Пара для дракона, или просто будь пламенем - Алиса Чернышова

"Они довольно умные, — отметила Ири то, что уже и до Игоря начало доходить. — Отлично чувствуют намеренья. Привязываются крайне редко, но сильно. Спроси мальчишку, как он встретился с кибиву. Понимаю, что не время для разговоров, но касаемо его нужно принимать какое-то решение. Спроси, пробовал ли кибиву его кровь".

Вопрос был, что говорится, на миллион, но Игорь послушно его озвучил.

— Тот урод забрал у меня магию, — сказал Максим тихо. — Я отрубился, а дерево… в общем, я поджёг дерево. От него загорелось всё вокруг. Когда я очнулся, всё горело. Меня разбудил Бобик, он запутался и кричал совсем рядом. Я его вытащил, и мы поползли. Он тоже не ходит — не знаю, почему.

"Новорожденные кибиву не ходят, — отметила Ири. — Охотятся, сидя в полых стволах деревьев и поджидая добычу, обычно — птиц и мелких зверей. Приманивают их магией. Ладно, не время для лекций. Спроси о крови!"

— А Бобик пил твою кровь?

— Слизнул немножко, — тихо сказал Макс. — Но не со зла! Чтобы она перестала течь! Он спас меня, ясно?

"Ясно, — мрачно подтвердила Ири. — Ну, вариантов у нас немного — их теперь не разлучить. Не знаю, посчитать мальчишку очень везучим или крайне невезучим, но забирать или никого, или обоих. Так что, пусть прикажет кибиву нас не трогать. Тогда будем вытаскивать."

Ну, что сказать? Дело пошло.

Когда Макса и Бобика при активном участии хвоста Ири (за неимением верёвки) удалось-таки вытащить на берег, Игорь едва сдержал ругательства: ноги парня были переломаны несколько раз, а в коленях ещё и повернуты в другую сторону на премилый манер всяких там прыгающих насекомых. Если честно, было вообще категорически непонятно, как он ещё жив.

"Сломано со знанием дела, — отметила драконица мрачно. — Он жив лишь благодаря поддержке кибиву. Полноценно ходить сможет вряд ли, если честно… В целом, вряд ли хоть как-то сможет, если не начать сейчас нормально лечить".

— Ты можешь?.. — начал Игорь и мысленно скривился.

Ему это не нравилось — просить о помощи, зная, что у Ири и так непростая ситуация с иномирными мигрантами.

Вообще, во всей этой истории с попаданством больше всего бесила беспомощность, от которой он успел отвыкнуть давным-давно. Но здесь, в чужом мире, в круговороте неведомых зверей, незнакомых традиций и странных вещей, вдали от привычных источников информации, он был полностью зависим от местных. И, признаться, он никогда раньше не задумывался, насколько же это по-настоящему тяжело: быть чужаком.

По крайней мере, там, где тебя не ждут.

"Я помогу, — мысленный голос звучал мягко. — И тебе не стоит нервничать… так. Ты в новом, совсем чуждом мире, и это нормально — просить о помощи. Как-нибудь сочтёмся."

— Хорошо, — тихо сказал Игорь, но настроения ему это не прибавило.

"Расплатишься натурой", — добавила драконица вкрадчиво.

Эта фраза, разумеется, вполне успешно вырвала его из пучин самокопания.

— А…?

Он поднял взгляд и натолкнулся на невинный-невинный взгляд драконьих глаз.

"Ну, натурой. Артефакты в Чу всегда нужны. Нет, то, о чём ты подумал, тоже можно, но на сугубо добровольной основе и в относительно свободное от работы время. А вот артефакты…"

Хитруля ехидная.

— Ну, ладно, — Игорь скроил огорченную рожу. — Но вообще, в городе, похоже, столько красоток… Пусть только свистнут, я готов, так сказать, к труду и обороне!

Драконица пыхнула дымом и нахохлилась, бросив на него недобрый взгляд.

Макс снова что-то забормотал, напрочь отбивая возникший было лёгкий настрой.

Игорь хотел бы и дальше продолжить эти взаимные поддразнивания, но ситуация не располагала, если честно.

Хм. Вот интересно, будет ли у них ситуация хоть когда-нибудь располагать? Учитывая их характеры и должности, интересный вопрос. Когда от тебя зависят чужие жизни, когда твои решения могут для кого-то стать судьбоносными, в иных моментах приходится отодвигать личное.

И категорически невозможно ужиться с партнёром, который этого не понимает.

Игорь не знал, как помочь Максу. К счастью, особых действий и не потребовалось: Ири бережно окутала мальчика с Бобиком чем-то вроде мерцающего мыльного пузыря, который тут именовался сферой переноса.

— Игорь! Не бросай меня, — Макс всхлипывал. — Не бросай…

После мальчик начал лопотать нечто и вовсе неразборчивое. Игорь вздохнул.

— Ты не против, если я полечу с ними… — начал он виновато.

— Против, — отрезала Ири. — Я не оставлю тебя с кибиву один на один.

— Но…

— Залазь ко мне на спину и не волнуйся: мы долетим быстро. Обещаю. Хорошо? Доверься мне.

— Хорошо, — после всего, что она сделала, было бы подло не доверять.

И она не подвела — летели они в разы быстрее, больше не тратя время на разговоры.

* * *

Фьорд пришёл в себя с такой дикой мигренью, какой не мог за собой припомнить, пожалуй, со времён учебки. Но тогда было всё скромно, просто и понятно: он в увольнительной выжрал на спор бочку игристого, а после затеял драку с тремя горными орками, требуя с них выигрыш. Итог, что говорится, был очевиден, как фингал под глазом.

Вопрос — теперь-то что?

Ему, вроде как, по должности не было положено укушиваться до такого вот состояния, да и ребят, способных ото всей широты души ему накостылять, в Чу не водилось. Опять же, масштабным возлияниям великан-полукровка предавался обычно в компании своих орлов, которые за покушение на начальственную башку любому энтузиасту всыпали бы так, что мало не покажется.

Но почему же тогда так болит голова?

Путём сложнейших логических умозаключений он пришёл к идее, что глаза надо открыть. Не с первой попытки, но ему сие удалось.

— О, очнулся, спящая королева! Шеф, ты как, жив? — заместитель Фьорда, орк Рыда, тут же склонил над ним свою рожу. — Не замордовали тебя проклятые головастики?

— Уважаемый, оставьте в покое больного, — прозвучал рядом тоненький голосок. — И вообще, покиньте территорию лечебного крыла — вы пугаете пациентов.

— И чем же это я таким пугаю их? — уточнил орк.

— Всем! — храбро отозвался мелкий фейри неопределённого пола, закутанный в серо-фиолетовую робу лекаря-менталиста.

Фьорд сдавленно фыркнул: справедливости ради, внешность у его напарничка и впрямь была, прямо скажем, на любителя.

Любителя экстремальных ощущений и особенно заковыристых извращений.

Доставляло все: и рычащий голосок, и фигура шкафа, и запашок, и татуированная, переломанная, нашпигованная всякими серёжками в неожиданных местах рожа (у степных орков были особые обряды инициации, в ходе которых вся эта красота делалась). Обычно, когда Рыду видели в компании его благоверной супруги, бедняжке — изящной оборотнице-белочке — принимались активно сопереживать. Сама госпожа Чичибу, правда, клала на все сочувствующие взгляды с разбегу: пару свою она обожала, более того, выбрала Рыду вполне осознанно, отказавшись от подходящего ей оборотничьего хахаля.