Школа Бессмертного - Алексей Владимирович Ларин

– Сойка, Соловей? – Марья продолжала зло улыбаться. – Сойка?! Она убила Садко.

– В бою. Будем честны, Марья. Садко точно так же мог убить её.

– И тебе совсем никак не обойтись без этой дуры?

– Да, она дура, – Соловей вздохнул. – Но исполнительная. И верная. Она никогда меня не предаст.

– После того как ты её предал? – Марья угрожающе прищурилась. – Из меня-то дуру не надо делать, Соловей.

– Никогда! – клятвенно заверил он.

– И сам из себя дурака не строй. Сойка не будет тебе верной после того, как ты её бросил. Или надеешься убедить, что не бросил?

Соловей ощерился, подался вперёд, несмотря на ствол под рёбрами.

– Думаешь, я захочу? Или смогу? После того, что было?

– С тебя станется!

Он отбросил свой пистолет на стол.

– Ну давай, – Соловей наклонился к лицу Марьи так, что чувствовал её дыхание. – Пристрели меня, если не веришь. Я умру счастливым.

– Соловей! – Марья поморщилась, опуская пистолет. – Ну что за цирк?! Кого ты хочешь впечатлить? Я не шестнадцатилетняя принцесска…

– Мне плевать! – он схватил её, прижал, заглядывая в спокойные, чуть насмешливые карие глаза. – Я хочу тебя и только тебя. Если скажешь убить Сойку – убью без вопросов.

Марья усмехнулась, помолчала.

– Ладно, – сказала она. – Бери свою Сойку. Но не вздумай привозить её в Волхов.

– Никогда! – хрипло ответил Соловей.

Он опустил ладони на пряжку широкого пояса Марьи.

– Нет, нет, нет, – она рассмеялась, отбрасывая его руки. – Не сейчас, Соловей. Приходи ночью. Сейчас у меня много работы.

Она прошла за стол, положила пистолет, села в кресло. Соловей стоял, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

– Иди, Соловей! – Марья требовательно кивнула на дверь, придвинула кипу донесений. – Я сказала – ночью.

Он затруднённо кивнул. С ней невозможно было спорить. Вот только что она была почти готова, он почти поверил, что сейчас получится, и вот – снова спокойная, деловитая, недоступная. И кошак под рукой у неё насмешливо щурится, словно издеваясь над ним.

Маргарита знала, куда идти; Коломна был нужен не в качестве провожатого.

Они спустились в подвалы под Северной башней, дошли до затворов. Дьяк приказал открыть дверь.

– Сашка! – Маргарита первой влетела в камеру. – Всё, отпуск закончился. Собирайся, ты снова в деле.

Ферзь лежал на топчане и, закинув руки за голову, смотрел в потолок. Он приподнялся, удивлённо посмотрел на Маргариту, на Коломну.

– Что это значит?

– Что ты свободен! – Маргарита сияла довольной улыбкой. – Я же говорила, что это дело времени. Должна же была Марья понять, что к чему.

– Правда? – Ферзь взглянул на дьяка.

– Правда, – подтвердил тот. – Скажи спасибо Кошкиной, она за тебя хлопотала. Так что ты ей теперь должен.

Ферзь встал с топчана, выпрямился, смущённо оправляя несвежую рубаху.

– Не знаю, как вас благодарить, – он посмотрел на Маргариту. – Спасибо. Спасибо за всё.

– Э, нет, – рассмеялась она. – Так просто ты от меня не отделаешься.

– Не знаю, чем ещё могу быть полезен, – Ферзь развёл руками.

– А вот сейчас и узнаешь, – пообещала Маргарита. – Коломна, расскажи ему.

Дьяк коротко объяснил ситуацию. Ферзь возвращается на службу и принимает под своё руководство гарнизон Волхова. Помимо прочего, ему поручается организовать обучение особого отряда стрельцов владению новейшим оружием. Тут ему в помощь придаётся Кошкина. Пусть зачисляет её на довольствие и выплачивает жалованье. Ну и при желании сам получится у неё.

Ферзь кивал, кажется не вполне ещё представляя, что ему предстоит. Сообразит, утешала себя Маргарита. Он вообще парень сообразительный и всё на лету схватывает.

Так оно и оказалось. Уже на следующее утро вымытый, постриженный, при полном параде Ферзь внимательно слушал объяснения Маргариты и вслед за ней испытывал образцы, созданные Марьей.

На стрельбище в Вельяминовский бор они выбрались вдвоём. Ферзь пояснил, что сначала он сам должен досконально всё изучить, прежде чем набирать людей в команду. Он расспрашивал обо всех тактико-технических характеристиках, смотрел, как стреляет Маргарита, пробовал сам.

Особенно его впечатлил автомат. Разобравшись, что это за оружие, и дав на пробу несколько очередей по мишеням, он сосредоточенно молчал, хмурился, качал головой.

– Ты чего? – не выдержала Маргарита. – Хороший же автомат, чего хмуришься?

– Это убойное оружие, Кошкина, – тихо сказал Ферзь. – Пара десятков бойцов с такими автоматами может выкосить целый полк.

– Ну да, – Маргарита непонимающе насупилась. – В этом же и смысл.

– А если такие автоматы окажутся у наших противников?

– С какой стати? – возразила она. – Здесь они только у нас есть, и как их штамповать, только Марья и знает. Ну, Бессмертный, может, ещё.

– А если кто-нибудь украдёт или выкупит? Если какой-нибудь болван потеряет его в бою? Кошкина, колдуны есть не только среди наших друзей, но и среди врагов. И воспроизвести этот автомат колдовством они тоже способны.

– Да ну, вряд ли, – с сомнением протянула Маргарита. – Ну, то есть когда-нибудь да, конечно, но в первых боях у нас всё равно будет офигительное преимущество. Если мы их распотрошим, больше они не полезут.

– Кого ты собралась потрошить, Кошкина? – Ферзь внимательно посмотрел на неё.

– Э-э… – Маргарита растерялась. – Не знаю. Кто бы ни напал. В любом случае пригодится.

Ферзь промолчал. Он не стал развивать тему, но когда начались занятия с первой набранной группой, в одном из пунктов устава, посвященном обращению с новым оружием, Ферзь прописал строжайшую отчётность и безусловную сохранность. Потеря или любое иное неуставное отчуждение каралось расстрелом перед строем.

– Не слишком ли жёстко? – засомневалась Маргарита.

– Мы не можем себе позволить рисковать, – ответил Ферзь. – Ни один новый ствол не должен попасть к нашим врагам. Даже случайно.

С изрядными колебаниями, но Маргарита была вынуждена согласиться. В таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть.

Она помогла Ферзю написать устав, инструкцию и правила обращения с оружием. Попросила Марью наколдовать кобуру, футляры и сейфы для хранения. На практических занятиях учила разбирать и собирать оружие, чистить, смазывать, настраивать оптику на винтовке. Всё по совету и настоянию Ферзя; сама она, вынуждена была признать Маргарита, такой дотошности проявлять бы не стала.

Она полагала, что в первую группу Ферзь наберёт молодых бойцов, которым проще было бы осваивать новое. Но он предпочёл взрослых мужиков лет под тридцать, почти всех семейных, с детьми. Им есть что терять, объяснял он Маргарите, они не станут рисковать с этим оружием, будут действовать строго по уставу. И кроме того, добавлял он, мы же не бойцов сейчас набираем, а инструкторов, которые сами должны будут обучать. Маргарите и здесь пришлось согласиться.

Каждое утро они с Ферзём и десятком стрельцов выезжали на расчищенное и устроенное стрельбище. Сначала