Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька - Низам аль-Мульк

Он сказал: „Это рука моего дитяти, слуга которого неправедно увел твоих верблюдов, и совершил по отношению к тебе несправедливость. Сегодня вечером вот уже сорок суток, как я начал говорить с его матерью об этом твоем деле, теперь она согласилась, что ее ребенок совершил беззаконие, и что я могу поступить с ним так, как он этого достоин. Сегодня вечером она согласилась, чтобы я отрубил ему руку, чтобы никто не совершал несправедливостей этого рода, чтобы мое имя не было обесславлено несправедливостью, чтобы мне не предстать в день страшного суда устыженным и посрамленным, чтобы не быть в числе гонимых всевышним!“ Затем он приказал привести хаджиба и спросил: „Почему ты неправильно передавал мне о деле, рассказывал иначе, а я не вник в дело, торговый же гость ушел от меня, потеряв надежду. Верблюдов украли, а я не понял дело. Всюду, куда бы он ни пошел, он позорил бы мое имя несправедливостью, а мне все это не было бы известно“. Хаджиб сказал: „Я побоялся твоего сына“. Ануширван сказал: „А меня, значит, не испугался?“ Он приказал сейчас же его казнить, а верблюдов возвратили. Когда я вернулся домой, хозяин дома сказал: „На этот раз дело стало известным“. На другой день я поднялся, захватил три тысячи динар, отправился к ААушир-вану, положил кошель с золотом. Шах приказал: „Это золото целиком принадлежит тебе“, и, несмотря на то, что дал ранее, подарил еще и проводил меня со всяческой милостью. Таково было дело!“ Когда пророк — благословение божие и мир над ним! — выслушал эту речь, он удивился и произнес; „Неверный, а у него этакая правосудность!“

Рук. ПБ не содержит глав об еретиках (соотв. ИШ, 150—164).

Г. ИСТОЧНИКИ, ПАРАЛЛЕЛИ И СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

10 (9). Рассказ о старшем сыне второго праведного халифа Абдаллахе б. Омар (ум. в Мекке в 73—693 г.), как указано в ТИ 8, прим. I, встречается у поэта Санаи Газневи в стихотворной обработке. Местом, где овца испортила себе ногу, назван у Санаи, как и в „Сиасет-намэ“, Багдад — очевидный анахронизм (Багдад основан в 762 г.).

14 (10). Рассказ о царе, туговатом на ухо, который ради осторожности приказывал челобитчикам одеваться в красные одежды, встречается в собрании рассказов Ауфи (начало XIII в.); у Ауфи царь назван — китайским.[536]

15 (11—17). Рассказ об Исмаиле б. Ахмед Самани, Якубе б. Лейс и Амре б. Лейс представляет собою один из чрезвычайно интересных отрывков сочинения. Этот интерес определяется как влиянием рассказа на последующую восточную историографию в отношении династии Саффаридов, так и присущими этому рассказу особенностями, характеризующими метод использования автором сочинения исторической тематики в качестве иллюстративного материала. Наличие рассказа в главе, трактующей „о разборе государем обид, правосудности и упражнении в добром житии“ определяет дидактическую задачу — показать образ правосудного государя (Исмаил б. Ахмед) в противопоставлении с образом неправосудного государя (Якуб и Амр б. Лейс). Дидактическая задача в рассказе превалирует над задачами исторического описания. Рассказ открывается описанием добродетельности Исмаила б. Ахмед, затем переходит к характеристике „соблазненного исмаилитами“ Якуба б. Лейс, его похода на Багдад, поражения, переговоров с халифом, смертью, воцарения Амра б. Лейс, его сражения с Исмаилом б. Ахмед, пленения и заканчивается благородным отказом Исмаила б. Ахмед принять от Амра список закопанных им сокровищ, как незаконно добытых. Кажется, Т. Нёльдеке принадлежит наиболее резкая формулировка исторической недостоверности всех этих рассказов; „относительно Якуба Саффара и его брата, — замечает Т. Нёльдеке, — Низам ал-мульк сообщает во всех отношениях совершенно превратное“.[537] Можно только безоговорочно присоединиться к этой характеристике немецкого ученого; в рассказе „Сиасет-намэ“ мы не встречаем буквально ни одного эпизода, который бы в малейшей степени не мог быть подвергнут уничтожающей критике с точки зрения его достоверности. Сомнительна самая основа рассказа, — соблазнение Якуба б. Лейс исмаилитами-карматами, признанной датой появления которых считается 278 (= 891) г.,[538] совершенно легендарно описание сражения войск Якуба б. Лейс с халифатскими войсками, во главе которых стоял не халиф, а брат халифа Абу-л-Ахмед ал-Муваффак биллахи,[539] не менее легендарно описание переговоров Якуба б. Лейс с халифским послом, во время которых Якуб якобы дал себе такую характеристику: „пойди и скажи халифу, что я — сын медника, от отца обучился делу медника; моей пищей был ячменный хлеб, рыба, зелень и лук. Эту власть государя, оружие, сокровища, добро я добыл удальским путем, львиным мужеством, — не от отца унаследовал, не от тебя получил“. Традиция о ремесленном происхождении саффаридов получила широкое распространение в последующей исторической литературе.

О происхождении Якуба б. Лейс мы не располагаем достаточно ясными данными. Родиной Якуба и его трех братьев являлся Карнин[540] или Карни,[541] селение, находившееся в одном переходе от города Систан. По описанию Истахри Карнин был „городок маленький, при нем деревни и рустаки... из него Саффариды... их четыре брата: Якуб, Амр, Тахир и Али рода Лейс. Тахир был убит у ворот Буста, Якуб умер в Джунд-и-Шапур после своего возвращения из Багдада и могила его там; Амр б. Лейс убит в Багдаде и могила его там; Али б. Лейс был назначен против Рафи в Джурджан, умер в Дихистане и могила его там. Якуб был старшим; он был гулямом у некоторых медников, саффар; Амр был погонщиком лошаков и слыхал я, что в иные дни он был плотником“.[542] Среди построек Заранджа Мукаддаси упоминает медный минарет, построенный Яку-бом б. Лейс.[543] Гардизи указывает: „Якуб б. ал-Лейс б. Муаддал был человеком неизвестным, род его из руста Систана, из деревни Карнин. Когда он пришел в город, он избрал себе ремесло медника, изучил его, ежемесячно получал плату по 15 дирхем“.[544] На возможность существования иной традиции, как кажется, впервые обратил внимание Раверти.[545] Вышедшая несколько лет назад в тегеранском издании хроника Систана дала возможность ознакомиться с этой иной традицией в полном виде. Она такова: Якуб б. Лейс б. Муаддал б. Хатим б. Махан б. Кей-Хосров б. Ардашир б. Кубад б. Хосров Апарвиз б. Хурмузд б. Хосраван б. Ануширван б. Кубад.[546] Не останавливаясь на спорности многих звеньев этой генеалогической цепи, необходимо отметить лишь тенденцию, утверждающую за Якубом б. Лейс происхождение от сасанидской династии, тенденцию, весьма настойчиво проводимую вышеуказанным источником, у которого, кстати сказать, отсутствует и уничижительный эпитет „медник“, прилагаемый обычно позднейшей историографией к систанской династии потомков Лейса.

Рассказ „Сиасет-намэ“ был, очевидно, сконструирован из