В общем, да, — кивнул Турецкий.

— Нужно создавать специальные контролирующие структуры, чтобы история с Лобановым не повторилась впредь. Можете вы что-нибудь предложить, Александр Борисович?

Турецкий пожал плечами:

— Почему нет? Конечно, с кондачка эту проблему не решить, нужно много думать, но… — Турецкий сдвинул брови и почесал пальцем переносицу. — В качестве первой, предварительной, что ли, меры я бы предложил создать специальную группу при президенте, состоящую из сотрудников Генпрокуратуры, Министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности.

Панин кивнул.

— Какова будет основная функция этой группы? — спросил он.

— Борьба с коррупцией в верхнем… — Турецкий замялся, — …и в самом верхнем эшелонах власти. Я читал, что сумма взяток дошла в этой сфере до десяти миллиардов долларов. Я, конечно, не социолог и не политолог, но я вижу, что творится вокруг, и эта цифра представляется мне вполне правдоподобной.

Президент задумался. Наконец кивнул:

— Ваше предложение кажется мне интересным, Александр Борисович. Я подумаю над ним. — Лицо его вновь стало открытым и приветливым. — Я давно наблюдаю за вашей работой, Александр Борисович. Мне кажется, что мы не используем ваш потенциал в полной мере. Что вы скажете, если я предложу вам сменить оперативную работу на работу государственного чиновника? Причем чрезвычайно высокого ранга?

Взгляд Турецкого охладел, лицо приобрело упрямое выражение.

— Моя работа — расследовать правонарушения, — холодно сказал он. — А в политесы я не играю. Вы уж не обижайтесь на меня, господин Президент, но это так.

Президент внимательно посмотрел на Турецкого и вздохнул.

— Жаль, — сказал он. — Мне бы очень хотелось выдвинуть вас на руководящий пост. Ввиду ближайших выборов мне нужны честные и преданные люди. Да вот, кстати, вы наверняка знаете следователя Черкасова. Не далее как вчера утром я выдвинул его на должность председателя комитета по борьбе с наркотиками.

Панин улыбнулся, ожидая положительной реакции со стороны важняка, однако Турецкий остался серьезен.

— Я не Черкасов, — медленно и тяжело произнес он. — У меня неплохая память, Вадим Вадимович, и я помню, как в свое время «честный чекист» Черкасов гонялся за правозащитниками. Все пытался их в тюрьму упрятать. Кстати, тот же Кожухов постоянно был под прицелом команды Черкасова. Нет, Вадим Вадимович, уж лучше я буду заниматься своим делом. По крайней мере, от этого есть хоть какая-то польза.

— Жаль, очень жаль, — явно смутившись, ответил на это Панин. — Я считаю, из вас получился бы неплохой руководитель антикоррупционного ведомства. Честные и умные люди мне сейчас нужны как никогда. Вам не кажется, что вы слишком… принципиальны в своих мнениях и суждениях?

Турецкий покачал головой:

— Нет, Вадим Вадимович. Я считаю, что невозможно быть «слишком принципиальным». Так же, как невозможно быть «слишком честным». Слава богу, моя должность позволяет мне не вступать в сделку с собственной совестью. — Турецкий дернул плечом. — И знаете, Вадим Вадимович, меня это вполне устраивает.

Президент молча выслушал слова Турецкого, и его узкое лицо потеряло большую часть доброжелательности.

— Хорошо, — сказал Панин и резко поднялся со стула. — Еще раз спасибо вам за хорошую работу. А с делом Лобанова-Шаховского я разберусь. Обещаю вам. И помните — я не забываю друзей.

— Я об этом слышал, — кивнул Турецкий, пожимая протянутую Президентом руку.

— Не смею вас больше задерживать.

Панин повернулся и быстрой походкой вышел из кабинета.

Меркулов позвонил, когда Турецкий стоял в пробке и раздумывал, куда бы бросить кости. Домой? Или в ближайший бар — пропустить рюмочку-дру-гую? А может, двинуть отсюда прямиком к Славке Грязнову? С ним можно поговорить по душам, он поймет. Взять бутылку водки, каких-нибудь консервов, маринованных огурчиков… Трель телефона вывела его из задумчивости.

— Ну как прошла встреча? — бодро спросил Меркулов.

«Как прошла встреча?» — повторил про себя Александр Борисович. А действительно, как она прошла? Все, что должен был узнать Президент, он узнал. Больше от Турецкого ничего не зависело. Захочет Панин, чтобы делу дали ход, — это будет сделано. А не захочет — тут уж ничего не поделаешь, останется смириться, стиснуть зубы и продолжать работу. Слава богу, работы в этой стране много.

— Нормально, — сказал Турецкий. — Нормально прошла.

— Он был доволен?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что я бы на его месте был доволен. Все-таки ты помог ему свалить единственного конкурента. А тем более перед самыми выборами. Это, Александр Борисович, дорогого стоит.

Турецкий посмотрел в окно. По тротуару шли люди — молодые, старые, разные. У каждого из них были свои проблемы, и никто из них не знал, даже не подозревал о существовании следователя Генеральной прокуратуры Александра Борисовича Турецкого. «Вот разве что какой-нибудь борзописец напишет мою биографию, а какой-нибудь киношник снимет по ней сериал… Но это уже буду не я. Совсем не я». Мысль о том, что кто-нибудь когда-нибудь снимет о нем сериал, рассмешила Турецкого.